Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

Кронин Арчибальд Джозеф

– Послушай, Кора, – сказала Дороти, когда ее невестка наконец села за стол, – как это ты научилась печь такие пончики?

– Дорри, если ты обещаешь мне помалкивать, то так уж и быть, раскрою тебе секрет, – весело сказала она, обрадованная приглашением миссис Пейдж, Кора оживилась и была сейчас необычайно хорошенькой: щеки ее раскраснелись от возни у плиты, а ветерок, проникавший в открытое окно, растрепал густые волосы. – Я как-то целое лето только и делала, что пекла пончики. Такая уж у меня была работа, понимаешь. И веришь ли, я выпекала их сотнями для проголодавшихся туристов. Сотнями – ты только представь себе.

– Господи боже мой! Но ты, надеюсь, и сама их ела.

– Нет… если ела, то немного. От запаха

жира начинает тошнить… когда целый день им дышишь.

Дороти показалось это занятным, и она рассмеялась:

– Жаль, что я этого не знала, когда разговаривала сегодня с Наем. Он так любит совать нос в чужие дела. Если бы я сказала ему, что Элизабет Каслтон пекла пончики, чтобы заработать себе на хлеб, у него, наверное, глаза полезли бы на лоб от удивления.

Кора улыбнулась, хотя ничего не поняла. Пришлось Дороти объяснить, в чем дело, и она, не переставая жевать пончики и запивая их чаем, рассказала Коре во всех подробностях о своей встрече с Наем. Она думала, что ее рассказ позабавит Кору. Но к ее удивлению, Коре это вовсе не показалось смешным. Больше того: с ее лица исчезло довольное выражение, она была явно взволнована, и в ее взгляде снова появилась тревога.

– Что ему нужно? – спросила она. – Зачем он ни с того ни с сего остановил тебя… на улице? Никакого права он не имел.

– О, они все такие… эти журналисты. Так и норовят кого-нибудь высмеять. Ты же знаешь, какую он милую шуточку сыграл со мной.

– Да, – медленно произнесла Кора, словно что-то обдумывая. – Но тут совсем другое. Ведь я-то его даже не знаю. А уж он и вовсе не знает меня.

– Теперь наверняка не знает, – рассмеялась Дороти. – Поверьте, мисс Каслтон, я действительно провела его.

– Правда? Какая ты умница, Дорри! – Кора тряхнула головой, точно пытаясь отделаться от каких-то мыслей, и, видимо, не вполне преуспев в этом, после некоторой паузы задумчиво добавила: – А я думала, они уже уехали… все эти из «Хроники».

– Они и уедут скоро. Он мне сам сказал. Вообще, он со мной уже попрощался.

– Да? – Кора, казалось, несколько успокоилась, и лицо ее прояснилось. – Наконец-то мы от них избавимся. Твой отец… да и все мы. С самого начала они только и выискивали, где бы напакостить. Ну да ладно… Пора поить чаем Дэвида. – Взглянув на часы, стоявшие на каминной доске, она взяла со стола колокольчик и позвонила, затем с улыбкой посмотрела на Дороти. – Это мы такой сигнал придумали. Он сейчас очень занят, дорогая, не забивай ему голову пустяками, не рассказывай, о чем мы тут болтали.

Через несколько минут сверху спустился Дэвид. Дороти давно его не видела и была поражена его худобой: держался он еще более сухо, чем всегда, но, видимо, был рад ей. Он принял из рук Коры чашку и, поставив ногу на каминную решетку, стал медленно потягивать чай, несколько рисуясь, как он это всегда делал в присутствии сестры.

– Попробуй пончиков, – предложила Дороти. – Они страшно вкусные.

– Греки, – с улыбкой заметил Дэвид, – никогда не предлагали троянцам ничего хорошего, если не надеялись урвать частицу для себя. Дай девочке еще пончик, Кора.

– Нет, право же, – запротестовала Дороти, – я думала только о тебе.

– В самом деле, скушай пончик, Дэвид, – сказала Кора. – Ты сегодня так мало ел за ланчем. – Она положила пончик на тарелку и протянула ему.

– Да ну же, Дэвид, – уговаривала брата Дороти.

– Комедия с пончиком. – Он иронически приподнял брови. – Есть или не есть – вот в чем вопрос. И все же… благодарю, дорогая.

