Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
смирные, чуть ли не на цыпочках, стараясь по возможности не привлекать к себе
излишнего внимания кого бы то ни было, но прежде всего — Королева. Авось
пронесет!..
И одновременно норовили как можно эффективнее использовать подаренный
им судьбою тайм-аут, чтобы еще и еще раз проверить свои собственные детища, лишний раз убедиться, что все в них в полном ажуре. Эта, в общем, довольно
естественная тактика вдруг, по какой-то косвенной ассоциации, напомнила мне, как во время войны
противника вцепились в один из пришедших на цель самолетов, старались
использовать этот момент, чтобы прицельно, поточнее отбомбиться самим.
Известный авиационный штурман Герой Советского Союза А. П. Штепенко в
своей книге «Так держать!» писал об этом: «В лучах прожекторов мелькают
силуэты самолетов, стремящихся вырваться из цепкой западни световых полос, из гущи разрывов зенитных снарядов. . Пользуясь тем, что прожекторы были
заняты другими самолетами, мы спокойно сбросили серию бомб. .»
Логика действий конструкторов на космодроме была — хотя и в совершенно
иных обстоятельствах — чем-то сходная.
271 Итак, создатели исследовательской аппаратуры с опаской взирали на
занятого выбором искупительной жертвы Королева.
А он, покопавшись во всевозможных чертежах, перечнях и списках, остановил свое внимание на одном из приборов. По идее этот прибор, будучи
доставлен на поверхность упомянутой планеты, должен был определить, есть ли
на ней органическая жизнь, и передать полученный результат по радио на Землю.
Излишне говорить, насколько ценны для науки были бы достоверные данные по
этому вопросу. Но в том-то и дело, что только действительно, по-настоящему
достоверные!. Судя по дальнейшему развороту событий, ход мыслей Королева
привел его именно к этому «но». А за размышлениями, как всегда у него, незамедлительно последовало дело — Главный конструктор дал команду:
— Отладить прибор по полной предпусковой программе, погрузить на газик, вывезти в степь за десять километров от нас и там оставить. Послушаем, что он
будет передавать. .
Выполнить это решение было нетрудно: рыжая, выжженная степь вокруг
космодрома лежала по всем четырем странам света до самого горизонта.
Прибор был отлажен, задействован, погружен на газик, заброшен в степь и
по прошествии положенного времени выдал в эфир радиосигналы, из
расшифровки каковых с полной определенностью следовало, что жизни на Земле
— нет.
И вопрос — по крайней мере для данного пуска — был решен.
Не следует, однако, усматривать в рассказанной сейчас истории один лишь
анекдот в чистом виде: не так уж прост был конструктор злополучного прибора.
Оказывается, следы человеческой цивилизации, да и вообще
планете, бросаются в глаза не так уж сильно.
В свое время, когда ученые предпринимали первые попытки
фотографирования Земли из космоса, известный американский астроном Карл
Саган докладывал на международном симпозиуме о том, как он попробовал
обработать снимки, сделанные со спутников (если не ошибаюсь, типа «Тирос») аппаратурой с разрешающей способностью более одного километра, 272
с целью определить по ним, есть ли на Земле сознательные существа.
Он пытался обнаружить на снимках что-либо, бесспорно созданное такими
существами. Пытался, но — ничего не обнаружил! Оказалось, например, что, судя по этим снимкам, таких городов, как Нью-Йорк или Париж, просто нет. Река
Сена есть — а города Парижа нет. В том месте, где ему, по данным учебника
географии, полагалось бы находиться, на снимках обнаруживались пятна, практически мало отличавшиеся, скажем, от изображений лесных массивов.
Только в Канаде с трудом удалось найти какие-то прямые линии, оказавшиеся огромными, простирающимися на десятки километров широкими
просеками в местах лесоразработок.
Короче говоря, какой-нибудь марсианин, изучая подобные снимки, наверняка
пришел бы к выводу, что сознательной жизни на Земле нет.
Разумеется, причина такой удивительной и даже несколько обидной для нас
невидимости следов деятельности человека на принадлежащей ему планете — не
принципиального характера. Все дело было в разрешающей способности
фотоаппаратуры, которая со времени исследований Сагана продвинулась далеко
вперед. Нет сомнения в том, что будь в те годы у исследователей такие приборы, как, скажем, многозональный космический фотоаппарат «МКФ-6», с которым
работали на корабле «Союз-22» Валерий Быковский и Владимир Аксенов, —
результаты получились бы совсем другие.
Примерно то же можно сказать и о приборе, о котором у нас шла речь.
Возможно, что требовала усовершенствования его конструкция. Не исключено, что нужно было изменить методику его использования. Но отвергать целиком
саму идею исследований такого рода, конечно, не приходилось. Это было
очевидно всем, а Королеву — больше, чем кому-либо иному.
Но способ решения конкретной задачи — что снимать в первую очередь с
корабля? — примененный в данном случае, для Королева, как мне кажется, очень
характерен. Даже если в этой истории и есть что-то от легенды. Хотя старожилы
королёвского конструкторского бюро решительно настаивают: все точно, ничего
от легенды тут нет.
273 Однажды общеизвестная склонность Королева к прямому инженерному