Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й
Шрифт:
летел вниз, ему мерещилось, что он в седле и пробивается сквозь вражеские полчища. По пути он стукался о каждое дерево и воображал, что это налетают на него пехотинцы. Наконец, почти врезавшись в полуобгоревший ствол, он шлепнулся посреди проезжей дороги, и притом, к полно¬ му своему изумлению, прямо к ногам собственной супру¬ ги. Миссис Холлистер в сопровождении по крайней мере двух десятков любопытных мальчишек поднималась по дороге в гору: одной рукой она опиралась на палку, без которой никогда не выходила из дому, а в другой несла пустой мешок. При виде подвига своего достойного мужа она вознегодовала —- возмущение взяло верх не только над религиозными убеждениями, но и над философской нату¬ рой почтенной дамы. — Что же это такое, сержант! Да, никак, ты отсту¬ паешь? — закричала она. — Неужто я дожила до такого позора, чтобы мой муж удирал от врага — и какого врага! А я-то тут иду и рассказываю мальчуганам об осаде Нью- Йорка и о том, как тебя там ранило. И еще о том, каким героем ты себя сегодня покажешь. И что же я вижу? Ты отступаешь при первом же выстреле! Да, мешок можно выбросить: если и будет пожива, так все достанется дру¬ гим, а не такому вояке, как ты. Там, в пещере, говорят, полным-полно золота и серебра. Да простит мне господь мирские помыслы, но и в писании сказано, что военная добыча по справедливости принадлежит победителю. —* Кто отступает? — с изумлением воскликнул вете¬ ран.
– г- Где мой конь? Он убит подо мной, и я... — Да ты, никак, рехнулся! — прервала его жена. — Откуда у тебя взяться коню — кто ты такой? Всего-навсего никуда не годный капитан всякого сброда. Будь здесь на¬ стоящий капитан, ты бы летел в другую сторону! Пока достойная чета подобным образом обсуждала происходящие события, бой над их головами разгорелся не на шутку. Кожаный Чулок, увидев, что враг его, как выразился бы Бенджамен, «идет на большой скорости», сосредоточил внимание на правом фланге осаждающих. Силачу Керби ничего не стоило бы, воспользовавшись удобной минутой, взобраться на бастион и отправить двух ее защитников вслед за капитаном Холлистером, но в эту минуту лесоруб был, по-видимому, настроен отнюдь не враждебно, ибо он гаркнул так, что его услышал и весь отступающий левый фланг: 865
— Ура! Ай да капитан! Вот это здорово! Гляньте, как он разделывается с кустарником! Да ему и молодые дерев¬ ца нипочем — начисто срезает! Подобными восклицаниями он подбадривал летевше¬ го вниз ветерана до тех пор, пока наконец, не в силах больше сдерживаться, добродушный малый плюхнулся на землю и, от восторга выбивая пятками барабанную дробь, дал волю веселому смеху. Все это время Натти стоял в угрожающей позе, напра¬ вив ружье поверх бастиона и зорко оледя за каждым дви¬ жением противников. Шум, производимый Керби, ввел в искушение безмерно любопытного Хайрема, и тот неосто¬ рожно выглянул из-за своего укрытия, дабы ознакомиться с ходом боя. Проделано это было с величайшей осмотри¬ тельностью, но, тщательно прикрывая фронт, мистер Ду¬ литл, что бывает свойственно и командирам получше него, подставил тыл под огонь врага. По своему физическому складу Хайрем Дулитл принадлежал к той породе людей, которым природа при их создании отказала в закруглен¬ ных линиях. Все в нем было или прямо, или угловато. Но обшивала его портниха, а она, подобно войсковому под-* рядчику, действовала, следуя некоему своду правил, сво¬ дящих к одной конфигурации все имеющиеся в природе человеческие типы. Поэтому, как только мистер Дулитл высунулся, слегка