Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й
Шрифт:
это потому, что вы научили меня милосердию. Нет, нет, дорогая, пусть лучше я умру с вами, но покинуть вас я не в силах! Элизабет не двигалась и не отвечала. До этой минуты мысли ее были уже далеко от земли, — воспоминания об отце и страдания по поводу разлуки с ним были смягчены высокими религиозными чувствами, и на пороге вечности девушку уже покидала слабость, присущая ее полу. Но, внимая словам Эдвардса, она вновь становилась женщи¬ ной. Она боролась с этим чувством и улыбалась при мыс¬ ли, что сбрасывает с себя последнюю, медлящую оставить ее человеческую слабость — женское тщеславие, и вдруг жизнь со всеми ее соблазнами и искушениями снова ворва¬ лась в ее сердце при звуках человеческого голоса, который громко кричал: — Где ты, девушка? Откликнись, успокой старика, если ты еще жива!.. — Вы слышите? — проговорила Элизабет. — Это Ко¬ жаный Чулок, он меня ищет!.. — Да, это Натти! — закричал Эдвардс. — Мы еще мо¬ жем спастись! Широкий круг пламени вспыхнул на мгновение перед их глазами ярче, чем огонь пожара, и тут же раздался сильный взрыв. — Порох... банка с порохом! — послышался тот же го¬ лос, прозвучавший уже значительно ближе. — Это порох! Бедняжка погибла! В следующую ^секунду Натти ринулся к ним и очутился на площадке, — волосы на его непокрытой голове были спалены, клетчатая рубашка вся почернела, и в ней зияли дыры, а всегда красное, обветренное лицо старика от жара стало теперь темно-красным. Глава XXXVIII Явился из страны теней Отца ужасный призрак... Томас К э м п б е л л, «Гертруда из Вайоминга» Луиза Грант с лихорадочным беспокойством поджидала подругу в течение часа после того, как мисс Темпл ее оста¬ вила. Но время шло, а Элизабет не показывалась, и страх 845
Луизы все возрастал; испуганное воображение рисовало ей те многочисленные опасности, с какими можно встре¬ титься в лесу,— все, кроме той, которая действительно под¬ стерегала дочку судьи. Огромные клубы дыма стали заво¬ лакивать долину и закрывать собою небо, а Луиза все еще ничего не подозревала. Она укрылась на опушке леса, сре¬ ди невысоких сосенок и орешника, как раз над тем местом, где проезжая дорога сворачивала с прямого, пути к поселку и поднималась в гору. Таким образом, девушке была вид¬ на не только расстилавшаяся внизу долина, но и дорога вверх, и Луиза заметила, что те немногие путники, кото¬ рые иной раз проходили мимо, что-то озабоченно обсужда¬ ли, кидая частые взгляды на гору; наконец она увидела, как внизу, в поселке, из помещения суда вышли люди и тоже стали смотреть вверх. Такое непонятное поведение испугало девушку. В душе ее происходила борьба: ей было страшно оставаться здесь, но чувство долга удерживало ее на месте. И вдруг она вздрогнула, заслышав негромкое потрескивание сучьев под осторожными шагами: кто-то приближался к ней сквозь кустарник. Луиза уже гото¬ ва была обратиться в бегство, но из-за кустов появился не кто иной, как Натти. Ласково пожав девушке руку, ста¬ рик засмеялся, когда почувствовал, чяо рука эта онемела от страха.. — Хорошо, что я встретил тебя здесь, — сказал он. — На горе пожар, и, пока не сгорит весь валежник, ходить туда опасно. На восточном склоне один глупый человек, приятель того негодяя, который причинил мне все зло, ищет серебряную руду. Я этому рудокопу разъяснил, от¬ куда взялся пожар: те бестолковые парни, что хотели сло¬ вить опытного охотника в лесу ночью, набросали повсюду зажженных веток, а они горят, как пакля. Я ему говорю, что надо