Избранное: Динамика культуры
Шрифт:
В связи с обсуждаемой здесь темой особенно интересен второй день церемонии. В этот день в обряде принимают участие жители всех окрестных деревень, и, как верят туземцы, именно в этот день на церемонию приходят балома. Цель обряда состоит в том, чтобы заколдовать листья некоторых растений, которые затем помещаются у основания камкокола и в местах сочленений вертикальных и поперечных жердей данного сооружения. Утром этого дня вся деревня занята приготовлениями к обряду. Большие глиняные горшки, в которых готовят пищу в торжественных случаях, устанавливают на раскаленные камни, над ними клубится дым и пар, а женщины расхаживают между ними и присматривают за своей стряпней. Некоторые женщины заняты тем, что пекут таиту в земляной яме между разогретыми докрасна камнями. Вареные и печеные таиту затем относятся на поле и там раздаются участникам церемонии.
В условленный час несколько мужчин отправляются за необходимыми для магического ритуала травами. Одни идут на берег моря, другие – в заросли джунглей, третьи – на раибоаг. Им нужно принести большие связки, так как после церемонии заколдованные растения должны быть распределены между всеми мужчинами деревни, чтобы те могли разнести их по своим огородным участкам.
Около десяти утра я пришел на поле в сопровождении Насибова’и, товоси деревни Тилакаива. На плече у него висел большой ритуальный каменный топор, который он часто использовал при совершении различных обрядов (Багидо’у из Омараканы таким инструментом никогда не пользовался). Придя к месту церемонии, мы присели на землю, где уже сидели ожидавшие туземцы; постепенно стали собираться и женщины. Каждая несла деревянное блюдо с таиту, некоторые вели за руку одного ребенка, а другого несли на плечах. Церемония должна была начаться там, где дорога из Омараканы подходила к огородам деревни Тилакаива. По одну сторону изгороди шли низкие заросли, за последние несколько лет почти вплотную приблизившиеся к огородам; по другую находились очищенные от кустов и трав огородные участки. Сквозь довольно густой частокол подпорок для стеблей таиту виднелась поросшая лесом полоса коралловых рифов, раибоаг, и несколько рощиц на некотором расстоянии друг от друга. Вдоль тропинки в два ряда выстроились изящные шпалеры, образованные тонкими и искусно подобранными подпорками. Эти ряды заканчивались двумя особенно аккуратными камкокола, у основания которых и должна была совершаться церемония. Сюда должен был возложить заколдованные травы сам маг.
Все женщины расселись вдоль этой «аллеи» и по обоим краям огородных участков. Около получаса потребовалось, чтобы собрать их, после чего пища, которую они принесли с собой, была разложена по кучкам, так чтобы каждому присутствовавшему мужчине досталась одна кучка, при этом еда, принесенная каждой женщиной, распределялась между всеми кучками. За это время к месту церемонии подошли все остальные мужчины, мальчики и девочки, принесли даже младенцев. Наконец вся деревня была в сборе, и церемония началась.
Началом церемонии стала обычная раздача пищи (сагали); некий мужчина проходил вдоль разложенных кучек и над каждой из них называл имя одного из присутствующих, после чего эта порция на деревянном блюде забиралась одной из женщин, имевшей какое-либо родственное отношение к названному мужчине, и относилась в деревню. Таким образом, женщины одна за другой возвращались в деревню, забирая с собой детей и младенцев. Эта часть церемонии, по словам туземцев, совершается для балома. Пища, которую раздают таким способом, называется балома каси, то есть пища балома. Считается, что духи принимают участие в этой церемонии, присутствуя среди людей и наслаждаясь этой пищей. Никаких более подробных объяснений, кроме этих общих замечаний, мне не удалось получить ни от одного туземца, включая и самого Насибова’и.