Он любезно принял тарелку, но поставил ее на каминную доску и, продолжая потягивать чай, принялся обсуждать программу предстоящего концерта, которую он подверг суровой критике за то, что в нее не были включены произведения Малера и Хиндемита.

«Все такой же, – подумала Дороти, с возмущением глядя на брата. – И почему он вечно парит

в облаках? Так и хочется отодрать его за уши». К тому же она заметила, что после его ухода пончик так и остался лежать на каминной доске. Кора молча переложила его на блюдо, накрыла салфеткой и поставила в буфет. Вид у нее снова стал озабоченный, но, пока они с Дороти мыли посуду – дома Дороти и не подумала бы этим заняться, – Коре удалось справиться с собой.

– А теперь, – весело объявила она, – пойдем нарвем цветов для твоей мамы.

Они пошли в сад, и Кора нарезала большой букет астр. Она завернула их в толстую оберточную бумагу и привязала веревочкой к багажнику.

– Мне так понравилось у тебя, Кора. Спасибо за все. Увидимся на концерте.

Ни за что на свете Дороти не позволила бы себе хоть как-то проявить свои чувства, а потому, наскоро простившись, вскочила на велосипед и помчалась вниз по крутой дороге, которая вела в Хедлстон.

Глава 3

В воскресенье, без пяти минут три, Гарольд Смит, директор «Хроники», и ее главный редактор Леонард Най вышли из гостиницы «Красный лев».

– Не понимаю, зачем мы это делаем, – не унимался Смит, спускаясь со ступенек подъезда. – Я по-прежнему считаю, что нам не стоит туда идти.

– Что? – воскликнул Леонард. – Да ведь мы уже одеты!

Сегодня он был в особенно кислом настроении. Последние четыре дня он тщетно ломал себе голову, теряясь в догадках, но ни разу не напал на верный след; и все же, несмотря на собственную неуверенность и на возражения, которые в последнюю минуту вдруг выдвинул Смит, они шли на концерт.

Ни машины, ни шофера Фреда у них больше не было, а потому они отправились пешком и, свернув на Парк-стрит, влились в поток людей, направлявшихся к городской ратуше. Вскоре они уже были в зале. Пришли они как раз вовремя. Оркестранты настраивали инструменты, зал был полон, на лучших местах сидела местная знать со своими разряженными женами. Тут были все: семейство Уэллсби, доктор Бард с миссис Бард и ее тетушкой и, разумеется, священник церкви Святого Марка Гилмор, адвокат Пейтон, майор Ситон, а также Херрингтон из Станкостроительной компании, сидевший рядом с мистером и миссис Холден. Одни пришли, потому что сбор от концерта поступал на благие дела; другие – потому что вынуждены были купить билет, дабы прослыть филантропами, третьи – потому что осенние филармонические концерты стали традиционным событием в светской жизни Хедлстона. Однако многие пришли сюда по той причине, что Генри из года в год со спокойным упорством прививал жителям городка хороший вкус и научил немало честных горожан ценить настоящую музыку. Впрочем, Най придерживался другого мнения.

– Ну и убожество! – сказал он Смиту, обозрев публику. – Все сидят с таким видом, точно серьезная музыка – самая большая страсть в их жизни. Ставлю десять против одного, что они не отличат Шопена от игры на китайском барабане.

Внезапно он умолк. Приветствуемый легким гулом, в зал вошел Пейдж с женой и дочерью, за ними – Дэвид и она.

Най проследил за тем, как они заняли свои места в центре первого ряда, совсем неподалеку от них. Хорошо, что Смит достал приличные билеты. Оказалось, он достал их благодаря любезности самого Пейджа. В последнюю минуту Най чуть было не уступил Смиту и не отказался от своей затеи. За эти два дня, не удовлетворившись беседой с Дороти, он произвел кое-какие дознания, которые, по его же собственным словам, ровно ни к чему не привели. Глупо было все-таки явиться сюда, когда все вокруг знали, что им крышка. Смит тоже как будто чувствовал себя неловко: он уставился в программку, и вид у него был как нельзя более смущенный. Но стоило Наю увидеть ее, и он сразу же снова преисполнился уверенности, что правильно поступил, появившись здесь. В ней было что-то… что-то такое… что задевало его, и довольно сильно.