уходить с горы, но он знай себе копает — никакая сила не сдвинет его теперь с места. Если он еще не сгорел и не погребен в той яме, которую сам себе вырыл, то он не иначе, как сродни саламандрам. А что с тобой? У тебя та¬ кой испуганный вид, будто ты опять увидела рысь. Хо¬ рошо бы мне их встретить, на рысях можно заработать быстрее, чем на бобрах. А где же хорошая дочь такого пло¬ хого отца? Неужто она забыла про свое обещание старому Натти? — Она там, там, на горе! —- воскликнула Луиза. Она шце;г вас, чтобы передать вам порох... 846
При этом неожиданном известии Натти даже отпрянул на несколько шагов назад. ^ Господи помилуй! Она на Горе Видения, а там все полыхает... Если ты любишь эту милую девушку, если ты хочешь сохранить верного друга, который всегда выручит тебя в беде, беги в поселок и поднимай тревогу. Люди умеют бороться с огнем, еще есть надежда на спасение. Беги же, заклинаю тебя! Не останавливайся ни на миг, беги! Едва произнеся эти слова, Кожаный Чулок скрылся в кустах, и Луиза увидела, что он бросился бежать в гору с быстротой, какая под силу лишь человеку очень выносли¬ вому и привычному к подъему в горах. ^ Неужели я все-таки нашел тебя! — закричал старый охотник, выскакивая из гущи дыма на площадку, где стоя¬ ли Эдвардс и Элизабет. — Скорей, скорей, сейчас нельзя тратить времени на разговоры. — Я в слишком легком платье, — ответила Элизабет, — мне опасно приближаться к огню. Я подумал об этом, — крикнул Натти и развернул нечто вроде одеяла из оленьей кожи, висевшее у него на руке; старик обернул им девушку с головы до ног. А те¬ перь вперёд, не то мы все поплатимся жизнью. — А как же могиканин, что станется с ним? н«?' восклик¬ нул Эдвардс, г— Неужели мы оставим старого воина поги¬ бать здесь? Натти взглянул туда, куда указывал ему юноша, и уви¬ дел индейца, сидевшего неподвижно, хотя сама земля уже горела у него под ногами. Охотник быстро подошел к старику и заговорил на де- лаварском наречии: — Вставай, Чингачгук, и пойдем отсюда. Неужто ты хочешь сгореть подобно мингу, приговоренному к сожже¬ нию? Я-то думал, что христианские священники кое-чему тебя все-таки научили. Боже мой, да ему все ноги обожгло порохом, и кожа на спине начала поджариваться! Иди же за мной, слышишь? Пойдем! — А зачем могиканину уходить? — мрачно произнес индеец. ^ Он помнит дни, когда был молодым о^лом, а те¬ перь глаза его потускнели. Он смотрит в долину, он смот¬ рит на озеро, он смотрит в леса, но не видит ни одного делавара. У всех белая кожа. Праотцы из далекой страны зовут меня, говорят: иди к нам. Женщины, молодые воины, 847
все мое племя—все зовут: иди. И Великий Дух тоже зовет: иди. Дай же могиканину умереть. — Но ты забываешь о своем друге! — воскликнул Эд¬ вардс. — Нет, сынок, индейцу уж ничего не втолкуешь, коли он надумал помирать, — прервал его Натти и, схватив веревку, которую смастерил Оливер из полосок одеяла, с удивительной ловкостью привязал безучастного ко всему вождя себе на спину и направился туда, откуда только что появился, будто ему были нипочем и собственный преклон¬ ный возраст и тяжелый груз. Едва все успели пересечь площадку, как одно из сухих деревьев, которое уже в течение нескольких минут готови¬ лось упасть, рухнуло, наполнив воздух пеплом, и как раз на то самое место, где они только что стояли. Событие это заставило беглецов ускорить шаг; подго¬ няемые необходимостью, молодые люди шли не отставая за Кожаным Чулком. — Старайтесь ступать по мягкой земле! — крикнул Натти, когда они вдруг очутились в полном