Избранное

Куранов Юрий Николаевич

Вечером Андрей шел с покоса домой. На лесной поляне он увидел Светлану. Глубоко утонув в поляне мха, она спала лицом вверх, подложив ладони под голову и свободно вытянув ноги. Лицо ее было залито зеленым светом вечерней листвы. Андрей постоял, глядя на нее, и, осторожно ступая, как бы боясь колыхнуть поляну, пошел своей дорогой.

— Андрей, — окликнула его Светлана.

Андрей замер и оглянулся.

Светлана приподнялась на локте и смотрела на него.

Мать сидела за столом

и ела борщ. Налит был борщ в большое зеленое блюдо, и рядом лежали две ложки. Светлана и Андрей тоже сели за стол, стали есть вместе с матерью.

Поели.

Мать взялась за свое вязанье.

— Дайте, пожалуйста, и мне пряжи, — сказала Светлана, — я тоже что-нибудь свяжу. Ну хотя бы рукавицы Андрею на память.

— Или умеешь вязать? — удивилась мать.

— А отчего же не уметь. Я все умею, — сказала Светлана и улыбнулась.

— Вяжи, — сказала мать ласково, достала из шкафа пряжу, спицы, и обе устроились на лавке возле окна.

— Сходи, Андрей, на починок, — сказала мать, — поговори там с Нинкой, пусть завесит полога для них-то. Скоро ведь придут уж.

Андрей вышел и остановился на крыльце. Он слышал, как мать после долгого молчания спросила:

— Тебе нравится Андрей?

— Нравится. Хороший парень.

— Он ведь ни одной девушки еще не видывал.

Светлана улыбнулась.

— Из всех-то сыновей он у меня самый твердый. Мало что младший.

Светлана вязала.

Мать посмотрела в окно.

— Крутить ее начало, перевалу-то. Зачумела.

Туча медленно дыбилась в сумерках, но стояла на месте. Иногда ее пусто распахивало изнутри огнем, но грома не было. Казалось, что туча оседает, но верхний край ее рос.

— Выходи, Светлана-матушко, за него, за Андрюшу, замуж. Где парня найдешь покладистей? И сам собой, и умом — голова. А любить будет — не отступится.

Светлана улыбнулась. Она смотрела вниз на вязанье, наклоняла голову и как бы прятала глаза.

— Чего ходить вокруг да около? — сказала мать. — Все ведь ясно у вас. Я ведь мать — вижу.

Светлана подняла голову и посмотрела на мать спокойными веселыми глазами и опять улыбнулась.

Они долго еще сидели и вязали свои вязанья и слушали, как за стеной шумит крапива и где-то над окошком устраиваются на ночь воробьи, а по крыше, по коньку, ходит кошка и не то крадется куда-то, не то просто смотрит на звезды.

Андрей поднялся на поветь уже в густых полуночных сумерках. Он увидел, что Светлана сидит в своем пологе, откинув верхний край его, и смотрит в темноту светящимися глазами. Она вздрогнула при звуке шагов и посмотрела в лицо Андрею спокойно и весело.

— Ночь какая душная, — сказала она. — Неужели здесь у вас всегда такие ночи?

— Не знаю, раньше я как-то не замечал, — сказал Андрей.

— Все-таки страшно здесь и как-то невесело, — сказала Светлана. — Все здесь какое-то такое, и прикоснуться страшно.

Андрей подошел и сел рядом.

— Ты не обращай внимания на мои слова, — сказала Светлана, — я просто шучу, — и взяла Андрея ладонями за виски.

Ночью сквозь легкие звучные стены слышно, как дремлет над баней береза, как наливаются травы и как тучу время от времени распахивает огнем, и тогда кажется, что кто-то быстро и глубоко вздыхает. Может быть, это вздыхает корова внизу под поветью или это кто-то в колодце томится от темноты и смотрит в небо большими невеселыми глазами, покрытыми тонким светом, как изморозью.

Утром на завтраке все увидели в окно, что от починка тропой идет человек в берете и в легких спортивных брюках. Он шел быстро, широко и радостно размахивал руками, как бы спешил навстречу песне.

Светлана встала из-за стола и вышла.

Было слышно, как она спустилась с крыльца и остановилась. Человек увидел ее, взмахнул над головой беретом и еще прибавил шагу. Он прошел к крыльцу и весело сказал:

— Вот наконец-то я тебя нашел, а то уж совсем заскучал.

— Я тоже очень соскучилась, — сказала Светлана.

— Ну как, все устроила с квартирами?

— Не совсем.

— А что, не пускают?

— Ты как приехал?

— У меня отгула пять дней образовалось. Чего, думаю, в Москве буду проводить их, а ведь ехать здесь всего сутки.

Мать и Андрей молча ели и смотрели в стол.

Светлана молчала, и было слышно, как она дышит.

— А как ты узнал, где я? — спросила Светлана.

— Я вашу партию нашел в селе. А уж тут, в деревушке вот в этой, мне сказали, где ты. И что ты с ними славно вчера на сенокосе поработала.

— Да, я вчера заглянула на сенокос. Давай присядем здесь на крыльце. Там у хозяев приборка в доме. Не нужно им мешать.

Они поднялись на крыльцо и сели. Посидели молча, потом Светлана ласково сказала:

— Подожди… В общем, у нас с квартирами так: я была решила здесь остановиться, но вчера выяснилось, что к хозяевам приезжают в гости родственники. Лучше я договорюсь в следующей деревне. Сейчас мы туда сразу и сходим.

Мать и Андрей молча ели, глядя в стол. По крыше вдоль конька прыгала сорока, и шаги ее отдавались в избе оглушительно, словно удары топора.

— Вообще здесь живут удивительные люди, — сказала Светлана. — Я тебя потом с ними познакомлю. У хозяйки сын такой спокойный, умный, крепкий — настоящий русский парень. Вежливый такой. Если бы здесь можно было остановиться, вы с ним быстро подружились бы. Я уверена, он тебе понравился бы. Я много о тебе ему говорила.

— И ты в него немного влюбилась, — снисходительно засмеялся мужчина.

— Нет. Он, правда, увлекся немного мной. Но он такой чистый, такой сдержанный. А вообще, я уверена, он тебе понравится.