Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия
Шрифт:
Но Шаакарану удается выбить его из колеи:
– Мне срочно нужно с вами поговорить… учитель!
«Почтительное обращение от Шаакарана? – у Леонхашарта просто нет слов. – Признание меня учителем? Случай из разряда невероятных, причина должна быть ну очень веской».
ГЛАВА 42
С огромным сожалением Леонхашарт провожает взглядом уходящую Настю, но надежда на то, что удастся вынудить Шаакарана отказаться от обучения в этой группе помогает удержаться от всяких нафантазированных соблазнов.
Шаакаран вздергивает подбородок и ждет ухода девушек с самым небрежным видом. Леонхашарт усаживается за преподавательский стол и, облокотившись на него, сцепляет пальцы.
Снова оглядывает приятеля, подмечая в нем несвойственную тревожность взгляда, дерганность.
«Может, он заболел? – всерьез задумывается Леонхашарт. – Отправить его на принудительное лечение… на пару месяцев – так соблазнительно».
За последней из невест, долго мявшейся на пороге, наконец закрывается дверь. Шаакаран бросается к выходу, выглядывает наружу и, убедившись, что никто не подслушивает, возвращается к столу Леонхашарта. Вдыхает побольше воздуха и…
– Что ты хочешь за то, чтобы отсадить от меня седьмую невесту?
– Не хочешь с ней сидеть – не ходи на занятия. Все просто.
– Просто? А кто всем сообщил о моем намерении учиться? Ты! Ты и виноват в том, что мне теперь от этого не отказаться!
– Почему это?
– Да знал бы ты, как меня прижали! – Шаакаран нервно дергает хвостом. – Как про диплом услышали, вцепились мертвой хваткой, все забрали, всего лишили, даже одного на занятия не отпустили, под конвоем привели, спецразрешение на присутствие на территории факультета получили, дежурят там в коридоре и под окнами, чтобы я не сбежал. И ЭРЗ-датчик куда-то в броню вмонтировали, мне теперь отсюда только голым сматываться. Ты изверг, Леонхашарт!
– Я? – искренне изумляется Леонхашарт.
– Конечно, ты! Это из-за твоих сообщений все так переполошились и решили не упускать возможности добиться от меня получения диплома. А ты еще издеваешься, сажаешь меня с этой… этим чудовищем!
– Ну что ты так о невесте, она…
– Чудовище! – безапелляционно заявляет Шаакаран.
– И чем же она заслужила такое страшное наименование, покоритель женщин? Неужели проблема в том, что она не пала к твоим ногам? Тогда тебе пора и от Насти шарахаться. – Леонхашарт мечтательно вздыхает.
– Да не в этом дело! – фыркает Шаакаран и, зябко поведя плечами, обхватывает себя руками. – Ты не понимаешь.
– Так объясни. Потому что пока я не вижу веских причин отказываться от своего намерения держать вас поближе друг к другу.
– Не надо, – Шаакаран делает бровки домиком, но на Леонхашарта это, конечно, не действует.
– Причина должна быть веской, – разведя руками, он снова сцепляет пальцы. – Я слушаю.
Шаакаран поднимает взгляд к границе между доской-монитором и потолком с лепниной:
– Это трудно объяснить словами… Дело в ощущениях. Когда она рядом, мне… страшно. Не по себе. Я умею осаживать тех, кто нагло себя ведет умею находить язык с разными женщинами, но… она на меня такую жуть наводит, что шерсть дыбом еще с тех пор, как она меня за хвост, нет, кроватью отходила. Но когда за хвост, оно совсем страшно стало. Думал, у меня сердце из груди выпрыгнет. Когда она рядом, у меня сердце натурально в горле колотится, в груди странные ощущения, как будто дышать нечем, поджилки трясутся, и мне просто… страшно даже к ней обращаться иначе, чем на «вы» и с почтением, хотя я пытаюсь с ней нормально общаться. Страшно смотреть на нее, кажется, что я заикаться буду, хотя знаю, что не должен заикаться-то. И убежать хочется сильно-сильно. Ну жуть же!
– И правда жуть, – искренне соглашается Леонхашарт, глядя в широко распахнутые голубые глаза, оформленные стразами. – Как же тебя… пробрало.
– Может, у нее магия какая-нибудь странная так на меня влияет?
– Может, и магия… – тянет Леонхашарт, а самому чудится в рассказе Шаакарана что-то знакомое, особенно та часть, где на «Вы» и с почтением обращаться хочется. Сам ведь такое пережил. – А ты случаем не влюбился?
– В седьмую невесту?!
– А то знаешь, учащенное сердцебиение – один из признаков влюбленности. И трясущиеся поджилки… и почтение.
– Какие страшные вещи ты говоришь, – Шаакаран прижимает когтистые руки к сердцу. – Этого не может быть. Просто пересади ее от меня или меня от нее.
– Нет, я буду в тебе смелость тренировать. – улыбается Леонхашарт мстительно. – И силу воли. Раз уж ты теперь мой ученик.
– Да я тебя старше на пол года!
– Но у меня диплом, и я все равно твой учитель.
День сегодня получается веселым: Леонхашарт с проникновенными взглядами, котик в панике. На обеде я спрашиваю у Манакризы:
– Что же ты с ним все-таки сделала?
– Ничего, – Манакриза резво нарезает стейк. – Он такой странный от природы.
За нашим столиком снова наступает молчание, и я прислушиваюсь к разговорам демонов: вдруг ночью кто-нибудь что-нибудь странное видел или заподозрил чужое присутствие?
Судя по всеобщему спокойствию, появления Саламандры еще никто не заметил, но разговоры…
– …опять бассейн, это уже не смешно, – жалуется кто-то за моей спиной. – Я поплавать спокойно хочу.
Бассейн – это, конечно, место, которое должно заинтересовать Саламандру в первую очередь.
– Напиши на него жалобу: не дело воду разбрызгивать и уж тем более – блокировать двери. Бассейн для всех, а не для чьего-то персонального пользования.
– Вот и я о том же.
Оба демона недовольны. А я постукиваю пальцами по лбу… неужели моя пропажа нашлась?
Наклонившись вперед, шепчу девчонкам:
– Мне надо в бассейн, вы меня после занятий проводите? Надо улизнуть до ужина, чтобы поменьше народу было в общежитии.