мраке: дым уже заслонил все вокруг. — И держитесь в белом дыму. Ты следи, сынок, чтобы он$ была плотнее закутана в одеяло, — девушка эта клад, другую такую сыскать будет трудно. Все наставления старого охотника были выполнены, и, хотя узкий проход вдоль извивающегося ручья шел среди горящих стволов и сверху падали пылающие ветви, всём четверым удалось благополучно выбраться на безопасное место. Только человек, превосходно знавший эти леса, мог находить дорогу сквозь дым, когда дышать было невыно¬ симо трудно, а зрение почти отказывалось служить; опыт Натти помог им пройти между скалами, и оттуда они не без усилий спустились на. расположенный ниже уступ, или площадку, где дышать сразу стало легче. Можно себе представить, хотя трудно описать состояние Эдвардса и Элизабет, когда они наконец поняли, что опас¬ ность миновала! Из них троих больше всех радовался сам проводник; продолжая держать на спине могиканина, он повернулся к молодым людям и сказал, смеясь своим осо¬ бенным смехом: — Я тут 'же догадался, что порох — из лавки фран¬ цуза: иначе он не взорвался бы весь сразу. Будь зерно крупнее, он полыхал бы целую минуту. У ирокезов не было такого хорошего пороха, когда мы ходили под началом сэра 848
Уильяма на канадские племена. Я тебе рассказывал, сы¬ нок, как во время сражения с... — Ради бога, Натти, отложи свои рассказы до того вре¬ мени, когда мы все выберемся отсюда! Куда нам теперь идти? — Как — куда? Конечно, на ту площадку, что над пе¬ щерой. Там уж пожар до вас не доберется, а коли захоти¬ те, можете войти и в пещеру. Молодой человек вздрогнул и, казалось, сразу затрево¬ жился. Оглядевшись с беспокойством, он быстро прогово¬ рил: — А там, на той скале, вполне безопасно? Не доберет¬ ся ли огонь и туда? — Где твои глаза, мальчик? — произнес Натти с хладнокровием человека, привыкшего к опасностям, по¬ добным той, какую им всем только что пришлось пере¬ жить. — Задержись вы на прежнем месте еще с десяток минут, и от вас остался бы только пепел, а вот там можете пробыть сколько вам вздумается, и никакой огонь не до¬ берется, разве только если камни вдруг начнут гореть, как дерево. Успокоенные таким заявлением, они направились к то¬ му месту, о котором говорил старик. Там Натти снял свою ношу и уложил индейца, прислонив его спиной к скале. Элизабет опустилась на землю и закрыла лицо руками: са¬ мые разнородные чувства переполняли ее сердце. — Мисс Темпл, вам необходимо выпить что-нибудь, прдкрепить свои силы, — сказал Эдвардс почтительно, —* иначе вы не выдержите. — Нет, ничего, оставьте меня, — ответила Элизабет, на мгновение подняв на юношу лучистые глаза. — Я не могу сейчас говорить, я слишком взволнованна. Я преисполнена чувства благодарности за свое чудесное спасение — благо¬ дарна богу и вам. Эдвардс отошел к краю скалы и крикнул: — Бенджамен! Где ты, Бенджамен? В ответ послышался хриплый голос, идущий словно из самых недр земли. — Я здесь, мистер Оливер, торчу тут в яме. А жарища такая, как у повара в медном котле. Мне все это уж надое¬ ло. Если Кожаному Чулку надо еще много дел переделать, прежде чем отчалить за этими самыми бобрами, так я луч¬ ше вернусь в гавань и буду выдерживать карантин, пока 849
