Изборник. Памятники литературы Древней Руси
Шрифт:
А какъ наряды переменять, и потсокольничей Петръ Семеновичь Хомяковъ молыт: «Начальные, время отдохновения птицам и нам премению платию и часъ обеду». И начальныя велят поддатням всехъ птицъ посадить на стулы, а, присадя птицъ, переменяютъ платья потсокольничей, и новопожалованной, и все начальные, и все рядовые сокольники. И, переменя платья, потсокольничей с товарыщи, мало подождавъ, молытъ: «Начальные, время веселиемъ и утешением птиц обвеселити насыщениемъ живым». И новопожалованный начальный и все начальные подымут первых птицъ сами, а достальных птицъ велятъ поднять поддатням своимъ и учнутъ ихъ кормить живыми птицами, какие прилучатца. А какъ птицъ накормят, и потсокольничей Петръ Хомяков велитъ присадить всех птицъ на стулы. А кречета честника новопожалованный начальный Иван Ярышкин приимает самъ паки на руку, и дожидаютца вести какъ за столъ итить.
А кормитъ ихъ, по государеву указу, подсокольничего и с новопожалованным начальным, и со всеми
И подьячей, Василей Батьвиньев, изготовя все по чину, известитъ спальнику, Петру Ивановичу Матюшкину, что все готово. И спальник, Петръ Ивановичь Матюшкинъ, посылаетъ того же подьячева, Василья Ботвиньева, и велитъ звать потсокольничего, Петра Хомякова, и всех сокольниковъ къ государской милости к столу. И подъячей, Василей Ботвиньев, пришед к потсокольничему Петру Хомякову с товарыщи а молыт: «По государеву указу послалъ меня спальник, Петръ Ивановичь Матюшкинъ, а велелъ тебя, потсокольничего, Петра Семеновича, за твое доброе объявление нового образца и чина и для чести и меры новопожалованного 5-го начального, Ивана Гаврилова, сына Ярышкина» и мало постоявъ, оборотяся к новопожалованному начальному а молыт: «А тебя, новопожалованного 5-го начального, Ивана Гаврилова, сына Ярышкина, для чести и части твоея, а вас, начальных сокольников, за ваше доброе послушание во устроение и во уряжение и во украшение к новопожалованному 5-му начальному, а васъ, рядовыхъ чиновныхъ сокольников, за ваше доброе и радостное хожение — звать къ государской милости к столу. И тебе бы, потсокольничему Петру Семеновичю, и с новопожалованным и с начальными и со всеми рядовыми чиновными сокольниками итить не мешкав: а стол уже уготовленъ со всеми доброличными и красными вещми».
И потсокольничей Петръ Хомяков с новопожалованнымъ, и с начальными, и со всеми рядовыми чиновными сокольниками челом ударит на государской милости в землю, а молытъ потсокольничей: «Ради его государской милости и паки челом бьемъ на ево государской приснопамятной милости, что изволил он, государь, наше малое исправление воспомянуть к себе государю, и мы с радостию готовы итить и идем». И, поклоняся, идет потсокольничей Петръ Семеновичь, а подле подсокольничего идет по левую руку новопожалованный 5-й начальный Иван Гаврилов, сынъ Ярышкин, вместе с челигом кречатьимъ честником. А перед подсокольничим и перед новопожалованным идутъ рядовые сокольники, которые в чину живутъ. А за потсокольничим и за новопожалованным идут началные сокольники безо птицъ въ 2 человека, да 4 человека рядовые чиновные сокольники, которым есть ставить за столомъ, идутъ в 2 же человека.
11. А как придетъ потсокольничей Петръ Семенович Хомяков с новопожаловамнымъ 5-м начальнымъ Иваном Гавриловым, сыномъ Ярышкинымъ, и со всеми начальными и с рядовыми чиновными сокольниками к передней избе, и спальник Петръ Ивановичь Матюшкинъ велитъ войтить потсокольничему и с новопожалованным 5-м начальным, и с начальными, и с рядовыми чиновными сокольниками в переднюю избу. И потсокольничей с товарыщи идут в переднюю по чину: благочинно, тихо, смирно, весело. А какъ войдет потсокольничей с товарыщи, и спальникъ, Петръ Ивановичь, велит потсокольничему Петру Хомякову и новопожалованному 5-му начальному Ивану Ярышкину и всем начальнымъ и рядовым чиновнымъ соколникомъ садитца за стол по чину и по росписи. И потсокольничей Петръ Семеновичь и с новопожалованным Иваном Ярышкиным и со всеми начальными и рядовыми сокольниками поклонитца по обычаю. И, поклоняся, потсокольничей с товарыщи идет за столъ. И въ 1-м месте вначале у стола по праву садитца потсокольничей Петръ Семеновичь Хомяков; въ 2-м месте вначале же у стола по леву у потсокольничего у Петра Хомякова садитца новопожалованный 5-й начальный Иван Гавриловъ, сынъ Ярышкинъ, а челига отдаетъ 1-му своему поддатнюю Федьке Кошелеву и велитъ ево держать против себя по конец стола по праву у всех вещей. А начальные все садятца по конец другова конца: в лавке и в скамье, по чину же.