согнувшись, вперед, с другой стороны де¬ рева показались пышные складки его кафтана, и Натти мгновенно взял их на прицел. Менее опытный человек стал бы целить именно в эти складки, но Кожаный Чулок отлично знал и мистера Дулитла и кто служил ему порт¬ ным, и потому, едва щелкнул ружейный затвор, Керби, наблюдавший весь этот эпизод затаив дыхание, увидел, что от бука отлетел кусок коры и чуть повыше густых скла¬ док взметнулась пола кафтана. Никогда еще ни одно ору¬ дие не могло выпалить с такой скоростью, с какой выско¬ чил из-за дерева Хайрем на призыв Натти. Ступив с необычайной осторожностью два-три шага и поддерживая одной рукой пострадавшее место, а другую вытянув вперед, он двинулся затем с угрожающим видом к Натти, громко восклицая: — Ну, на этот раз ты так легко не отделаешься, дья¬ вол тебя побери совсем! Я найду на тебя управу, я добе¬ русь и до верховного суда! Такие резкие выражения в устах всегда столь уравно¬ 866
вешенного сквайра Дулитла и бесстрашие, с каким он шел прямо на ружье Наттй, сообразив, вероятно, что оно теперь не заряжено, подняли воинственный дух в арьергарде от¬ ряда — воины с громким воплем дали залп вверх, послав свои пули туда же, куда попал и заряд пушечки. Разгоря^ чившись от ими самими произведенного шума, они затем бросились вперед уже с подлинно воинственным пылом, и Билли Керби, полагая, что шутка, как она ни забавна, зашла слишком далеко, хотел было уже взобраться на ба¬ стион, когда вдруг с другой его стороны появился судья Темпл. ^ Я требую тишины и порядка! воскликнул он. — Что я вижу? Тут проливают кровь и чуть ли не убивают друг друга! Неужели для того, чтобы творить правосудие, властям необходимо прибегать к поддержке всякого сбро¬ да, как будто в стране сейчас война и неурядицы! — Это вооруженные ополченцы! — крикнул шериф с отдаленного утеса. — Они... — Скажи лучше — вооруженные разбойники. Я тре¬ бую прекратить все это! — Остановитесь! Не надо кровопролития! — раздался голос с вершины Горы Видения. — Заклинаю вас небом, не стреляйте! Всё будет улажено миром, вы можете спу¬ ститься! Изумление заставило всех замереть на месте. Натти, успевший перезарядить ружье, спокойно уселся на бревно и опер голову на руку; «легкая инфантерия», прекратив военные действия, застыла в напряженном ожидании. В следующую минуту с горы сбежал Эдвардс, за ним с проворством, удивительным для его возраста, следовал майор Гартман. В одно мгновение они добежали до пло¬ щадки, оттуда спустились к пещере и оба в ней скрылись. Все молчали, изумленно глядя им вслед. Глава ХЬ Антонио. Я онемелI Бассанио. Ты доктором была — и не узнал я? Шекспир, «Венецианский купец» В течение тех пяти или шести минут, по прошествии которых снова появились юноша и майор, судья Темпл и шериф вместе с большинством волонтеров поднялись на 867
площадку, и храбрые воины принялись излагать друг дру¬ гу свои предположения относительно исхода дела и хва¬ статься боевой доблестью, проявленной ими в недавнем столкновении. Но вдруг все умолкли: от пещеры шли Оли¬ вер и мистер Гартман. Они несли человека, сидевшего в грубом кресле, застеленном неотделанными оленьими шкурами, которое тут же почтительно опустили среди собравшихся. Длинные волосы сидевшего в кресле спадали на плечи гладкими белоснежными прядями; одежда, без¬ укоризненно чистая и опрятная, сшитая из материи, доступ¬ ной лишь людям наиболее зажиточных классов, сильно обветшала и была залатана; обувью старику служили мо¬ касины, украшенные самой нарядной отделкой, какую только способны изобрести индейцы. Черты его лица были строги и полны