Когда женщины вернулись в деревню и началась сама церемония, малышей, еще остававшихся на месте действия, прогнали. Я и мои подручные-«бои» тоже должны были уйти за ограду. Весь обряд состоял просто в произнесении заклинаний над растениями. Большие охапки этих растений были положены на циновку, расстеленную на земле. Насибова’и присел перед ними и напел свои заклинания, направляя голос прямо в травы. Как только он закончил, мужчины набросились на заколдованные травы, каждый схватил по пучку и побежал к своему участку, чтобы там положить его под камкокола и на ее верхушке. На том и закончилась церемония, ожидание которой длилось более часа.
Следует еще отметить, что в магической системе момтилакаива в одном из заклинаний упоминается «священная роща» (кабома), носящая имя Овававиле. Эта роща представляет собой большую группу деревьев, видимо, не вырубавшихся многими поколениями, которая расположена вблизи деревень Омаракана и Тилакаива. Она находится под магической защитой – если бы человек нарушил табу, он был бы наказан опухолью половых органов (слоновая болезнь?). Я никогда не заходил в эту рощу, не столько опасаясь наказания за нарушение табу, сколько из-за маленьких красных клещей, укусы которых вызывают нестерпимый зуд. Это настоящий бич этих мест. Но товоси деревни Талакаива, чтобы совершить один из магических обрядов, идет в эту рощу и кладет большой клубень ямса (это называется каси– иена) на камень. Это приношение балома.
Заклинание звучит так:
У’ула: «Аваита’у икавакавала Овававала?
Иаегула’и Насибова’и.
Акавакавала Овававала!»
Тапуала: «Бала баисе акавакавала, Овававала Иаегула’и
Насибова’и акавакавала Овававала; бала баисе,
Агубитамуана, олопоуло Овававала; бала баисе
Акабинаигуади олопоуло Овававала».
В этой формуле нет заключительной части (догина). Перевод мог бы выглядеть следующим образом: «Кто наклоняется здесь, в Овававиле? {284} Это я, Насибова’и (имя собственное нынешнего товоси), наклоняюсь здесь, в Овававиле! Я пойду туда и наклонюсь там, в Овававиле; это я, Насибова’и, наклонюсь там, в Овававиле; я уйду туда и принесу свою ношу (тут колдун отождествляет себя с камнем, на который кладется каси– иена) в кабома Овававиле. Я уйду туда и потом выгляну наружу (здесь маг говорит уже от имени растений) в роще Овававиле».
284
Овававала – архаическая форма названия Овававиле.
В этой церемонии связь магического обряда и балома просматривается слабо, но она все же есть. Роль, какую в данном случае играет конкретная местность, дает основания говорить и об иных типах связей между магическими обрядами и традициями предков. Теперь перейдем к другим видам магии.
В двух наиболее заметных системах рыболовной магии Киривины – магических обрядах, сопровождающих ловлю акул в деревне Каибуола и ловлю калала (кефаль?) в деревне Лаба’и, – духи также принимают некоторое участие. В обеих системах есть ритуал подношения балома даров. Они представляют собой часть ула’ула, платы за магию, приносимой колдуну жителями его деревни. Так, в магическом обряде, связанном с ловлей акул, такие приношения совершаются в хижине колдуна. Маг кладет небольшие кусочки приготовленной рыбы из своей ула’ула и несколько орехов бетеля на один из трех камней (каилагила), размещенных вокруг очага и служащих подставкой для больших горшков, в которых приготовляется пища. Потом он поизносит заклинание:
У’ула: «Камкуамси ками Ула’ула кубукуабуиа, Инене’и, ибуаигана И’иовалу, Ви’иамоуло, Улопоуло, Боваса’и, Бомуагуеда».
Тапуала и догина: «Кукуавиласи поуло, куминум куаидаси поуло; окавала Вилаита’и; окавала Обувабу; Кулоуси куваруагисе вадола куа’у обуарита, кулоуси кулувабоуодаси куа’у обуарита куиаиоиуваси кукапуагегаси кумаисе кулувабодаси матами пуалалала окоталела Винаки».
У’ула может быть переведена так: «Ешьте свою у’ула (свой дар, свою плату за магическую силу), о незамужние женщины, Инене’и» и т. д. (дальше идут собственные имена балома умерших женщин).