закон не защитит меня и не вернет мне остаток моих дене¬ жек. — Принеси из ручья воды, — сказал Эдвардс, — и влей в нее немного вина. И, прошу тебя, поторопись! — Я мало смыслю в ваших слабых напитках, мистер Оливер, * ответил стюард, выкрикивая все это из пещеры под уступом. — Остатки ямайского рома пошли на про¬ щальный глоток Билли Керби, когда он тащил меня на буксире прошлой ночью — вот когда вы от меня сбежали, во время вчерашней погони. Но немного красного винишка у меня имеется, может, для слабого-то желудка оно как раз и сгодится. В лодке мистер Керби моряк неважный, зато среди пней да коряг умеет поворачивать свою телегу на другой галс не хуже того, как лондонский лоцман лавирует среди угольных барж на Темзе. Произнося эту тираду, стюард не переставая карабкался вверх и вместе с последними словами появился на площад¬ ке, держа в руках требуемое питье; вид у дворецкого был помятый, лицо опухло, как у человека, недавно пробудив¬ шегося после основательной попойки. Элизабет приняла стакан из рук Эдвардса и знаком по¬ просила, чтобы юноша оставил ее. Повинуясь ее желанию, Эдвардс отошел и* увидел, как Натти заботливо хлопочет над могиканином. Когда глаза молодого человека и охотника встретились, Натти горестно проговорил: — Час Джона пробил, сынок, по его глазам вижу: коли у индейца такой неподвижный взгляд, значит, он твердо ре¬ шил помереть. Уж когда эти упрямцы что задумают, обяза¬ тельно настоят на своем. Эдвардс ничего не успел ответить, потому что послыша¬ лись торопливые шаги, и все, к своему изумлению, увидели, что к ним, цепляясь за скалы, пробирается мистер Грант. Оливер кинулся ему на помощь, и вскоре достойный слу¬ житель церкви был благополучно водворен на площадку, где находились все остальные. — Каким образом вы оказались здесь? ^ воскликнул Эдвардс. — Неужели во время такого пожара на горе есть люди? Священник прочел краткуф, но прочувствованную бла¬ годарственную молитву и лишь после этого нашел в себе силы ответить: — Кто-то видел, как моя дочь шла по направлению 850
к горе, и мне об этом сказали. Когда на вершино вспыхнул огонь, тревога заставила меня подняться вверх по дороге, и там я встретил Луизу. Она была вне себя от страха за судьбу мисс Темпл. В поисках дочери судьи я и зашел в это опасное место, и, если бы господь не спас меня, дав мне в помощь собак Натти, я бы и сам погиб в пламени. — Да, в таких делах на собак положиться можно, — сказал Натти. ^ Коли есть где хоть одна лазейка, уж они ее непременно разыщут. Им носы служат, как человеку разум.; — Я так и поступил, ^ пошел вслед за собаками, и они привели меня сюда. Благодарение богу, все вы целы и невредимы. — Не совсем так, — возразил охотник. —* Целы-то мы целы, а вот насчет того, что невредимы, про Джона этого сказать нельзя: человек при последнем издыхании, минуты его сочтены. — Ты прав, Натти Бампо! — воскликнул мистер Грант, приближаясь к умирающему. — Я слишком многих прово¬ дил в иной мир, чтобы не понять, что рука смерти уже кос¬ нулась этого старого воина. Как утешительно сознавать, что он не отверг предложенную ему благостыню христиан¬ ства еще в ту пору, когда был силен и когда его осаждали земные искушения! Потомок расы язычников, он был по- истине «выхвачен, как головня из пламени» г.: —^ Нет, он страдает не от ожогов, — проговорил Натти, не совсем поняв слова священника; старый охотник один стоял подле умирающего воина. — Хотя Джон из-за своей индейской гордости мог и с места не сдвинуться, когда огонь жег ему кожу — индейцы боль презирают, — но, мне сдается, сожгли его злые людские мысли, они его мучили без малого восемь десятков лет. Ну, а теперь природа сдается, борьба тянулась уж очень долго. Эй, Гектор, ло¬ жись! Ложись, тебе говорят! Плоть наша не из железа, веч¬ но жить человек не может. Джону пришлось видеть, как вся его родня, один за другим, переселились в иной мир, а он вот остался горевать здесь один-одинешенек. — Джон, ты меня слышишь? — ласково спросид свя¬ щенник. — Хочешь, чтобы я прочел молитвы, предназна¬ ченные церковью для этой скорбной минуты? Индеец повернул к нему свое землистое лицо. Темные 11 Из книги пророка Амоса, «Библия», глава IV, И. 851
