Избранное: Динамика культуры

Малиновский Бронислав

Я не стал бы вообще вступать в эту дискуссию, если бы не хотел представить несколько новых фактов, непосредственно относящихся к обсуждаемой проблеме, частично взятых из наблюдений, проведенных за пределами Киривины, а частично – из общих наблюдений в ходе полевых исследований. Я надеюсь на снисходительность читателя, который должен понять, что мною руководит не стремление участвовать в отвлеченных дискуссиях по спорным проблемам, а только желание внести в эту дискуссию дополнительный материал, который мог бы прояснить существо споров.

Прежде всего, я хочу изложить результаты наблюдений, которые были сделаны вне Киривины и свидетельствуют о том, что незнание, подобное тому, какое наблюдалось на Тробрианских островах, широко распространено среди папуа-меланезийских племен Новой Гвинеи. Проф. Зелигман пишет о племени коита: «Они считают, что единичный половой акт не достаточен, чтобы вызвать беременность. Чтобы наверняка забеременеть, женщина должна в течение месяца иметь половые сношения» {302} . Такое же положение вещей я обнаружил у маилу на южном побережье Новой Гвинеи. «…По-видимому, людям маилу зависимость между сожительством и зачатием известна, хотя на прямые вопросы о причинах беременности я никогда не получал ясного и уверенного ответа. Аборигены, я совершенно уверен, не понимают связи между этими двумя фактами… Как и проф. Зелигман, исследовавший племя коита, я также встретил решительно высказываемое убеждение в том, что только сожительство в течение месяца или

дольше приводит к беременности, а отдельного полового акта для этого не достаточно» {303} .

302

Seligman C. G. Op. cit. P. 84.

303

Malinowski B. The Natives of Mailu. P. 562.

Ни одно из этих утверждений не является абсолютно категорическим, и, по сути, из них вообще нельзя сделать вывод о полном незнании туземцами физического отцовства. По-видимому, еще никто из исследователей не вникал во все детали этого явления. Поэтому можно a priori [46] допустить, что сформулированные выводы нуждаются в некоторых дальнейших уточнениях. Признаться, я смог вникнуть в эти вопросы только во время моего второго пребывания на Новой Гвинее и знаю, что мои утверждения о представлениях маилу неполны. Во время пребывания у маилу я столкнулся с теми же головоломками, что и в Киривине, где возле меня крутились двое юношей из мест, расположенных вблизи территории маилу. Они рассказали мне то же самое, что я слышал в Киривине. Например, по их словам, женщине, чтобы забеременеть, нужно сначала иметь половые сношения, но при этом они ничего не знали об оплодотворении. Просматривая записки, сделанные мной, когда я жил у маилу летом 1914 г. и у синаугхоло – племени, близко связанного с коита, я увидел, что из высказываний аборигенов вытекает только понимание того, что женщина перед зачатием должна вступить в половую связь. На все прямые вопросы, есть ли в половом акте нечто такое, что вызывает беременность, я получал отрицательные ответы. К сожалению, ни в одном из этих мест я не спрашивал напрямую о верованиях, связанных со «сверхъестественными причинами беременности». Юноши из Гадогадо’а (местность вблизи территории маилу) сказали мне, что таких верований нет вообще. Их мнения нельзя считать вполне достоверными, так как они значительную часть жизни провели на службе у белых и могли многого не знать из традиционных представлений своего племени. Но можно не сомневаться, что если, опираясь на помощь туземцев этих районов, продолжить проверку выводов проф. Зелигмана и моей информации о маилу, то вывод о том, что аборигены не знают причин оплодотворения, не отличался бы от того, что был сделан на основе исследований в Киривине.

46

Изначально, до опытного исследования (лат.). – Прим. пер.

Все эти туземцы, коита, южные массим из Гадогадо’а и северные массим из Киривины {304} , являются представителями папуа-меланезийской группы. Киривинцы являются весьма развитой ветвью этой группы; учитывая сказанное выше, можно сказать, даже самой развитой {305} .

То, что у людей наиболее развитой ветви, а может быть, и во всей папуа-меланезийской группе полностью отсутствует понимание указанного явления, как об этом говорят Спенсер и Гиллен, по-видимому, означает, что само это «неведение» более распространено, чем считали до сих пор, и оно продолжает иметь место у племен, стоящих на более высоких стадиях развития. Но следует особо подчеркнуть, что до тех пор, пока не будут получены более подробные данные и, в особенности, пока не будут внимательно изучены вышеприведенные различения, останется вероятность ошибок и ложных выводов {306} .

304

Я использую терминологию проф. Зелигмана, основанную на его классификации папуасов, см.: Seligman C. G. Op. cit. P. 1–8.

305

См.: Ibid. Ch. 49.

