Избранное: Динамика культуры
Шрифт:
У туземца можно спросить: «На что похож балома? Его тело – такое ли оно, как у нас, или какое-то другое? И чем оно отличается от нашего?» Можно далее перевести разговор на тему остающегося тела и бестелесного балома, который покидает это тело. В таком случае мы всегда услышим, что балома – это как отражение (сарибу) в воде (или, как говорят современные киривинцы, в зеркале), а коси – это как тень (каикуабула). Отвечая на вопросы, мои собеседники прибегали к сравнениям (по крайней мере, мне так казалось), а не к определениям, которыми я интересовался. Я хочу сказать, что туземцы, по крайней мере, не уверены, состоит ли балома из той же субстанции, что отражение. Однако они знают, что отражение есть «ничто», что отражение – это сасопа (ложь), что в нем нет балома. Но балома – это «нечто вроде отражения» (балома макавала сарибу). Будучи спущены с метафизических вершин на землю вопросами типа: «Как же балома
257
Чтобы не слишком строго судить эту «противоречивость» туземных верований, достаточно вспомнить, что такие же трудности имеют место в наших собственных представлениях о призраках и духах. Никто из верящих в духов и призраков не сомневается, что они способны говорить и даже совершать некоторые действия, могут хлопать по столу или стучать по ножкам стола, поднимать предметы и т. п.
Однако нужно четко сознавать, что существуют некоторые догмы, которых придерживаются все туземцы без исключения. Вне всякого сомнения балома сохраняет сходство с человеком, отражением которого он является. Когда видят балома, узнают в нем когда-то жившего человека. Балома живет как человек: стареет, ест, спит, любит – как на Туме, так и посещая родную деревню. Туземцы совершенно уверены в истинности этих фактов. Эти догмы относятся к поступкам балома, описывают поведение этих духов, а некоторые из них, например, вера в то, что духи нуждаются в пище, являются мотивом конкретных действий (об этом будет сказано ниже при описании праздника миламала). Единственная догма более общего характера – то, что балома похож на отражение, а коси – это нечто похожее на тень. Следует подчеркнуть, что это различие соответствует характеристике обоих: открытой, ясно определенной, постоянной природе балома и неопределенной, изменчивой, ночной природе коси.
Но даже в вопросе о фундаментальных отношениях между балома и коси есть существенные разногласия – не только по поводу их природы, но и относительно способов их существования. Согласно наиболее общим представлениям, балома сразу отправляется на Туму, тогда как коси какое-то недолгое время кружит возле места, где жил умерший. Это допускает два истолкования: либо в живущем человеке есть два духа, и оба оставляют тело в момент смерти, либо коси есть некий вторичный или дополнительный дух, которого нет в живом человеке, – он появляется в момент смерти. Аборигены понимают такой вопрос, если поставить его следующим образом: «Всегда ли находятся балома и коси в человеке или же балома находится в нем при жизни, а коси появляется только в момент смерти?» Однако они отвечают нерешительно и противоречиво, даже один и тот же человек отвечает в разное время по-разному. Это, скорее всего, означает, что такие ответы – не более чем импровизация и догадки.
Помимо этого наиболее общего представления, существует еще одно, согласно которому коси – это первая стадия духа, который через несколько дней превращается в балома. Таким образом, есть только один дух, который в течение нескольких дней остается вблизи дома умершего, а потом уходит. Несмотря на то, что эта версия проста и выглядит убедительной, она пользуется гораздо меньшей популярностью. Тем не менее она достаточно развита и независима, чтобы признать, что вышеизложенная версия о рядоположенности балома и коси не является ни единственной, ни ортодоксальной.
Интересную разновидность первой версии (о параллельном существовании балома и коси) я услышал от Гомайи – одного из лучших моих информаторов. По его мнению, коси появляются только после смерти тех людей, которые при жизни были колдунами (бвога’у). В конце концов, не так уж трудно быть бвога’у. Это доступно каждому, кто знает какие-либо силами (заклинания черной магии) и применяет их. Гомайа считает, что другие (обычные люди) не будут коси, а будут только балома и уйдут на Туму. Что касается иных частностей, таких как индивидуальные свойства балома и коси, их поведение, призрачность бытия коси, Гомайа соглашался с общепринятыми взглядами. Его версия представляла исключительный интерес, так как исходила от человека большого ума и из интересной семьи: его отец был великим магом и бвога’у, колдуном также является его кадала (дядя по матери). Более того, такая версия соответствует представлениям, по которым бвога’у бродит по ночам в поисках жертвы и, кроме мулукуауси, только он и вызывает ночные ужасы. Мулукуауси
Все это говорит о том, что проблема природы балома и коси, а также их взаимоотношений, не выкристаллизовалась в некую единую и общепринятую концепцию.