глаза его смотрели прямо, но безучастно: старик, по-види¬ мому, никого не узнавал. Затем, снова обернувшись к доли¬ не, он запел по-делаварски. Низкие, гортанные звуки песни становились все громче, и вот уже можно было различить слова: — Я иду, я иду в Страну Справедливых, я иду! Я убивал врагов, я врагов убивал! Великий Дух зовет сво¬ его сына. Я иду, я иду! В Страну Справедливых я иду! — О чем он поет? — с искренним участием спросил Кожаного Чулка добрый пастор. — Он воздает хвалу спа¬ сителю нашему? — Нет, это он себя похваливает, — ответил Натти, с грустью отводя взгляд от умирающего друга. — И все вер¬ но, я-то знаю, что каждое его слово правда. г— Да изгонит господь из его сердца такое самодоволь¬ ство! Смирение и покаяние — вот заветы христианства, и, если не царят они в душе человека, тщетны его чаяния на спасение. Хвалить себя! И это в такую минуту, когда дух и тело должны слиться воедино, вознося хвалу создателю! Джон, ведь ты принял христианское вероучение, ты был избран среди множества грешников и язычников, и я ве¬ рю — все это для разумной д благой цели. Отвергаешь ли ты суетнре довольство своими добрыми делами, происте¬ кающее от гордыни и тщеславия? Индеец даже не взглянул на того, кто задал ему эти во¬ просы, и, снова подняв голову, заговорил тихо, но внятно: — Кто посмеет сказать, что враги -видели спину моги¬ канина? Разве хоть один враг, сдавшийся ему на милость, не был пощажен? Разве хоть один минг, за которым гнался могиканин, спел победную песню? Разве сказал когда-либо могиканин хоть одно слово лжи? Нет! Правда жила в нем, и ничего, кроме правды, не исходило от него. В юности сво¬ ей он был воином, и мокасины его оставляли кровавый след. В зрелые годы он был мудр, и слова его у Костра Со¬ вета не разлетались по ветру. — А, он оставил свои языческие заблуждения, он пе¬ рестал петь! — воскликнул священник. — Что же говорит он теперь? Сознает ли, что для него в жизни уже все поте¬ ряно? — Ах ты, боже мой! Да он не хуже нас с вами знает, что конец его близок, — сказал Натти, — только он считает это не потерей, а, наоборот, большим выигрышем. Джон стал стар и неловок, дичи же по вашей вине нынче не 852
очень-то много, да и пугливая она стала. Охотники помо¬ ложе его с трудом добывают себе на жизнь. Он верит, что отправится после смерти туда, где всегда хорошая охо¬ та, куда не смогут попасть злые и несправедливые и где он снова встретит свое племя. Это совсем не кажется потерей человеку, у которого руки даже и корзины плести уже не могут. Если есть тут потеря, так это для меня. Когда Джон уйдет, мне оотанется разве что последовать за ним. — Его пример и кончина, которая, как я еще смиренно надеюсь, может стать славной, должна направить и тебя, Натти, на размышления о лучшем мире, — заговорил ми¬ стер Грант. — Но мой долг — облегчить путь для покидаю¬ щей сей мир души. Настала минута, Джон, когда сознание того, что ты не отверг помощи спасителя нашею, прольет бальзам на твою душу. Не возвращайся к заблуждениям прежних дней, принеси грехи свои к стопам божьим, и бог тебя не оставит. — Хоть слова ваши — сущая правда, да и в священном писании то же сказано, но с Джоном теперь ничего не поде¬ лать, — проговорил