достоинства, однако блуждающий взгляд, которым он медленно обвел стоящих вокруг, ничего не вы¬ ражал: не оставалось сомнения в том, что старец уже до¬ стиг тех лет, когда человек вновь возвращается к бездум¬ ному состоянию дитяти. Натти, пришедший следом за теми, кто нес кресло — этот столь неожиданный здесь предмет, — остановился не¬ подалеку, позади него. Опершись о ружье, охотник стоял среди своих преследователей, и бесстрашие его показыва¬ ло, что Кожаного Чулка волнует дело гораздо более важ¬ ное, чем личная безопасность. Майор Гартман встал с не¬ покрытой головой подле старца, и, казалось, в его глазах, обычно выражавших веселость и юмор, сияет сама душа. Эдвардс непринужденным, любовным жестом положил руку на поручень кресла, хотя от волнения сердце у юно¬ ши готово было разорваться и он ие мог произнести ни слова. Все смотрели на эту картину не отрывая глаз, но ни¬ кто- не проронил ни звука. Но тут старец, вновь обведя всех своим бездумным взглядом, сделал попытку припод¬ няться, на его увядшем лице мелькнула улыбка, выражав¬ шая привычную любезность, и он произнес глухим, дрожа¬ щим голосом: — Не угодно ли присесть, джентльмены? Прошу вас. Совет начнется незамедлительно. Все, кто предан нашему всемилостивейшему королю, будут рады слышать, что ко¬ лонии по-прежнему остаются ему верны. Присядьте, про¬ шу вас, присядьте, господа. Войска на ночь отправятся на отдых.
Но вдруг все умолкли: от пещеры шли Оливер и мистер Гартман. Они несли человека в кресле, застеленном оленьими шкурами. 56
Это бред безумного, — сказал Мармадьюк. — Кто потрудится мне объяснить, что все это значит? — Нет, сэр, это не безумие, — твердо произнес Эд¬ вардс, — это лишь дряхлая, беспомощная старость, и нам предстоит выяснить, кто тут несет ответственность. — Скажи, сын мой, джентльмены останутся к обе¬ ду? — спросил старец, обернувшись на голос, который он так хорошо знал и любил. — Распорядись, чтобы пригото¬ вили обед, достойный офицеров его величества. Ты зна¬ ешь, у нас всегда к услугам превосходнейшая дичь. — Кто этот человек? — быстро спросил Мармадьюк: голос старца пробудил в нем живейший интерес и какие-то догадки. — Этот человек, сэр, который, как вы видели, прятал¬ ся в пещере, мшенный всего, что составляет радость на¬ шей жизни, был когда-то другом и советчиком тех, кто правил нашей страной, — спокойно ответил Эдвардс; голос его, по мере того как он говорил, звучал все громче. — Этот человек, которого вы видите теперь слабым и бес¬ помощным, был когда-то воином столь храбрым и не¬ устрашимым, что отважные туземцы дали ему прозвище «Пожиратель Огня». Этот человек, который не имеет сей¬ час даже крова над головой, когда-то обладал огромным состоянием; он был законным владельцем этой самой зем¬ ли, которая у нас под ногами, судья Темпл. Этот человек был отцом... — Так, значит, это... так, значит, это пропавший без вести майор Эффингем? — вскричал Мармадьюк в глубо¬ чайшем волнении. — Да, именно пропавший, — ответил юноша, устрем¬ ляя на судью пронзительный взгляд. — А вы? А вы?.. — продолжал судья, с трудом выго¬ варивая слова. — Я его внук. Целую минуту длилось глубокое молчание. Глаза всех были прикованы к говорившим, и даже старый немец с большой тревогой ждал, чем все это кончится. Но вот Мар¬ мадьюк, опустивший голову на грудь — не от стыда, а по¬ тому, что мысленно возносил благодарность богу, — вновь поднял глаза; крупные слезы катились по его красивому мужественному лицу. Он горячо сжал руку юноше и про¬ говорил: — Оливер, прощаю тебе твою резкость, твои подозре¬ 870
