Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
— Молчите, невинное дитя, молчите! — сказал пол¬ ковник в сильном волнении.— Вы никого не погубили, не приводите всех нас в отчаяние. — Неужели любить своих близких — преступление? — пылко продолжала Френсис.— Неужели Вашингтон — ве¬ ликодушный, справедливый, беспристрастный Вашинг¬ тон — судил бы так жестоко? Обождите, пусть Вашингтон сам рассудит это дело. — Это невозможно,— ответил председатель, прикры¬ вая рукой глаза, как будто стараясь не видеть прелестную девушку. — Невозможно? Ах, отложите суд хотя бы на неделю! На коленях молю вас, ведь и вы сами тоже будете нуж¬ даться в милосердии в тот час, когда человеческое могуще¬ ство становится бессильным. Молю вас, дайте ему хоть один день! — Невозможно,— повторил полковник еле слышным голосом.— Мы выполняем строгие предписания, и так мы уже дали ему слишком долгую отсрочку. Он отвернулся от стоявшей на коленях девушки, но не мог или не захотел вырвать у нее свою руку, которую она сжимала с отчаянной горячностью. — Уведите арестованного,— сказал один из судей офи¬ церу, охранявшему Генри.— Полковник Синглтон, мы уда¬ лимся из зала? — Синглтон, Синглтон! — как эхо, повторила Френ¬ сис.— Значит, вы сами отец и можете понять, что значит горе отца: вы не станете, не захотите ранить и без того кровоточащее сердце. Выслушайте меня, полковник Сингл¬ тон, как господь бог выслушает ваши предсмертные мо^ литвы, и пощадите моего брата! — Уведите ее,— сказал полковник, пытаясь осторожно высвободить свою руку. Но никто не двинулся с места. Френсис силилась про¬ честь выражение его лица, но он отвернулся, а она все не отпускала его. — Полковник Синглтон! Еще совсем недавно ваш сын был тоже в смертельной опасности. Его приютили под крышей моего отца; в нашем доме он нашел покровитель¬
— Какое право имеет Хис 1 делать из меня палача! — с болью вскричал старый воин и вскочил — кровь прилила к его лицу, вены на висках вздулись от волнения.— Но я забылся, идемте, джентльмены, мы должны выполнить этот тяжелый долг. — Нет, нет, не уходите! — закричала Френсис.-— Мо¬ жете ли вы так спокойно отнять сына у отца, брата у се¬ стры? И этого требует дело, которое я так горячо любила? И это люди, которых я привыкла глубоко уважать? Но вы, кажется, медлите, вы слушаете меня, вы сжалитесь и про¬ стите его! — Выходите, джентльмены,— сказал полковник, ука¬ зывая на дверь; он выпрямился с величественным видом, тщетно пытаясь смирить свои чувства. — Постойте, выслушайте меня! — воскликнула Френ¬ сис, судорожно схватив его за руку.— Полковник Синглтон, вы же отец — будьте милосердны! Сжальтесь над сыном! Сжальтесь над дочерью! Ведь и у вас была дочь. У меня на груди она испустила свой последний вздох. Вот эти руки в смертный час закрыли ей глаза... Да, да, эти руки, которые сейчас с мольбой сжимают ваши, оказали ел последние услуги. Неужто теперь мне придется оказать их и моему несчастному брату, которого вы хотите осу¬ дить! Старого воина охватило сильное волнение, но он побо¬ рол себя, и лишь тяжелый стон вырвался из его груди. Гордясь этой победой над собой, он огляделся кругом, но тут им овладел новый приступ горя, и он склонил свою убеленную семьюдесятью зимами голову на плечо горячен просительницы. Верный меч, старый товарищ во многих кровавых битвах, выпал из его ослабевшей руки, и он воскликнул: — Да благословит вас за это господь! — и громко за¬ рыдал. Долго не мог справиться полковник Синглтон с буше¬ вавшими в нем чувствами, но наконец, взяв себя в руки, передал потерявшую сознание Френсис ее тетке и, с не¬ преклонным видом повернувшись к своим товарищам, сказал: — Теперь, джентльмены, нам надлежит выполнит:. 1 Нильям Хис - генерал-майор, командовавший америкам скидш поисками в Пест-Честере. 707
