Избранное в двух томах
Шрифт:
успешно. Задание удалось выполнить полностью. И даже без потерь обойтись. На
фоне всех сопутствующих этому обстоятельств состоявшийся (вернее, полусостоявшийся) перед вылетом разговор с корреспондентом испарился из
моей памяти так, будто его вообще в не было.
* * *
. .И вот Андроников произнес тихим, спокойным Голосом:
— Будово.
519 Несколько секунд мы молчали. Как засвидетельствовали потом
заслуживающие
пренебрежительно-скучающее выражение лица («Еще одна гипотеза! Не хватит
ли?..») сменилось туповато-удивленным.
И внезапно мы оба вскочили, вцепились руками друг в друга и заорали —
столь же синхронно, как Риголетто, Джильда, герцог Мантуанский и цыганка
Маддалена в четвертом акте оперы «Риголетто», и, по-видимому, не намного
тише, чем все четыре упомянутых персонажа, вместе взятые, что-то вроде: Андроников — Так
Я
это вы были тот
—
Вы
нелюбезный, надутый корреспондент!.
капитан?! Говорил со Корреспондент нашей
мной, а рассматривал «Вперед на врага».. Я
мою ушанку! Ни одного вспомнил.
Все.
толкового слова не вспомнил. Мы с вами
выдавил! Одно меня разговаривали
на
спасло — инструктор аэродроме
перед
политотдела все потом вылетом.. Я вам все
рассказал подробно. И с рассказал про ребят, про
эпизодами. . Но в летном нашу работу, про
обмундировании вы противника, про разные
были гораздо толще!. Не интересные случаи. . Как
много наговорил: «да», я мог не узнать вас?! Это
«нет», «не знаю».. надо же! Не узнать
Увлекательный
Андроникова! Ведь я же
собеседник!. Ну, да ваш верный слушатель и
ладно.. Зато теперь.. почитатель!.
Но
Как я рад, как я рад!..
полушубок, валенки,
ушанка.. Ну да ладно..
Как я рад, как я рад!..
Да, деваться было некуда! Прав в конечном счете оказался Андроников, а не
я. Он действительно уже однажды слышал мой голос.
Все-таки поразительна беспредельность профессиональных возможностей
человека! Свидетельств тому множество: от дегустатора, отличающего не только
сорт, но даже год изготовления вина, несколькими граммами которого он
прополоскал рот, — до моряка, «слухача» в подводной лодке, читающего
естественные и искусственные шумы моря, как открытую книгу. Андроников еще
раз доказал (а я, нахал, еще сомневался в этом!), что голоса человеческие — его
специальность. Точнее, одна из нескольких специальностей, ко-520
торыми с одинаковым блеском владеет этот человек— литературовед, историк, писатель, рассказчик.
Единственное, чем я мог если не реваншироваться (какой уж тут реванш!), то
хоть немного смягчить свое поражение, было напоминание об обстановке, в
которой, по первоначальным решительным уверениям Ираклия Луарсабовича, состоялась наша предыдущая встреча:
— У тети на именинах!.
НАШ ГОСТЬ - МАЙОР СЛИ
Когда — полвека назад — разгорелась битва за Англию, каждое сообщение
об этом сражении, каждая относящаяся к нему подробность воспринимались
нами с великой заинтересованностью. Мы и раньше не имели особенных
иллюзий относительного морального облика фашизма — для этого достаточно
было вспомнить хотя бы уничтожение германской авиацией мирного испанского
городка Герники. Но Лондон, Манчестер, Ливерпуль, Ковентри — не Герника! С
начала второй мировой войны преступления фашизма обрели совсем иной
масштаб.
Особенно внимательно следили за ходом воздушных боев над Англией, конечно, летчики. Кроме естественных для каждого нормального человека
гражданских чувств мы ощущали интерес чисто профессиональный.
Было ясно, что нашим английским коллегам нелегко.
Мы знали данные боевых самолетов фашистской авиации — «Юнкерсов»,
«Дорнье», «Хейнкелей» — и чувствовали, что противостоять их армадам на
британских истребителях того времени—«Спитфайрах» и, особенно,
«Харрикейнах» — можно было только ценой большого искусства, неукротимого
боевого духа и высокого патриотизма английских летчиков.
Кстати, через два-три года, когда мы получили воз-
521
можность сами полетать на тех же «Харрикейнах», это ощущение подтвердилось:
«Харрикейн» оказался машиной добротно сделанной, оснащенной мощным (хотя, как выяснилось вскоре, в наших условиях не очень надежным) мотором, но по
скорости и другим летным данным — заметно устаревшей, отставшей от
требований, которые сложились к началу войны. Мы могли судить об этом
вполне компетентно хотя бы потому, что и сами вступили в войну в
значительной степени с устаревшей авиационной техникой в руках.
Но все это случилось позднее.
А в дни битвы за Англию, читая краткие газетные сообщения, нам хотелось
во всех деталях представить себе, как это все происходит.
Среди нас был тогда очень интересный человек, ныне уже покойный, Павел