ния. Теперь я вое понимаю. Прощаю тебе все, кроме того, что ты позволил престарелому человеку обитать в таком неподобающем месте, когда не только мой дом, но все мое состояние в его и твоем распоряжении. — Он твердый, как шталь! — воскликнул майрр Гарт¬ ман. — Я говорил тебе, юнош, што Мармадьюк Темпл — верный друг, он никогда не покидаль друга в нужде. — Да, судья Темпл, этот достойный джентльмен сильно поколебал мое мнение о вас. Когда выяснилось, что пере¬ везти моего деда обратно, туда, откуда извлекла его пре¬ данная любовь старого слуги, невозможно — его бы тут же обнаружили, — я отправился в долину Мохок к одному из его старых товарищей, в надежность которого я верил. Оп ведь и ваш друг, судья Темпл, и если то, что он говорит, справедливо, и мой отец и я судили о вас неверно... — Твой отец действительно погиб на том пакетботе? — спросил Мармадьюк с нежным участием. — Да. После нескольких лет бесплодных усилий и жизни на очень скромные средства он оставил меня в Но- ва-Скотии и отправился получать компенсацию за поне¬ сенные убытки, которую присудили наконец британскому офицерству. Он провел в Англии год и возвращался в Га¬ лифакс, чтобы занять там назначенный ему правительст¬ вом пост в Вест-Индии, намереваясь заехать туда, где мой дед пребывал с начала и во все время войны, и взять его с собой. — Но как ты уцелел? — воскликнул Мармадьюк с жи¬ вейшим интересом. — Я был уверен, что ты погиб вместе с отцом. На щеках Эдвардса выступил румянец. Юноша посмат¬ ривал на недоумевающие лица волонтеров и молчал. Мар¬ мадьюк обернулся к подошедшему в эту минуту капитану Холлистеру и сказал: — Уведите солдат и распустите их по домам; излиш¬ нее усердие шерифа внушило ему неверное представление о его долге. Доктор Тодд, я буду весьма признателен, если вы займетесь раной Хайрема Дулитла, которую тот полу¬ чил в этом неприятном деле. Ричард, ты окажешь мне услугу, если распорядишься прислать сюда карету. Бенд¬ жамен, возвращайся домой и приступай к своим домаш¬ ним обязанностям. Хотя распоряжения эти большинству не очень-то при¬ шлись по душе, подозрение, что они и в самом деле не¬ 56* 871
сколько превысили границы законного, а так же привыч¬ ное уважение к судье заставили всех немедленно подчи¬ ниться. Когда те, кому надлежало уйти, скрылись из виду и на скале остались лишь лица, особо заинтересованные в том, чтобы раскрыть наконец тайну, Мармадьюк, указывая на майора Эффингема, сказал, обращаясь к его внуку: — Не унести ли нам твоего деда под укрытие, пока не прибудет моя карета? — Нет, сэр, воздух ему полезен, он всегда старался быть под открытым небом, если при этом не грозила опас¬ ность быть обнаруженным. Я не знаю, как мне поступить дальше, судья Темпл: должен ли я, могу ли я позволить, чтобы майор Эффингем стал членом вашей семьи? — Ты сам будешь судить об этом, — ответил Марма¬ дьюк. — Твой отец — друг моей юности. Он доверил мне все свое состояние. Когда мы расставались, он, полностью на меня полагаясь, не пожелал брать никаких расписок, никаких документов, подтверждающих передачу мне его имущества, хотя, правду сказать, для того и не было ни времени, ни подходящих обстоятельств. Ты знал об этом? — Несомненно, сэр, — ответил Эдвардс или, как отны¬ не мы будем называть его, Эффингем. — Наши политические взгляды разошлись, и мы ре¬ шили, что, если здесь победит революция, я смогу сохра¬ нить для него все его состояние, ибо никто не знал о том, что оно принадлежит ему. Если же король удержится, то такому лояльному подданному, как полковник Эффингем, нетрудно будет вернуть свое имущество. Это тебе ясно? — Пока все