Связь балома с телом живого человека еще менее понятна аборигенам, и они не могут дать сколько-нибудь ясного ответа на многие вопросы. Обитает ли балома в конкретной части тела (голове, животе, легких)? Может ли он покидать тело живого человека? Не балома ли совершает путешествия в какие-либо места, когда человек видит сновидения? Не попадают ли на Туму балома некоторых живых людей? На два последних вопроса обычно дают ответ утвердительный, но он звучит по меньшей мере неубедительно. Очевидно, что это мнение не основывается на каком-либо ортодоксальном предании. Ум, память, мудрость туземцы размещают в теле человека, и каждая из этих способностей занимает определенное место, но где помещается балома, они сказать не могут. Поэтому я склоняюсь к тому, что, согласно представлениям туземцев, после смерти человека от его тела отделяется его бестелесный двойник, а не дух, пребывающий в теле при жизни. С уверенностью можно было бы утверждать только то, что эти представления не имеют завершенной формы, что они скорее порождены чувствами, а не размышлениями, что туземцы в большей мере представляют действия балома, а не их природу и условия существования.
Другой вопрос, на который очень трудно найти однозначный и соответствующий какой-либо догме ответ, связан с реальным местопребыванием духов. Где они обитают – на поверхности земли на острове Тума, под землей либо где-то еще? По этому вопросу существует много мнений, и у каждого есть свои убежденные сторонники. По мнению нескольких моих информаторов, к числу которых принадлежал и Багидо’у, человек рассудительный и во всех отношениях достойный уважения, балома живут на острове Тума. Их деревни расположены где-то на его территории, и они селятся на острове подобно тому, как на околице деревни в Киривине балома разбивают свой лагерь во время их ежегодного, совпадающего с праздником миламала, визита на родину. Три ранее названные деревни духов расположены на острове рядом с деревней Тума, населенной живыми людьми. Поскольку балома со всем, что им принадлежит, невидимы, их деревни на острове никому не могут помешать.
Согласно другой версии, балома спускаются в настоящий «подземный мир» и живут там в Тумавиаке (Большой Туме). Эта версия выступает в двух вариантах. В первом из них утверждается существование «двухэтажного» подземного царства мертвых. После смерти, наступающей в конце первого периода бытия в виде духа, балома сходит на нижний этаж, или уровень, и лишь оттуда может в какой-то момент вернуться в материальный мир (об этом перевоплощении речь пойдет ниже, в шестом разделе). Большинство туземцев решительно отрицают эту теорию, полагая, что в подземном мире один уровень (второй вариант). Это согласуется с утверждением проф. Зелигмана: «Души мертвых не остаются на поверхности земли вместе с живыми, но спускаются в подземный мир» {258} . По-видимому, это мнение лучше согласуется и с общепринятыми в Киривине представлениями о том, что первые человеческие существа вышли из отверстий в земле. Проф. Зелигман даже слышал, что «мир вначале был заселен женщинами и мужчинами с Тумы, которых прислал на землю Топилета, а сам остался под землей» {259} . Я лично никогда не сталкивался с таким мнением, но в этом нет ничего удивительного, учитывая большое разнообразие мнений по многим вопросам. Природа Тумы и ее связи с миром живых людей не составляет в этом смысле исключения. Утверждение Зелигмана подтверждает мнение, что «подземная Тума» согласуется с более ортодоксальной версией, хотя, как уже было раньше сказано, туземные представления на эту тему еще не стали догмой.
258
Seligman C. G. Op. cit. P. 733.
259
Seligman C. G. Op. cit. P. 679.
IV
Теперь вернемся к контактам между живыми людьми и духами. Все, что было сказано об этом выше, относится к встречам, происходящим в сновидениях или видениях, либо к случайным, мимолетным явлениям духа бодрствующим, психически нормальным людям. Такие контакты можно назвать частными и случайными. Они не установлены обычаем, хотя соответствуют определенному складу ума и определенным верованиям. Эти связи не публичны, жители деревни в них не участвуют совместно, с ними не связаны какие-либо церемонии. Однако бывают случаи, когда балома навещают деревню или принимают участие в публичных торжествах. Тогда их принимает все сообщество, оказывает им внимание в рамках строго официальных и регламентированных обычаем процедур, а сами балома участвуют в особых магических обрядах в соответствии с предназначенной им ролью.
Так, каждый год после уборки урожая, когда работы на какое-то время прекращаются, поскольку еще не пришло время вновь возделывать огороды, наступает миламала – период танцев, пиршеств и общего празднества. Все балома проводят это время в своих родных деревнях, прибывая с Тумы. Жители деревни специально готовятся к их прибытию: устанавливают платформы, на которых балома могли бы разместиться, готовят дары, вручаемые им согласно обычаю. А когда закончится полнолуние, в соответствии с ритуалом, хотя и довольно бесцеремонно, духов выгоняют из деревни.