306

Типичный пример такой ошибки дают мои записи, сделанные во время пребывания среди племени маилу, и выводы из них. Другой пример – опровержение К. Штреловом и Ф. фон Леонарди открытий Спенсера и Гиллена. Однако, если внимательно перечесть аргументацию фон Леонарди и более пристально присмотреться к данным Штрелова, то окажется, что весь спор носил довольно сумбурный характер и возник из-за неправильных предпосылок. В действительности же высказывания этих авторов подтверждают правильность оригинальных открытий Спенсера и Гиллена. Такое положение возникло из-за недостаточной опытности наблюдателя (Штрелова). Трудно ждать добротных и всесторонних этнографических исследований от неподготовленного наблюдателя, так же, как от шахтера нельзя ждать ученых высказываний на темы геологии, а от водолаза – формулировок законов гидродинамики. Мало иметь факты, необходимо еще правильно их понимать. Отсутствие надлежащей подготовки и необходимых навыков анализа – это не единственная причина неудачи. В прекрасной книге о туземцах Новой Гвинеи, живущих на северо-восточном побережье острова Гудинаф, написанной преп. Х. Ньютоном, ныне епископом Карпентарии, который лучше многих понимает образ мышления туземцев и их обычаи, находим следующее утверждение: «Возможно, и существуют племена с таким незнанием [причинной связи между половым сношением и беременностью. – Б.М.], как это нам пытаются доказать [Спенсер и Гиллен. – Б.М.]. Трудно себе это представить, коли супружеская неверность всюду строго наказывается и признается ответственность отца за ребенка. Если вообще это можно представить, то лишь в небольшой степени» (Newton H. In Far New Guinea. L., 1914. P. 194). Поэтому превосходный наблюдатель (каким несомненно является нынешний епископ Карпентарии), живя среди туземцев много лет и зная их язык, должен представить определенное положение вещей, которое во всей полноте наблюдается вокруг. Он отрицает такое положение вещей (не только в известном ему племени, но и во всех других), истолковывая его так, что как супружеская ревность, так и признание отцовства все же существуют (признание, которое в данном племени ничего не имеет общего со знанием физиологической связи между отцом и ребенком)! Как будто есть хоть какая-нибудь логическая связь между ревностью (чистый инстинкт) и зачатием или между зачатием и социальными семейными связями! Я критикую именно это высказывание, так как оно содержится в одной из лучших этнографических книг, какие есть о туземцах Южных морей. Хотел бы только добавить, что моя критика в каком-то смысле неуместна, ведь г-н Ньютон, как миссионер, не мог обсуждать с туземцами интересующие нас подробности и, кроме того, дал понять читателям, что непосредственно эту проблему не изучал, и откровенно назвал причины своих сомнений. Однако я привел его утверждение, чтобы показать, как много технических трудностей связано с получением точной информации по этому вопросу

и как много щелей, через которые в наше знание пролезают ошибки.

Теперь перейдем ко второму из обозначенных выше дискуссионных вопросов. Не может ли незнание, о котором идет речь, быть вторичным результатом наложения анимистических представлений на знание дикарей и затемняющих последнее? На этот вопрос следует ответить категорическим отрицанием, если иметь в виду типичный образ мышления туземцев Киривины. С этой точки зрения, вышеприведенное детальное объяснение выглядит достаточно убедительным, но для усиления аргументации стоит привести еще несколько замечаний. Туземцы не имеют никакого понятия о механизмах возникновения жизни. Не следует также думать, что определенные представления о перевоплощении сочетаются у них с каким-то туманным знанием. Представления и верования, связанные с перевоплощением, хотя они несомненно существуют, не играют заметной социальной роли и среди туземных догматов не стоят, вообще говоря, на первом плане. Знание о физиологическом процессе и представление о роли, выполняемой балома, могут существовать рядом друг с другом, аналогично тому, как одновременно существуют теории о необходимости механического расширения лона и о роли, которую играют духи в процессе оплодотворения. В бесчисленных случаях туземцы обнаруживают понимание естественной и рациональной (в нашем понимании) причинной связи между событиями и их последовательности, хотя наряду с этим они верят и в магические причины и следствия.