верно и правильно, — сказал юноша, все еще сохраняя недоверчивый вид. — Слушай, слушай, малыпик, — проговорил немец. — Судья Темпл — самый шестный шеловек. — Нам всем известно, каков был исход войны, — про¬ должал Мармадьюк, не обращая внимания ни на того, ни на другого. — Твой дед остался в Конектикуте, и его сын регулярно высылал ему вспомоществование, достаточное для того, чтобы старик ни в чем не нуждался. Все это я хорошо знал, хотя мне не приходилось встречаться с май¬ ором Эффингемом даже в разгар нашей дружбы с его сы¬ ном. Вместе с войсками твой отец вернулся в Англию хло¬ потать о возвращении своего имущества. Он потерпел огромные убытки, все поместья его были проданы, но ку- 872
пил их я. Это было продиктовано вполне естественным же¬ ланием устранить все препятствия, когда для него придет время получить все свои владения обратно. — Никаких препятствий и не было, кроме одного: на¬ шлось слишком много претендентов. Но никто бы не мог тягаться с законным владель¬ цем, и я открыто объявил, что распоряжаюсь капиталом, с течением времени и моими собственными усилиями умно¬ женным во сто крат, только как опекун. Ты знаешь, что сразу же после войны я снабжал твоего отца значительны¬ ми суммами. — Да, вы высылали ему деньги до тех пор, пока... — Мои письма стали приходить обратно нераспечатан¬ ными. Характером твой отец походил на тебя: порой он бывал излишне тороплив и резок. Но, возможно, тут была и моя вина, — сказал судья, как бы с упреком самому се¬ бе. — Быть может, я, как всегда, заглядывал слишком да¬ леко вперед, слишком тщательно рассчитывал. Признать¬ ся, для меня было тяжким испытанием позволять челове¬ ку, которого я искренне любил, на протяжении семи лет думать обо мне дурно, и все это для того, чтобы он смог в свое время открыто заявить о своих правах на имущество и получить компенсацию за убытки. Но, если бы он прочи¬ тал мои последние письма к нему, ты бы знал всю правду. Те, что я послал ему в Англию, твой отец прочитал, об этом сообщил мне мой поверенный. Твой отец умер, Оливер, зная все. Он умер моим другом, и я был убежден, что ты погиб вместе с ним. — Мы были бедны и не могли оплатить проезд за дво¬ их, — ответил юноша с необычайным волнением, которое охватывало его всякий раз, когда разговор касался плачев¬ ного положения его семьи. — Я дожидался возвращения отца, и, когда до меня дошла печальная весть о его гибели, у меня не оставалось ни гроша. — И что же ты предпринял, мой мальчик? — спросил Мармадьюк с дрожью в голосе. — Я поехал разыскивать деда. Я понимал, что он остался без всяких средств к существованию теперь, когда перестали приходить деньги от его сына. Добравшись до места, где жил старый майор Эффиигем, я узнал, что он выехал неизвестно куда, хотя наемный слуга, покинувший старого человека в его бедности, после моих настойчивых расспросов признался, что моего деда увез какой-то ста- 873
рпк, бывший слуга майора. Я тотчас догадался, что это был Натти, потому что мой отец часто... ^ Так, значит, Натти был слугой твоего деда? — вос¬ кликнул судья. — И этого вы тоже не знали? — спросил явно изумлен¬ ный юноша. — Как мог я это знать? Я никогда не встречался с майором Эффингемом, при мне никто не упоминал тогда имени Бампо. Для меня Натти был всего лишь охотник- траппер, лесной житель. Таких здесь немало, и потому он не вызывал во мне особого интереса. — Натти вырос в семье моего деда, служил ему на про¬ тяжении многих лет, сопровождал его во всех походах на Западе, где и пристрастился к лесам. Его оставили здесь как «туземца» на земле. Могиканин — мой