Растёт цветок.Из солнечного спектраон выбрал цвет. И радуется глаз.Подсолнухи ломаются от ветра.Бьют родники.И вспыхивает газ.Гремит гроза, пропахшая озоном.Дымит труба. Несутся поезда.И бабочка порхает над газоном.И соки устремляютсяк плодам.Под пальцами рождается элегия.С улыбкой лепит первые словадитя.Мир жив, покуда есть энергия…А я живу – покуда мысль жива.
Из книги «Тревога» (1990 г)
Памяти безымянной деревни
Скопирован крапивой контур дома.Площадка возле – двор когда-то был.Но до сих пор всё жмутся к ним знакомодеревья, тропки, редкие
столбы…Труба печная… Нет, не от пожара.Ушли сначала дети. Кто куда!Привычных вёдер тщетно ожидалав колодце застоялая вода.В полях всё васильки. Да молочаи.За хлебом – в город.«Эк настала жизнь!»На письма всё ж обиженно молчали.Потом перекрестились – и снялись…Там всякие.Выдумывают плазму.И вкалывают просто за рубли…Как мало не поддавшихся соблазну,сумевших не отречься от земли!Хозяйским обойдённые вниманьем,сутулясь, чахнут яблони в саду…Начало ли, конец повествованью?Но я и там ответа не найду,где, раненые памятью о лете,ещё держа глазами васильки,накормлены, при тёплом туалететоскуют о деревне старики…
Липа на проспекте
Заботу о нейпроявляют.Укрыли в асфальт провода.Из шланга её поливают –журчит по асфальту вода.Под стволик, асфальтом зажатый,кладут удобренье: расти!Есть шефы – из школы девятой.В чести у них липа. В чести.В достатке и солнца, и влаги…И, сил животворных полна,цветы, как победные флаги,в июле раскрыла она…Но только… Не будет похожих.Асфальт неподатлив и груб.Слетают под боты прохожихсозревшие шарики. Хруп!И листья слетают урочнона мокрые чьи-то следы…И запах забылся цветочный.И смыло с асфальта плоды.И словно какая-то малостьушла из её красоты.И словно в ней что-то сломалось.Весна. Но унылы листы.И снова цветения время.Но что ей цветы без числа,коль некуда сбрасывать семя,чтоб новая жизнь проросла!..
Яблоня
Её к земле тянули яблоки.Струились трещинки ствола.И вот с колен подняться на ногиона однажды не смогла.Но снова цвет держала бережно,как бы приподнятая им.И вновь цветка не стало белого.А стал он шалом наливным.И вился аромат над кроною.Не замечал случайный взглядствола уродливого, чёрного.А видел: яблоки висят.Сгибалась медленно до осени.Как снегирей пылала стая…Пока не вызрели – не сбросила.А после рухнула – пустая…
Через тысячу лет
При самой удаче великой(Не вспыхнет большая война.Спасусь от болезни столикой.Не тронут огонь и шпана.Удастся сберечься от зелья.Меня не завалит безделье.Не высушит зависть. Иначе –минует любая напасть)…При самой великой удачемне в эти годане попасть.Зачем же я взглядом тревожнымопять и опять заглянув тот край, для меня невозможный,в запретную эту страну?Враждуют ли там? Перестали?Как нервничают города?И чист ли там воздух?Чиста ли?Жива ли речная вода?Слышна ли там песня удода?Не вымерликобра и волк?Зачем мне такая забота?Ведь я женавеки умолк.Давно погрузился в потёмки…Но острые щупальца глаз,ещё не родившихся, странных(потом они будут – потомки)тревожат из далей туманных:«Ты помнишь,ты помнишь о нас?»..
Тайны
А в мире тайн всё меньше.Разве диво?Теперь так модно открывать секрет!Покровы с тайн срываются ретиво.Чему вы удивляетесь? Их нет!Их нет, чудес!А в цирке – просто фокус.А
книжку эту написали ТАК.А ТАК кино рождалось.Очень просто!Как страшно всё!Как всё тоскливо просто.Ведь верил в чудо маленький чудак!А сердце-то – одни желудки эти…Душа? Да просто выдумал поэт!Всё просто!Просто происходят – дети!..Вот-вот…А тайны кончатся на свете –какой тоскою выстудится свет!..
Награда
Не довелось – во главе парада.Работал, где скажут, что дадут.Но вот и ему досталась награда –медаль за доблестный труд.Вот в полдень в цехе народ и собралипо случаю по сему.И поздравляли, и руку жали.И хлопали. Как не ему.Он плохо видел, неважно слышал.Стоял в голове гул.Потея, он к микрофону вышел –как будто с обрыва шагнул.Толпа столикая в дрожь бросала.Горло сковал испуг.Но что-то, горевшее в полнакала,вспыхнуло в нём вдруг.– Товарищи, я говорить не умею.И в хоре я не пою.Я две вот этих руки имею.И голову, значит, свою.Спасибо, страна мой труд разглядела.Большое значенье – медали.Но если руки скулят без дела –на кой, извиняюсь, дали?..Нет, говорят, сырья на детали.Мы все невиновны вместе.Тебе же двести нарисовали?Ну да… Только я не про двести.А если и ТАМ так медали дают?Показывать не устали.Ведь сколько металлу! И льют, и льют!Ведь каженный день медали!..Конфуз получился. Задумался зал.Замглавного вывел из спячки.– Пал Палыч скромен, – с улыбкой сказал. –И чист, фигурально, как мальчик.Похлопали. Руку пожали. Сошло.Качало его – как «под мухой».А после мастер назвал «ослом».И пальцем крутнулнад ухом…
«Выходит, человека проглядели…»
Выходит, человека проглядели…Вдали от сына умирает мать.Устала ждать.Пустынно у постели.Сын не придёт её поцеловать.Не назовёт, как в детстве.Не заплачет…А сын – на зависть!Говорлив.Лобаст.Да недосуг.В заботах весь.В удачах…Но о таком не скажешь:«Не предаст».
«Кто эту тысячу приговорил…»
В результате утечки газа из магистрального газопровода под Уфой взрывом были сброшены с рельсов и сгорели два встречных пассажирских поезда, в одном из которых ехали на отдых дети.
Кто этутысячу приговорил?Кровью и пламенемночь одарил?Кто уготовил горящие дали,ад про которые помнит едва ли?Чьи они, чёрные трупики эти?Чем, перед кем провинились дети,радость которым сулила ездав мирных (мгновенье назад) поездах?Что это было? Рок? Святотатство?Кара, доставшая сквозь облака?Наше извечное головотяпство?Или преступная чья-то рука?Как ни ответь – утешенья не будет.Боль умирающихразум сечёт.Так неужели беда не разбудит,чтобы себепредъявили мы счёт?Сколько трагических прецедентовПамять выстраиваетвдоль пути!Так через сколько ожоговых центровнадобно совести нашей пройти?
Винтик
Жил человек, из кожи лез, трудясь.В авралы поднимался из постели.Ни дачи, ни машины отродясь.Зато жена ушла. И облетеликудрявые и буйные власы.Икра? Да что вы? Твёрдой колбасына мог достать. Он честен был и скромен.С зубами плохо. Так-то был доволен.А много ли нажи2л? Вот язву – нажил.Да мало по2жил. Ну, не повезло.И всё-таки он белый свет уважил.И, злом помятый, не смотрел он зло.А в честь его – ни радио, ни медь.Но как живуч! Не перевёлся ведь!Другой – в прорыв!(Даруй, судьба, удачу!)…О «винтик» наш!Люблю его. И плачу.