Натти. — С самой войны ему не дово¬ дилось видеть священника, а индейцы часто возвращаются к старым верованиям. Я так полагаю, что старику надо дать умереть спокойно. Сейчас он счастлив, я этр по гла¬ зам его вижу, а такого нельзя было про него сказать с того самого времени, когда делавары покинули земли у истоков реки и двинулись к западу. Да, давненько это было, и не¬ мало повидали мы с ним черных дней с тех пор. — Соколиный Глаз! — позвал могиканин. Казалось, и нем вспыхнула последняя искра жизни. — Соколиный Глаз, слушай слова своего брата. — -Слушаю, Джон, — по-английски ответил ему охот- пик, взволнованный таким обращением, и подошел побли¬ же к индейцу. — Да, мы были братьями, и этого даже не выразить на твоем языке. Что ты хочешь сказать мне, Чин¬ гачгук? — Соколиный Глаз! Праотцы зовут меня в страну сча¬ стливой охоты. Тропа туда свободна, и глаза могиканина снова становятся молодыми. Я смотрю и не вижу людей с белой кожей. Никого не вижу, кроме справедливых и храбрых индейцев. Прощай, Соколиный Глаз, ты отпра¬ вишься в рай для белых вместе с Пожирателем Огня и Молодым Орлом, а я пойду вслед за своими праотцами. Пусть лук», томагавк, трубку и вампум могиканина поло¬ 55 Фенимор Купер. Том II 853
жат с ним в его могилу. В путь он отправится ночью, как воин на битву, и ему некогда будет искать свои вещи. — Что он говорит, Натаниэль? — с явным беспокойст¬ вом спросил мистер Грант. — Предается ли он благоче¬ стивым размышлениям и вверил ли спасение души своей господу богу, оплоту нашему? — Нет, он надеется только на Великого Духа, б кото¬ рого верят индейцы, да на свои добрые дела. И, как все индейцы, думает, что снова станет молодым и будет охо¬ титься и жить счастливо на веки вечные. Все цветнокожие верят в это. А вот мне так никогда и в голову не приходило, что я на том свете опять увижу своих собак и ружье, хоть и тяжко старику думать, что надо будет навсегда расстаться с ними. И потому я держусь за жизнь сильнее, чем следует старому человеку, перевалившему за седьмой десяток. — Бог не допустит, чтобы человек, который был осенен крестным знамением, умер смертью язычника! — с жаром воскликнул священник. — Джон!.. Но тут мистер Грант вынужден был умолкнуть перед голосом новой стихии. Пока происходили только что опи¬ санные события, на горизонте росли и сгущались темные тучи; зловещая неподвижность воздуха предвещала пере¬ мену погоды. Пламя, все еще бушевавшее на склонах горы, теперь уще не металось под порывами ветра, но вздыма¬ лось вверх, ровное и прямое. Было даже некое спокойствие в разрушительном действии стихии — она как будто со¬ знавала, что скоро ее остановит сила более могучая, чем ее собственная. Клубы дыма над долиной поднимались и бы¬ стро рассеивались, и среди туч, нависших над западными горами, уже сверкали короткие слепящие молнии. И вот вслед за особо яркой вспышкой, пронизавшей своим неров¬ ным светом тучи и на миг озарившей весь горизонт, раз¬ дался страшный удар грома, — он прокатился по горам, потрясая землю, казалось, до самых ее недр. Могиканин приподнялся, словно повинуясь призыву, и вытянул исху¬ давшую руку в сторону запада. Темное лицо его освети¬ лось радостью, которая затем стала медленно потухать* и все мышцы лица как будто застыли — на секунду судорога искривила губы, рука медленно опустилась: мертвый воин так и остался сидеть, прислонившись к скале, как бы глядя остекленевшими глазами на далекие горы, словно осиротев¬ шая теперь земная оболочка следила за полетом души в новую обитель. 854