Избранное
Шрифт:
— Да.
— Сколько мальчишек?
— Двадцать с лишним.
— Меня спрашивали?
— Заведующий Управлением культуры звонил два раза.
— Ну его к черту!
Услышав этот неожиданно грубый ответ, я оторвался от работы и поднял глаза. Вальтоур расхаживал по редакции, точнее говоря, медленно прогуливался от окна к двери и обратно. Вид у него был довольный и несколько воинственный.
— Как ты с ним сегодня круто! — сказал я, продолжая клеить и штемпелевать. — И посылаешь его не в Управление культуры, а подальше.
— Я теперь сильный.
— Зачем?
Вальтоура даже возмутила моя забывчивость:
— Разве я тебе не говорил по секрету, что собираюсь основать акционерное общество и тем самым создать для журнала солидную основу?
— Как это общество называется?
— Мы назвали его «Утренняя заря».
— Ага, а/о «Утренняя заря». И сколько вас?
Первым шеф назвал дядю своей невесты — депутата альтинга и директора банка Аурдни Аурднасона, одного из главных инициаторов основания общества. По образованию он теолог и считается в Исландии одним из самых дальновидных и практичных людей. Затем Вальтоур упомянул двух министров, председателя Импортной комиссии, одного видного члена городского муниципалитета, одного веселого оптовика, богатого рыбопромышленника, известного адвоката и, наконец, почтенного пастора восьмидесяти с лишним лет, включенного, правда, в состав общества ради, как он выразился, спортивного интереса.
— Тоже мне акционерное общество! Одни тузы.
— Это у меня ширма. Все они — только ширма!
— Что же вы собираетесь делать?
— Что делать? Они будут обеспечивать мне издание журнала, пока в стране можно будет достать хоть кусочек бумаги. Теперь мы развернемся!
— Как именно?
Шеф ответил, что уже снял подходящую комнатушку на Лайкьярторг. Там один дельный и добросовестный человек — он, правда, калека — будет после четырнадцатого мая рассылать журнал, вести всю бухгалтерию и взыскивать плату. У шефа есть план в скором времени расширить журнал, сделать его более разнообразным, более удобочитаемым. Однако возможно, что наряду с редакторской работой ему придется занять еще одну ответственную должность: Аурдни Аурднасон намекнул ему, что демократические партии договорились основать в этом году Комиссию по делам культуры и подыскивают политически нейтрального человека, который играл бы в ней роль арбитра.
Я опять оторвался от работы и поднял глаза, но промолчал.
— Нам надо выстоять, — продолжал Вальтоур, расхаживая по комнате. Сегодня вечером он поговорит с одним молодым рейкьявикцем по имени Эйнар Пьетюрссон и, видимо, возьмет его в «Светоч», по крайней мере на несколько недель: он обещал одному из министров, акционеров «Утренней зари», посмотреть, на что этот паренек годится.
— Покладистый ты человек, — сказал я.
— «Свеее-тааач»! Танцевальная мелооодия недееели! — доносилось с улицы.
Вальтоур раздавил в пепельнице недокуренную сигарету, но помочь мне явно не собирался. Он твердо решил, заговорил он снова, весною, на троицу, связать себя священными узами брака.
— У старика денег было невпроворот, правда, старуха —
— Какого дома?
— Нашего! Неужели ты не знаешь дом покойного Магнуса Тораренсена? Дом из исландского шпата на Лёйваусвегюр? Один из лучших в городе, к тому же с садом…
Зазвонил телефон. Какая-то писклявая учительница пожелала подписаться на «Светоч». А нельзя ли получить все предыдущие номера, с самого начала? В конце месяца она внесет деньги за годовую подписку.
Затем распахнулась дверь, и в редакцию вошел не кто иной, как заведующий Государственным управлением культуры.
— Привет, Вальтоур! — хмуро произнес он. Меня он, видно, не заметил либо счел необязательным здороваться с такой пешкой.
— Салют, салют! — несколько сконфуженно ответил Вальтоур и тут же вытащил из кармана новенький бумажник.
— Совсем неуловимым стал.
— Получи-ка гонорар за последнюю статью о себе. — Вальтоур помахал стокроновой бумажкой, как машут на прощание платком. — Прошу, пожалуйста! А вот квитанционная книга. Больше мне статей не надо…
Заведующий Управлением культуры выхватил у него из рук сотенную. От его величия и ореола святости, которые поразили меня в его пахнущем ладаном кабинете, не осталось и следа.
— Нам надо кое о чем потолковать, — быстро проговорил он, как бы не замечая квитанционной книги, увлек Вальтоура в комнатку за редакцией и захлопнул дверь.
Я был настолько занят упаковкой пасхального номера «Светоча» — до конца страстной недели оставались считанные дни, — что мне некогда было размышлять над загадками человеческой жизни, но заведующий Управлением культуры поначалу говорил так громко, что я невольно услышал много удивительного, хотя понял далеко не все.
— Вы основали акционерное общество! — угрюмо произнес он и обрушил проклятия на голову Аурдни Аурднасона. — Как прикажете вас понимать? Не знаю, что и думать! У тебя совсем стыда нет, что ли?
— Думай что хочешь, мне все равно. Разве я не имею права основать акционерное общество?
— Ты становишься стяжателем без принципов и идеалов!
— Я пытаюсь обеспечить будущее журнала, создать ему солидную основу.
Послышался удар, кто-то из спорящих стукнул кулаком по столу, скорее всего заведующий.
— Ты действовал за моей спиной! Солгал! Предал!
— Кому я солгал? Что я предал? — невозмутимо спросил Вальтоур, словно успокаивая расходившегося ребенка.
Заведующий Управлением культуры мгновенно ответил:
— Все предал! Я думал, ты человек идеи! Я думал, ты не потерял стыд!
Вальтоур расхохотался:
— Ха-ха-ха! Как и ты! Шутник ты, братец!
— Кто придумал название? — спросил заведующий уже поспокойнее. — Кто помог тебе…
Вальтоур перебил его. Они оба оказывали друг другу услуги, сказал он, так что вполне могли бы побеседовать мирно. Однако он не допустит, чтобы кто-нибудь совал нос в его дела, и не намерен сносить незаслуженные оскорбления.