Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия
Шрифт:
– Я не умею телепортироваться… и не знаю, как попасть в Нарак. Сильных демонов этому не учат…
Становится тихо, только два дыхания можно уловить во тьме.
Убедившись, что опасности пока нет, Манакриза шепчет:
– Ладно, тебя хватятся и начнут искать, Настя догадается, где именно. А до этого времени… ты же крутой демон, не пропадёшь.
– Ты не понимаешь, – судорожно шепчет в ответ Шаакаран. – Это непризнанный мир, здесь магия восстанавливается медленно, особенно демоническая. И весь свой запас этот гад потратил на наши телепортации, поэтому он и сбежал: двоих бы не вытянул.
И снова тихо… только дыхания шелестят…
– Слушай, а как здесь с удобствами? – Шаакаран оглядывается, хотя сквозь тьму ничего не разглядеть. – Я ноготь сломал. Где здесь ближайший маникюрный салон?
Нервно хихикнув, Манакриза утыкается ему в плечо:
– У меня для тебя плохие новости.
Она с трудом сдерживает истерический смех.
Глава 36
Холодный ветер покалывает кожу, обжигает губы и нос на каждом вдохе. Высота просто головокружительная, но у меня голова не кружится, высота кажется какой-то… естественной. И даже то, что с каждым взмахом крыльев нас подбрасывает вверх-вниз, ничуть не мешает.
У тёмного кольца города внизу целые сектора остались даже без сияния светофоров, другие, наоборот, напоминают новогоднюю ёлку – так ярко для обычного дня в них вспыхивают огоньки сирен.
А в центре загона копошится и перетекает огромное серое пятно и множество мелких чёрных точек.
– Что происходит?! – кричу сквозь рокот ледяного ветра.
– Не знаю, – Лео крепко-крепко, даже как-то судорожно, прижимает меня к себе. – Но я не мог оставаться вдали от тебя.
В камнях-накопителях его брони мерцают лилово-алые искры. Я прижимаюсь к его груди. Ветер треплет наши волосы, перепутывает между собой. Мы же так высоко-высоко, а мне – спокойно и надёжно.
И сердце заходится не от ужаса, а от радости, что Лео не может оставаться вдали от меня. Только рациональная часть протестует против романтичного одурения.
– Лео, ты же не собирался показывать свой интерес ко мне.
– Системы наблюдения вышли из строя, а когда всё успокоится, я смогу вернуть тебя незаметно, – какие же невероятные интонации у голоса Лео, какая в нём сила, уверенность и нежность. – И я просто не мог… правда… это не объяснить словами. Меня вдруг такая тоска охватила. Я не мог сидеть на месте, не мог удержаться. Это был порыв… инстинкт… Ты не представляешь, что я ощутил…
Он сжимает меня крепко-крепко, и я обвиваю его ногами, утыкаюсь лицом в эластичную поверхность брони.
– Не бойся, я тебя удержу, – обещает Лео.
И начинается головокружительное падение-пикирование вниз. Ветер свистит в ушах, тело повисает в невесомости. Холодно. И жарко. Я оглядываюсь через плечо, чтобы видеть всё. Мы летим вниз не прямо, по дуге, но даже так на несколько мгновений застывает сердце. Сильные крылья Лео распахнуты, воздушные потоки раздувают перепонки.
Хочется вскрикнуть – просто закричать от захлёстывающих эмоций, но ветер слишком силён, я отворачиваюсь к груди Лео, я доверяю ему нести меня на этой безумной высоте, на этой безумной скорости.
Сквозь свист воздуха прорывается вой сирен, мы резко уходим в сторону и вниз, вниз-вниз-вниз! Я не сразу улавливаю изменение температуры воздуха, а потом – уже поздно, мы падаем в шахту, пронизывающую высотку насквозь. Отчаянно взмахивая крыльями, Лео проседает на десяток этажей вниз, а затем начинает упрямо взлетать вверх – к самому верхнему этажу. Я запрокидываю голову, заглядываю в его раскрасневшееся лицо.
Толчок чего-то огромного выталкивает нас из шахты на один из этажей. Лео успевает спрятать крылья, закрывает меня собой, и нас вдавливает в пол. Громадные рога Лео окутывает что-то длинное розовое, и над его головой возникает знакомая ящерная морда с ярко-оранжевыми глазами.
Лицо Лео искажает гнев, радужки вспыхивают лиловым. Он рычит, скаля отросшие клыки, и каменные плиты под моей ушибленной спиной скрипят под выросшими когтями.
А у Саламандры счастливый вид, как у щеночка, словившего палку по команде апорт. Щеночка, который палку отдавать не собирается.
– Стой! – Обхватываю Лео за шею и тяну на себя, чтобы не натворил глупостей. – Стой, она безвредна!
– Она? – переспрашивает Лео изумлённо.
– Значит, она безвредна? – в пятый раз уточняет Лео.
Я отдёргиваю руку ото лба. Вернувшийся из кухни Лео наблюдает, как счастливая Саламандра устраивается на развалившемся под ней диване, и с высоты своего немалого роста подаёт мне чашку кофе.
– Ну… – Я сижу в кресле. И если учесть, что мне не удалось уговорить Саламандру не влезать на это дизайнерское хрупкое чудо диванной мысли, даже не знаю, вправе ли я утверждать, что она безвредна и достаточно управляема, чтобы не сдавать её властям. – Она милая девочка. Ни разу не устраивала выплесков силы. Любит купаться. Лизать рога. Защищает меня. Мне кажется, опасность саламандр несколько преувеличивают.
– Она нас чуть не раздавила. Готов поспорить, что это она разнесла мне стену в бассейне. И… это ведь она меня трогала во время нашего разговора в студии, да?
– Да, – покаянно соглашаюсь я. – Милая-милая девочка.
Отхлёбывая кофе, Лео задумчиво смотрит на неё. А я – на него. Фартук и чашка кофе делают его каким-то особо домашним и уютным.
– Как её зовут? – спрашивает он.
– Саламандра.
– Я про имя.
– Я её так и называю.
Приподняв бровь, Лео смотрит на меня сверху вниз. И есть нечто такое в выражении его лица… странное, вынуждающее недовольно спросить:
– Что?
Он поводит плечом.
– В чём дело? – с подозрением щурюсь.
– Ты могла дать ей любое имя, но не стала.
– А смысл? – Жму плечами и перевожу взгляд на переливающуюся всеми цветами радуги Саламандру. – Это же временно, и, думаю, ей всё равно.
– Пф! – Саламандра приподнимается и топчется на отломившейся спинке дивана. Та жалобно скрипит, и у меня по коже пробегают мурашки. – Пф-ф!
Саламандра выстреливает в мою сторону языком, но Лео дёргается наперерез напрасно: язык выскакивает всего на метр и втягивается обратно.