Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
последние.
В какой-то степени подобные взгляды были объяснимы: на них наталкивала
сама история развития ракетной техники, которая, в отличие от техники
авиационной, записала в свой актив первые решительные успехи благодаря
созданию полностью автоматических, беспилотных летательных аппаратов.
И подобно тому как на борт самолета автоматические устройства стали
приходить лишь на определенном этапе развития авиационной техники, так и
сейчас —
приход человека на борт заатмосферного летательного аппарата. Самолетчики, привыкшие к ручному управлению, поглядывали на первые автопилоты не без
некоторого недоверия. Ракетчики примерно с такой же опаской взирали даже на
те, в общем, скромные возможности, которыми располагал космонавт для
воздействия на ход полета космического корабля «Восток».
Конкретно эта позиция нашла вещественное отражение в том, что переход в
случае необходимости от автоматического управления кораблем «Восток» к
управлению ручному был намеренно обставлен дополнительными сложностями.
Обнаружив отказ автоматики, космонавт должен был преодолеть специальный
«логический замок» — набрать на шестикнопочном пульте определенное
трехзначное число (то есть нажать в заданной последовательности три
оцифрованные кнопки из имеющихся шести) — и лишь после этого мог
включить ручное управление. Нечто похожее ставят теперь в подъездах
городских домов. Гагарин, его дублер Титов и вся первая шестерка будущих
космонавтов надежно освоили эту операцию на специальном стенде-тренажере. В
этом я был уверен полностью, благо занимался с ними на тренажере сам.
Но за какую-нибудь неделю до полета «Востока», уже на космодроме, ситуация неожиданно осложнилась. Выяснилось, что, во избежание напрасного, не вызван-200
ного необходимостью включения космонавтом ручного управления, пресловутое
трехзначное число предполагалось в случае надобности. . сообщить космонавту
по радио. Все-таки витала незримая тень профессора Трёбста над кое-кем из
нас!.И загорелся жаркий бой!
Все, кто имел отношение к методической стороне предстоящей работы, активно восстали против такого варианта.
— Давайте сравним, — говорили мы, — что более вероятно: потеря
человеком способности к разумным поступкам или элементарный отказ
радиосвязи, какое-нибудь там непрохождение волн, например? Вспомните хотя
бы летчика-истребителя. Тоже один, никого рядом нет, а, скажем, в ночном
полете он и не видит ничего, кроме своей кабины. И ничего, справляется. .
Королев эти соображения воспринял, без преувеличения, мгновенно. Он
вообще был очень
железно непробиваем на то, чтобы с этой точкой зрения согласиться), а тут, как
выразились бы дипломаты, достижению взаимопонимания дополнительно
способствовало авиационное прошлое Сергея Павловича.
Немудрено, что идея о передаче в случае необходимости «магического
числа» космонавту на борт по радио была им забракована немедленно.
— Дадим ему это чертово число с собой в запечатанном конверте, — сказал
Главный.
Откровенно говоря, такое решение тоже не показалось нам стопроцентно
удачным. Мало ли что там может случиться, в невесомости, — еще уплывет этот
конверт в какой-нибудь закоулок кабины, ищи его потом! Но предпринятые нами
попытки продолжить обсуждение вопроса Королев категорически пресек:
— Все. Дело решено. Об этом уж и в Москву сообщено..
Последний довод действительно закрывал путь к дальнейшим дискуссиям: раз «сообщено», то все!
Единственно, на что удалось уговорить Сергея Павловича, это — что
запечатанный конверт будет приклеек к внутренней обшивке кабины рядом с
креслом космонавта. Достаточно подсунуть палец под печать и сорвать ее, чтобы
за раскрывшимися лепестками конверта увидеть число, написанное на его
внутренней стороне.
201 Для реализации принятого решения Королев назначил специальную
комиссию, которая должна была на месте проверить, как слушается магического
числа система включения ручного управления, правильно ли оно написано в
конверте, как укреплен и запечатан в присутствии означенной комиссии этот
конверт, — словом, сделать все положенное, чтобы «закрыть вопрос».
Тут же таинственным шепотом нам было названо и само число — сто
двадцать пять.
Председателем комиссии был назначен генерал Каманин, а членами ее —
ведущий конструктор корабля Ивановский (тот самый, который незадолго до
этого в популярной форме разъяснил Королеву, почему тот на имеет права
объявлять ему выговор), полковник Керим Алиевич Керимов (в будущем
генерал-лейтенант, многократный председатель Государственных комиссий по
пускам космических кораблей) и еще два или три человека, включая автора этой
книги.
. .И вот лифт поочередно доставляет нас на верхнюю площадку ферм
обслуживания ракеты, туда, где находится круглый люк — вход во внутренность
космического корабля.
Отсюда, с высоты хорошего небоскреба, открывается широкий вид на