12. И мало посидевъ, потсокольничей сидечи молыт: «Начальные, время новопожалованного челигу кречатью облегчению и разряжению быть, и утешити его насыщением живымъ. И начальные, встав, емлютъ с стола наряд: 1-й — Парфеней Таболинъ возметъ клобучекъ; 2-й — Михей Таболин возметъ обнасцы з должикомъ; 3-й — Левонтей Григоров возмет колокольцы; 4-й — Терентей Толубеевъ возметъ рукавицу полявую. А какъ начальные изготовятъ кречатей наряд на рукахъ и новопожалованный 5-й начальный Иванъ Гаврилов, сынъ Ярышкинъ, встанетъ и велитъ челига поднесть поддатню своему а молыт: «Дарыкъ чепу врести данъ». А какъ челига к нему поднесетъ ево поддатень Федка Кошелевъ, и начальные все подают новопожалованному 5-му начальному Ивану Гаврилову, сыну Ярышкину, наряд по чину и по статьям: 1-е приимаетъ и кладетъ клобучек, 2-е приимаетъ и кладетъ обнасцы з должиком, 3-е приимаетъ и кладетъ колоколцы. И новопожалованный 5-й начальный Иванъ Гавриловъ, сынъ Ярышкинъ, переменя с челига кречатья нарят, приимаетъ у 4-го начального полявую рукавицу, и, приняв, вздевает рукавицу на руку, и приимаетъ челига честника у поддатня своего, и, приняв, сядет, и начальные все сядут же. А потсокольничей во весь наряд, сидечи, смотритъ, чтобы все по чину было. А посидев мало, новопожалованный 5-и начальный Иван Гаврилов, сынъ Ярышкинъ, мало обратяся к поддатню, а молытъ: «Дрыганса». И 1-й его поддатень поднесетъ к нему крыло голубиное. И новопожалованный 5-й начальный Иван Гаврилов, сынъ Ярышкинъ, примет крыло голубиное и, принявъ, кормит челига самъ, сидечи.
Письмо царя Алексея Михайловича А. Л. Ордину-Нащокину
От царя, великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, верному и избранному и радетелному [1651] о Божиих и о наших государских делех и судящему люди Божия и наши государевы в правду (воистинно доброе и спасителное дело, что люди Божия судити в правду!), наипачеж христолюбцу и миролюбцу, еще же нищелюбцу и трудолюбцу и совершенно богоприимцу и странноприимцу и нашему государеву всякому делу доброму ходатаю и желателю, думному нашему дворянину и воеводе Афанасью Лаврентьевичу Ордину Нащокину от нас, Великого Государя, милостивое слово.
1651
заботливому
Учинилось нам, Великому Государю, ведомо, что сын твой попущением Божиим, а своим безумством об(ъ)явился во Гданске, а тебе, отцу своему, лютую печаль учинил. И тоя ради печали, приключившейся тебе от самого сатаны и, мню, что и от всех сил бесовских, изшедшу сему злому вихру и смятоша воздух аерны(й) и разлучиша и отторгнута напрасно сего добраго агньца яростным и смрадным своим дуновением от тебе, отца и пастыря своего. Да и ты к нам, Великому Государю, в отписк(е) своей о том писал же, что писал к тебе ис Царевичева Дмитреева города дияк Дружина Протопопов и прислал Богуслава Радивила, посланника ево, роспрос, а в том роспросе об(ъ)явлено про приезд сына твоего во Гданеск. И мы, Великий Государь, и сами по тебе, верном своем рабе, поскорбели, приключившейся ради на тя сея горкия болезни и злаго оружия, прошедшаго душу и тело твое. Ей, велика скорбь и туга воистинно! Си узнец жалостно раздробляетца и колесница плачевно сламляетца.
Еще же скорбим и о сожителнице твоей, яко же и о пустыножилице и единопребывателнице в дому твоем, и премшую горкую пелынь [1652] тую во утробе своей, и зело оскорбляемся двойнаго и неутешнаго ея плача: перваго ея плача неимуще тебе Богом данного и истинна супруга своего пред очима своима всегда, второго плача ея — о восхощении [1653] и разлучении от лютаго и яросного зверя драгаго и единоутробного птенца своего, напрасно отторгнутаго от утробы ее. О злое сие насилие от темнаго зверя попущением Божием, а ваших грех ради!
1652
полынь
1653
отторжении
Воистинно зело велик и неутешим плач кроме Божия надеяния обоим вам, супругу с супружницею, лишившася таковаго наследника и единоутробнаго от недр своих, еще же утешителя и водителя старости, и угодителя честной вашей седине, и по отшествии вашем в вечная благая памятотворителя добраго. Что же, по сетовании, творим ти воспрянути от печали, что от сына, и возложити печаль на волю Божию. А нежели в печаль впадати или воскочити яко еленю на источники водныя, такс и тебе, отставя печаль и вборзе управитися умныма отчима на запаведи Божий и со всяким благодарением уповати яко же и Василий Великий, еже благо есть на Господа уповати, нежели на се помышляти. Предложим же и реченное от диякона во Святей литургии: “станем добре, станем добре, станем право и разумно, горе ум свой возводяше, сии речь свято, чисто и благоразумно и безо всякого сомнителства житейска быстро ‹ясно вспре› очима зрети, и благодати, надежди свыше ожидати”, — поучает. Пригласим ж и Василия Великаго — ясносиятелнаго и огнезрачна столпа — его ж главе досязающи небеси, что ж огнезрачный Василий, како повелевает о всем благодарити Бога, а не в печали до конца пребывати?