дед когда-то спас ему жизнь — уговорил делаваров отдать майору эту землю, когда те приняли моего деда как почетного члена своего племени. — А отсюда, стало быть, и разговоры о твоей «индей¬ ской крови»? — Да, это моя единственная «кровная» связь с индей¬ цами, — ответил Эдвардс улыбаясь. Майо$ Эффингем стал как бы сыном , могиканина, в то время одного из ве¬ личайших людей своего народа, и мой отец, посетивший делаваров, когда был еще мальчиком, получил от них про¬ звище «Орел», вероятно, за свой орлиный профиль. Это прозвище перешло и на меня. Другого родства и связей с индейцами у меня нет, хотя, признаюсь, судья Темпл, по¬ рой я готов был цожелать, чтобы именно таким было и мое происхождение и мое воспитание. — Продолжай свой рассказ, — сказал Мармадьюк. —* Мне осталось мало что добавить, сэр. Я отправился к озеру Отсего — я часто слышал, что Натти живет именно там, — и действительно нашел своего деда в хижине старо¬ го охотника — верный слуга скрывал от всех своего старо¬ го господина, он не хотел, чтобы люди видели, как обни¬ щал и впал в старческое слабоумие человек, которого на¬ род когда-то так уважал и почитал. — И что же ты предпринял затем? Что я предпринял? Я истратил последние деньги и купил ружье, надел грубую одежду и стал охотиться вме¬ сте с Кожаным Чулком. Остальное, судья Темпл, вам из¬ вестно. 874
— А почему ты не искаль старый Фриц Гартман? — сказал немец с упреком. — Разве ты никогда не слышаль имя старый Фриц Гартман, твой отец не говориль обо мне? — Быть может, я поступил неправильно, джентльме¬ ны, — возразил юноша, ^ но гордость не позволяла мне открыть то, что сегодня наконец обнаружилось и что даже и теперь мне не легко. У меня были свои планы, быть мо¬ жет фантастические, но я предполагал, если бы мой дед дожил до осени, увезти его с собой в город, где живут на¬ ши дальние родственники, — я надеялся, что они уже успели позабыть про ненавистных им тори. Но он быстро угасает, —* печально продолжал Оливер, — и вскоре ляжет в землю рядом со старым могиканином. Воздух был свежий, погода прекрасная, и все остава¬ лись на скале до тех пор, пока не послышался стук колес поднимавшейся по склону кареты судьи Темпла. Разговор продолжался с неослабевающим интересом, и постепенно выяснилось все то, что доселе было непонятно; антипа¬ тия юноши к Мармадьюку таяла с каждой минутой. Он уже не возражал против того, чтобы деда его увезли в дом судьи, а сам майор Эффингем выказал поистине дётскур радость, когда его усадили в карету. Оказавшись в зале «дворца» Мармадьюка, старый воин медленно обвел глаза¬ ми комнату, останавливаясь взглядом на каждом предме¬ те, и на мгновение лицо его как будто озарялось разумной мыслью, но в то же время он то и дело рассыпался в не¬ нужных любезностях по адресу тех, кто находился возле него, с трудом связывая слова и мысли. Ходьба и переме¬ ны скоро истощили силы старика, и его пришлось уложить в постель. Там он лежал в течение долгих часов, очевидно сознавая происшедшие в его жизни изменения и являя со¬ бой жалкую картину, слишком ясно показывающую, что животные инстинкты все еще живут в человеке после того, как более благородная его сущность уже исчезла. Пока его престарелого родственника укладывали в удобную постель, возле которой тут же уселся Натти, Оли¬ вер не отходил от деда, но затем по приглашению судьи проследовал в библиотеку, где его уже поджидал хозяин дома и майор Гартман. — Прочти эту бумагу, Оливер, — проговорил Марма- дьюк, — и ты увидишь, что я не только не имел намере¬ ний нанести ущерб твоей семье, пока я жив, но считал 875