Избранные произведения. Том 2
Шрифт:
— Поедем?
Черная шаль мачехи разостлалась перед глазами Винченцы, покрывая веселый Канал. Как концы бахромы этой шали торчали нафабренные усы синьора Карбони.
— Сейчас стемнеет! Поедем?
— Нет, — сказала Винченца. — Зачем вы меня звали?
Синьор Карбони сел.
— Я должен вас уволить. От вас зависит, чтоб я вас не уволил.
— За неделю у меня брака немного, — робко сказала Винченца.
— За брак вы платите! — засмеялся Карбони, — Не в браке дело, а в брате.
Он еще веселей засмеялся.
— Что с братом? — воскликнула Винченца.
—
Опять перед глазами Винченцы пронеслась сырая комната, испуганный отец, торжествующая мачеха — ведь теперь-то уж придется выходить на улицу! — плачущие дети, черная шаль. Винченца выпрямилась, отгоняя от себя эту картину. А за окном, на синем канале уже загорались огоньки и фонарики, и гондола, на которой пели, подплыла ближе.
— Я не поеду! — сказала Винченца, — Ради мадонны, скажите, что с братом?
— Ради мадонны! — засмеялся Карбони. — Вы сами прекрасней всякой мадонны! Ради вас я скажу, что я должен уволить вас, как сестру бунтовщика.
— Брат арестован?
Ноги подкосились у Винченцы. Карбони любезно подставил ей стул, делая попытку обнять ее. Винченца вырвалась из его рук. Она знала, что теперь судьба ее решена, что родственники арестованных увольняются с работы.
— Я вас не уволю, если поедете со мной, — вкрадчиво продолжал уговаривать ее Карбони.
— Давайте расчет!
— Как вам угодно.
Пальцы Карбони забегали по счетам. Высчитывая брак, он прибавлял, как всегда это делал, и, кончив, выкинул на стол несколько лир. Винченца собрала их и вышла. Вслед ей неслась ругань Карбони.
Винченца последний раз оглянулась на фабрику и пошла к пристани.
Паоло очнулся.
Сырая, мглистая ночь окружала его, как будто он плыл в осеннем ночном тумане, — только вместо свежего морского ветра со всех сторон веяло на него плесенью, к запаху которой примешивалась струя отвратительной вони.
Он лежал на камнях, покрытых скользкой, жирной грязью. Вверху и внизу, справа и слева и прямо перед его глазами стояла туманная темнота. Он протянул руку и наткнулся на мокрую стену. Тот же мокрый камень был справа и слева. Вся окружающая его темнота была камнем. В этом он убедился, как только прополз три или четыре шага в одну и другую сторону.
Все тело его ныло, голова болела, но он попробовал встать на ноги и тотчас стукнулся головой в тот же мокрый камень. Он повернул голову, и в последней, шестой стене, которую он еще не обследовал, вырисовались два пятна несколько более светлого тумана. «Одно пятно было внизу, у самого пола» — молниеносное воспоминание озарило Паоло, и он схватился за плечи, на которых еще ныли ссадины: в эту самую дыру его заставили влезть. Это была дверь в сырую, каменную ночь, которая его окружала.
Справа и повыше, ближе к потолку, было второе пятно — вторая дыра, совсем маленькая. Почему-то с ней сразу связалась мысль о свинцовой, обглоданной кружке с водой, как будто собранной с этих стен, — такая она была скользкая и заплесневелая. Но это была вода. И, вспомнив о воде, Паоло тотчас почувствовал, что губы его пересохли и потрескались от жажды.
Дворец дожей построен тысячу лет тому назад во время борьбы венецианцев с Пипином Коротким… Дворец дожей два раза горел. В 1309 году отстроен окончательно. По легендам, имя архитектора его было Календарь. Других архитекторов звали Жуан Добрый Панталеоне и Бартоломео.
В мире нет здания более остроумного, чем Дворец дожей. Первый этаж представляет собой ряд арок романского стиля. Второй этаж кажется вам кружевным. Но это, синьоры, не кружево, а настоящий мрамор. На этом мраморном кружеве воздвигается тяжелый третий этаж. Как он держится на такой легкой подставке? Это тайна архитекторов. Ни в какой другой стране так не умели строить в старину, как в Италии. Обратите внимание на скульптуру. Вот Ной, вот Адам и Ева, вот Сила, вот Благоразумие, вот Надежда, вот Благоденствие. Все эти добродетели были присущи венецианским дожам. Возьмите билеты для входа внутрь. Вход в залы стоит одну лиру. Вход в подземные тюрьмы, называемые каменными мешками, стоит всего пол-лиры. Вход на Мост Вздохов, по которому водили узников на допрос, стоит тоже лиру. Для детей половина.
Роскошная золотая лестница. Украшенный портретами вестибюль. Не пройдите мимо — замечательная картина. Всем известно, что Венеция всегда отличалась справедливостью. Вот перед вами Венеция на троне, перед ней женская фигура с весами, это и есть Справедливость.
Иностранцы разевают рот, задирают головы, рассматривая потолки изумительной лепки, дивные картины, роскошные двери. Вот здесь посланники ожидали аудиенции. Вот в этой зале собирались шестнадцать мудрецов, помогавших дожу править Венецией. Обратите внимание: над троном опять Венеция, и с ней рядом Справедливость. Вот эта женщина с собакой — это Верность. Почему с собакой? О, синьоры, разве собака не более надежный друг, чем человек? Доказательство этому вы увидите, когда будете осматривать подземные каменные мешки. Там есть надпись, сделанная одним узником и гласящая: «Сохрани меня Бог от тех людей, которым я верил, а от тех, которым я не верю, я сам себя охраню».
Ослепительная роскошь зала Сената привлекает особое внимание иностранцев. Огромные картины изображают Венецию, принимающую в гости морских богов; Сенат, принимающий поэтов и писателей. А вот зал Совета Десяти. Здесь судили преступников, изменников, фальшивомонетчиков. Но не бойтесь — в Венеции никого не судили без защиты. Венеция — это сама справедливость.
Блестящие залы тянутся друг за другом. Иностранцы уже утомлены золотом и мрамором. Хочется чего-нибудь другого. Маленький Паоло быстро соображает, куда надо вести иностранцев.
А теперь посмотрим пьомбы. Что такое пьомбы? Это камеры со стенками из свинца. Они находятся под самой крышей. Вы представляете себе, как летом накаляется крыша? Немного жарко? Пойдемте туда, где не будет жарко.
По бесконечным лестницам и переходам Паоло ведет иностранцев вниз, в каменные мешки, на которых стоит весь этот дивный дворец. У входа старик сторож получает входную плату. Горит электричество. Узкий коридор, и еще ниже тоже коридор. В каждом по девять камер. Каждая имеет номер, а некоторые даже имеют свои имена. Вот эта называется Слепой, вот эта называется Горн. Иностранцы наклоняют головы, пригибаются к земле, вдыхают древнюю сырость, разглядывают выцарапанные на стенах надписи.