Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Даже на таком расстоянии видно было, что в ней что-то есть. На секунду Най оказался сбит с толку – кто же она такая? – но тут из подъезда вышел сын Пейджа (Най раза два видел его: этакий высокий, длинноволосый тип, смахивающий на поэта), и женщина с улыбкой взяла его под руку. Никто из них не заметил Леонарда – он не хотел попадаться на глаза и лишь исподтишка наблюдал за ними, повернувшись вполоборота к витрине какого-то магазина, чтобы закурить. Они сели в старенькую машину Пейджа – «воксхолл» пятилетней давности, маленькую и старомодную: Най и в ней узрел какую-то нарочитую скромность.
Когда Най прибыл в редакцию, Смит, как он и предполагал, с видом занятого человека
– Есть что-нибудь новенькое? – спросил Най, бросаясь с размаху в кресло.
– Ровно ничего.
Это прозвучало почти трагично, хотя в голосе Смита все еще чувствовалась слабая надежда. Най обозлился: ему захотелось столкнуть Смита лбом с неумолимой действительностью…
– Что слышно от многоуважаемого Вернона?
– Ничего. – Смит несколько раз высморкался; он опять простудился. – Как бы то ни было, лучше никаких вестей, чем плохие. Вот если бы…
– …что-нибудь подвернулось, – докончил Най, передразнивая его.
Смит покраснел.
– Твоя блестящая идея не очень-то нам помогла. Откровенно говоря, попросту сели на мель.
– А откуда я мог догадаться, что Пейдж вздумает выпускать этот чертов листок? От такого ханжи чего угодно можно ждать. Ей-богу, – вскипел вдруг Най, – до сих пор не забуду первую встречу с ним, когда он обрушился на нас с проповедью о священной миссии печати. Вот уж терпеть не могу этих слащавых сеятелей добра! Подумаешь, благородная душа, решил создать на земле Утопию с помощью какого-то паршивого листка. Мне кажется, я знаю человеческую натуру. А газетное дело и вовсе изучил вдоль и поперек. Это такой же чертов бизнес, как и любой другой, и главное здесь – деньги и власть. Чтобы добиться этого, нужен большой тираж. А чтобы был тираж, надо давать читателям то, что они хотят читать. А что они хотят читать?.. Во всяком случае – большинство? Им подавай что-нибудь этакое, со смаком – разврат, скандал или сенсацию. Старик Джохем в полной мере доказал это, доведя свой «Воскресный вестник» до семи миллионов экземпляров, и все благодаря пространным судебным отчетам и всяким разоблачениям. Так зачем же поднимать из-за этого шум? Люди есть люди. Я лично не вижу ничего страшного в том, что человек развлекается, – пусть себе веселится, пока водородная бомба не прихлопнула нас всех. Мир все равно летит в тартарары, и никакие Пейджи и сеятели добра не спасут его.
Смит молча выслушал эту диатрибу и сказал:
– Можешь говорить что угодно, но я лично ничего не имею против Пейджа. Он славный человек.
– Даже очень, – с горечью заметил Най. – Я только что повстречался с ним. Он отлично выглядит… настоящий благодетель рода человеческого. – Он затушил сигарету. – С ним был и сынок. И какая-то бабенка.
– Молодая? Хорошенькая?
– Это слабо сказано. Красотка! Высокая, пышненькая, но не слишком, как раз в меру. Я даже на расстоянии заметил, что в ней что-то есть.
– Это жена Дэвида.
– Дэвида, – иронически повторил Най. – Э-э, братец, да ты говоришь о нем так, точно он твой близкий родственник.
Смиту этот разговор был явно не по душе, и он с недовольным видом принялся перекладывать на столе бумаги. А Най иронически подумал о том, что теперь, когда беда надвинулась на них вплотную, Смит снова впал в набожность. На днях, неожиданно войдя к нему в комнату, он застал своего коллегу на коленях: Смит молился в надежде, что хоть
– Почему мы до сих пор ее ни разу не видели? – спросил Най.
– Кого?
– Да эту дамочку, конечно.
– Они живут очень уединенно… в Слидоне.
– Мне она не показалась тихоней.
– О Господи, давай оставим Пейджей в покое! – обрезал его Смит. – Это приличные люди.
– А я ничего не имею против них. Просто ненавижу их нутро, принципиально ненавижу.
– Вот ведь какой великий ненавистник рода человеческого.
– Я человек злой. Согласен. А пока я иду пить пиво.
Леонард встал и, оставив Смита одного, направился в находившийся на той же улице бар «Виктория», где заказал шотландский виски и светлое пиво «Басс». Почему-то у него из головы не выходила жена молодого Пейджа; впрочем, что ж тут удивительного: в таком городе, как Хедлстон, и посмотреть-то не на кого, если не считать нескольких проституток, с наступлением темноты появляющихся у вокзала. Да, она произвела на него впечатление. Най все дивился, почему до сих пор ни разу не видел ее. Должно быть, молодой Пейдж держит ее взаперти: наверняка ревнивец и, конечно, влюблен в нее – это видно с первого взгляда.
Най был не очень падок до женщин. Во-первых, он не доверял им. И потом, как он деликатно выражался, у него было их столько, что они давно перестали его волновать. Поэтому, хотя он и подумал о том, что такая дамочка была бы недурна в постели, она заинтересовала его не только с этой стороны. Уж очень она не похожа на Пейджей – скорее, под стать людям его типа. Он инстинктивно угадывал, что между ними есть некое родство, нечто скрытое и совершенно неожиданное.
Чем объяснить это смутное, странное ощущение? Он снова и снова задавал себе этот вопрос и не мог найти на него ответ. Он вспомнил, правда, хотя это и не могло служить разгадкой, что однажды уже испытал нечто подобное. Как-то вечером, много лет назад, когда он был еще совсем зеленым, молодым репортером, только начинавшим свою карьеру на Флит-стрит, он пошел с приятелями пообедать. Все изрядно выпили, и, когда, расставшись с ними, он направился к себе на Пикадилли, его подцепила проститутка. Они пошли в Гайд-парк, было темным-темно, и он почти не видел ее лица. Десять лет спустя, входя в автобус у вокзала Виктория, он столкнулся вдруг с какой-то женщиной. На секунду-другую взгляды их встретились, оба узнали друг друга, и он понял – не столько потому, что вспомнил ее, сколько по какому-то внутреннему ощущению, – что перед ним та самая незнакомка, с которой он был тогда близок.
Если бы Леонарду дали такое задание, он мог бы написать занятную статейку на две колонки о Фрейде и его теории, однако Най никогда не был силен в психологии, и к тому же он отлично знал, что ни разу в жизни и полсловом не обменялся с женой молодого Пейджа, а тем более и пальцем не дотронулся до нее. Но почему-то встреча с ней вызвала в нем то же самое ощущение, какое он испытал тогда, на ступеньке автобуса, – ощущение, что при каких-то обстоятельствах, не очень для него благоприятных, он видел ее раньше. Он пытался убедить себя, что это просто фантазия. Должно быть, он видел ее, когда она приезжала в Хедлстон за покупками, – ее образ запечатлелся у него где-то в глубине сознания, и теперь она представляется ему давней знакомой. И все же… все же он не был в этом убежден. Неуверенность начинала уже действовать ему на нервы, но тут в бар вошел Смит. Най молча смотрел, как он подошел к столику, сел, снял шляпу и вытер капли дождя на затылке.