Избранные произведения в двух томах: том I
Шрифт:
Беловолосый мальчуган восторженно заулыбался:
— Так это же в нашем классе! Новенький! Значит, вам Павла Петровича. Он у седьмых, там была геометрия.
Несколько человек побежало к седьмым, а беловолосый мальчик помчался в свой класс сообщить новость Сереже.
Седьмой класс был совсем близко, поэтому ребята могли только повторять трагическим шепотом:
— Павел Петрович! Вас спрашивают! — не вдаваясь в подробности.
Учитель увидел Владимира, окруженного ребятами, и в глубине коридора —
Задребезжал звонок. Ребята стали входить в классы.
— Пройдемте в учительскую, — сказал Павел Петрович. — Я сейчас свободен, и мы можем поговорить. А впрочем, вот пустой класс. Зайдемте сюда.
Они вошли. Павел Петрович показал на стул около учительского стола:
— Садитесь, пожалуйста.
Владимир увидел, что стул только один и что если он займет его, положение учителя станет затруднительным.
Ребята, знавшие Павла Петровича до войны, утверждали, что он похудел вдвое, но и теперь он не мог бы поместиться на скамейке школьной парты.
Владимир сел на парту сверху и сказал:
— Если позволите, я сяду сюда, пока ваши мальчишки не видят. Мне удобнее на высоком.
— Спасибо вам, что вы пришли, — начал учитель. — Вы отец Сережи Волкова? Впрочем, я говорю глупости, у вас не может быть такого большого сына.
— Не родной отец, — ответил Владимир, — но это неважно. Дело не в родстве. Впрочем, родительского опыта у меня нет, и отсюда все школьные беды моего большого сына. Мне бы нужно было прийти к вам сразу, с самого начала, посоветоваться и рассказать про мальчика.
За Сережиной спиной шептались ребята.
Что Владимир был важным командиром, это было ясно, но кем именно? Спорили о том, какие у него ордена и сколько: определить по ленточкам умеет не всякий. Спрашивать Сережу, конечно, не стали: понимали, что ему не до того.
Когда Сережа увидел Владимира, стоявшего в коридоре очень прямо и говорившего что-то ребятам с обычным своим спокойным и самоуверенным видом, он понимал, что это только внешность. Он видел, что Владимир уже устал от лестницы на третий этаж, от всех этих почтительных и любопытных взглядов.
По тому, как напрягалась рука, сжимавшая костыль, Сережа видел, как трудно этой же рукой придерживать фуражку. И зачем снял?
Теперь в соседней комнате классный руководитель говорит Владимиру Николаевичу, что Сережу придется перевести в пятый класс.
— Волков!
Сережа не сразу понял, почему его позвали. Ах да, это урок физики. Об этой минуте Сережа мечтал со вчерашнего дня. Он так хорошо выучил физику. Он уложил все прочитанное, все формулы в какую-то коробочку у себя в голове и знал, что нужно будет только вынимать спокойно одно за другим перед всем классом, перед учителем, рассказывать, писать на доске.
Но теперь он чувствовал,
Пожалуй, если бы тише было в классе, можно было бы услышать, о чем там говорят.
А в классе становилось все более и более шумно.
Ребята подсказывали ему шипением, свистом, шепотом.
— В чем дело? — спросил наконец учитель физики.
Сережа оторвался от своих мыслей и посмотрел на него.
— Я не могу отвечать.
Проходя на свое место, он увидел большую сердитую единицу в журнале против своей фамилии.
— Это с твоим отцом Павел Петрович разговаривает? — спросил учитель. — Мне тоже придется поговорить с ним после урока.
Сережа сел за парту.
Увидев его бледное лицо, ребята решили, что отец Сережи Волкова только здесь, в школе, показался таким симпатичным, а дома злой и жестокий и отколотит бедного Сережку своим костылем.
Когда Сережа вернулся из школы, Владимир лежал на диване, окруженный раскрытыми учебниками. Услышав Сережины шаги, он сел с такой поспешностью, что не успел пригладить волосы и поправить подушку.
— Вот что, Сергей, — сказал он весело, — мы обо всем договорились. Я все узнал, что нужно сделать. Будем с тобой заниматься, все будет очень хорошо. Имей в виду, я дал слово, что двоек больше не будет.
Сережа остановился у стола, сжимая в руках портфель.
— Владимир Николаевич, говорил с вами физик?
— Физик? Я, по-моему, говорил с математиком, с этим… кругленьким.
— С Павлом Петровичем?
— Вот-вот.
— Я сегодня… по физике… единицу получил!
Владимир захлопнул учебник.
— Постой… По физике? Ты что-то путаешь. Ну почему по физике? Ведь ты же так хорошо вчера выучил! Что тебя спрашивали? Вчерашний урок? Ведь ты же мне его три раза прекрасно рассказывал. Милый друг, ну как же это можно за одну ночь все начисто, до единицы забыть! — Он с досадой закрывал учебники один за другим и складывал кучкой в углу дивана. — Рассказывай, что же ты молчишь! Только, Сережка, не впадай в отчаяние. Расскажи толком. Когда была физика?
— На третьем уроке.
— На третьем… А я пришел на второй перемене. Значит, физика была у вас… Ну, пойди сюда, синеглазый! Сядь.
Сережа сел на диван, Владимир обнял его за плечи.
— Я тебе сам расскажу. Тебя вызвали как раз, когда я с этим кругленьким разговаривал. Да? И ты отвечать не мог, потому что очень за меня волновался: пришел в школу такой-сякой герой… заслуженный воин, а ты его так опозорил! Верно я говорю?
Сережа прижался к нему и посмотрел на него с таким обожанием, что Владимиру стало неловко.