То, что туземцы не знают о факте оплодотворения, относится, однако, не к психологии веры, но к психологии знания, основанного на наблюдении. Только веру может оттеснить или заменить другая вера. Но если уже существуют опытные наблюдения, если туземцы уже способны установить причинно-следственную связь, то такое знание уже не может быть ни оттеснено, ни заменено ни верой, ни какими бы то ни было «суевериями». Однако знание и вера могут существовать параллельно. Например, земледельческая магия ничуть не «заслоняет» туземную науку, которой хорошо известна причинная связь между тщательной обработкой почвы, удобрением ее золой, поливом, с одной стороны, и урожаем – с другой. Два ряда идей – магических и каузальных – сосуществуют в сознании туземцев, и ни один из них не «заслоняет» другого. Что касается незнания физиологии отцовства, то здесь мы имеем дело не с каким-то конкретным способом мышления, не с догматической идеей, наличие которой определяет собой действия, ритуалы и обычаи, а просто с отсутствием какого-либо знания по этому вопросу. То, что такого знания нет, никак не зависит от какой-либо веры и ее содержания. Если в результате достаточно масштабных исследований установлено, что туземные племена не имеют каких-то определенных знаний и не располагают достаточной информацией, что их наблюдения несовершенны и т. д., и нет никаких свидетельств в пользу обратного, то эти факты должны считаться исходными. Иначе следовало бы согласиться, например, с тем, что человечество некогда умело пользоваться восковыми спичками, а потом это умение было утрачено, а вместо него люди стали пользоваться более сложными, но зато и более впечатляющими способами добывания огня с помощью кресала или дощечек для трения.

Когда говорят, что сами туземцы якобы сознательно «делают вид, что они этого не знают», то это скорее остроумная jeu de mots [47] , нежели серьезная попытка понять существо дела. Вряд ли рискнет делать такие предположения тот, кому понятно, с какими абсолютно непреодолимыми трудностями столкнулся бы туземный «натурфилософ», чтобы как-то приблизиться к знанию современной эмбриологии. Достаточно представить себе сложность этого знания, кстати, совсем недавно приобретенного нами самими, чтобы понять бессмысленность поисков даже слабых его проблесков у туземцев. Это должны были бы признать даже те, для кого проблема выглядит чисто теоретической, кто исходит из абстрактных предположений о том, что могли бы знать туземцы.

47

Игра слов (франц.). – Прим. пер.

Но все же некоторые авторы, даже после того, как были получены несомненные данные о воззрениях туземцев на эту тему, отнеслись к этим данным скептически и продолжали настаивать на своих путаных объяснениях туземной ментальности. От того, что можно назвать абсолютным невежеством, до точного знания достаточно далеко, и этот путь можно пройти только постепенно. Несомненно, что киривинцы сделали шаг в нужном направлении, признав необходимость полового акта как начального условия беременности. Так же мыслят, хотя и не столь уверенно, туземцы племени арунта из Центральной Австралии, у которых Спенсер и Гиллен обнаружили убеждение в том, что половое сношение подготавливает женщину к принятию ребенка-духа.

Другие соображения, выдвинутые еще раньше некоторыми авторами, также подтверждают эту мысль, более того, они совпадают с тем, что говорили по этому поводу мои информаторы. Я имею в виду то, что у большинства диких племен половая жизнь начинается очень рано и носит чрезвычайно интенсивный характер. При таком положении вещей половой акт не является для туземцев исключительным событием, вызывающим эмоции своей необычностью и побуждающим проследить все его последствия. Совсем наоборот, половая активность является нормой обычной жизни. В Киривине все убеждены в том, что незамужние девушки, начиная с шести лет (sic! [48] ), предаются свободной любви чуть ли не каждую ночь. Неважно, правда это или нет, речь только о том, что половые связи для туземцев являются чем-то столь же обычным, как еда, питье или сон. Что же могло бы вызвать любопытство туземца, обратить его внимание на связь между совершенно нормальным, обычным делом и исключительным, единичным событием? Как мог бы он осознать, что именно тот акт, который женщина совершает так же часто, как ест или пьет, может один, два или три раза в ее жизни привести к беременности?

48

Именно так! (лат.). – Прим. пер.

Понятно, что между двумя уникальными, обособленными событиями нетрудно установить взаимозависимость, если таковая существует. Другое дело – признать, что некое совершенно заурядное действие вызывает какое-то необычное следствие. Для этого, помимо точности мышления и внимательности, нужны некие задатки научного метода, а именно умение исследовать факты, выделять существенное в них, отвлекаясь от несущественного, умение создавать экспериментальные ситуации. Если бы выполнялись такие условия, туземцы, скорее всего, смогли бы обнаружить здесь причинно-следственную связь, ведь работа их интеллекта подчинена тем же правилам, что и нашего. Если туземец чем-то очень заинтересован, его способности к наблюдению достаточно велики, а понятия «причины» и «следствия» ему, по крайней мере, не чужды {307} . Проблема состоит в том, что, хотя эти понятия в своих развитых формах связаны с категориями «постоянства», «закономерности» и «типичного», в своем психологическом основании они связываются с единичными представлениями, которые не подчиняются никаким закономерностям, являются уникальными, неповторимыми.

307

Мой опыт полевых исследований полностью убедил меня в бесполезности теории, приписывающей дикарям иной тип сознания и иные способности логического мышления. Туземцы не «пралогичны» в своих мнениях, но алогичны, поскольку вера и догматичное мышление дикарей (так же как наше мышление) не подчиняются законам логики.