наш долг офицеров. Своим чувствам мы предадимся по¬ том. Какое решение вы приняли по делу подсудимого? Один из судей вручил ему приговор, который он напи¬ сал, пока полковник говорил с Френсис, и заявил, что та¬ кого же мнения придерживается и второй член суда. В бумаге коротко сообщалось, что Генри Уортон был пойман как шпион, когда он переходил линию американ¬ ских войск, переодевшись в чужое платье. По военным законам за это полагается смерть, и суд приговаривает капитана Уортона к казни через повешение; приговор должен быть приведен в исполнение не позже девяти ча¬ сов следующего утра. Применять самую суровую кару, даже к врагу, было не принято без утверждения главнокомандующего, а во время его отсутствия — без санкции заменяющего его офи¬ цера. Главный штаб Вашингтона помещался в Нью-Винд¬ зоре, на западном берегу Гудзона, а потому можно было вполне успеть получить от него ответ. — Срок очень короткий,— сказал полковник, держа в руке перо и медля без видимой причины.— Меньше су¬ ток — и за это время такой молодой человек должен успеть приготовиться к смерти! — Королевские офицеры дали Хэлю 1 деего один час,— ответил член суда.— Мы же даем положенный срок. Но Вашингтон может продлить его и даже помило¬ вать виновного. — Тогда я сам поеду к Вашингтону! — воскликнул полковник, возвращая подписанную им бумагу.— Ес¬ ли заслуги такого старого воина, как я, что-нибудь зна¬ чат и генерал согласится выслушать меня, я спасу этого юношу! С этими словами он уехал, горя великодушным жела¬ нием помочь Генри Уортону. Решение суда было с должной осторожностью сообщено заключенному. Отдав нужные распоряжения дежурному офицеру и отправив в главный штаб курьера с донесе¬ нием, два члена суда сели на лошадей и с тем же бесстра¬ стным видом поборников высшей справедливости, с ка¬ ким они держались на суде, отправились в свои воинские части. 1 X э л ь — американский офицер, повешенный англичанами за шпионаж. 708
Глава XXVII Что? Не было отмены приговора. И Клавдио умрет? Шекспир, «Мера за меру»1 После того как Генри был сообщен приговор, он про¬ вел несколько часов в кругу семьи. Мистер Уортон в бес¬ помощном отчаянии оплакивал предстоящую безвремен¬ ную гибель сына, а очнувшаяся после обморока Френсис испытывала такую острую душевную боль, что сам л смерть показалась бы ей облегчением. Одна мисс Пейтон еще сохранила крупицу надежды или хотя бы присутствие духа, необходимое, чтобы подумать о том, что следует предпринять при подобных обстоятельствах. Относитель¬ ная сдержанность доброй тетушки отнюдь не свидетель¬ ствовала о недостатке любви к племяннику, но ее поддер¬ живала бессознательная вера в Вашингтона. Она родилась в одной с ним колонии, и хотя его ранний уход в армию, а ее частые отлучки в дом сестры, где она вскоре обосно¬ валась, мешали их встречам, однако она слышала о его се¬ мейных добродетелях и знала, что в частной жизни он не проявлял такой непоколебимой суровости, какой отличался на политическом поприще. В Виргинии он слыл твердым, но справедливым и доброжелательным хозяином, и теперь мисс Пейтон с гордым чувством думала о том, что ее зем¬ ляк командует армиями и держит в руках судьбы Аме¬ рики. Она знала, что Генри не совершил преступления, за которое его осудили, и с присущей всем невинным серд¬ цам простодушной верой в правду не могла представить себе, как можно с помощью разных хитросплетений и про¬ извольных толкований закона наказать невинного чело¬ века. Однако даже ее наивным надеждам суждено было вскоре угаснуть при виде спешных приготовлений к ис¬ полнению рокового приговора. К полудню отряд ополчен¬ цев, расположившихся на берегу реки, снялся с места и подошел к ферме, где находилась наша героиня со своей семьей; солдаты разбили палатки с очевидным намерением дождаться здесь следующего утра, чтобы придать больше торжественности казни британского шпиона. Данвуди уже выполнил все полученные им приказа- 1 Перевод Т. Щепкиной-Купериик. 709
ни я и мог вернуться к своему эскадрону, который нетерпеж ливо дожидался возвращения командира, чтобы выступить навстречу вражескому отряду, медленно продвигавшемуся по берегу реки и прикрывавшему группу фуражиров, дей¬ ствовавших в тылу. Майор приехал на ферму в сопровож¬ дении нескольких драгун из отряда Лоутона, полагая, что их показания понадобятся на суде; ими командовал лей¬ тенант Мейсон. Однако признание капитана Уортона сде¬ лало излишними всякие новые свидетельства. Данвуди не хотелось видеть горе родных Генри, он боялся под их влиянием утратить мужество и все это время в сильной тревоге одиноко бродил невдалеке от их жилища. Подобно мисс Пейтон, он не терял надежды на милосердие Вашингтона, но порой им овладевали жесто¬ кие сомнения, и его душу терзало отчаяние. Он хорошо знал суровость военных законов и привык видеть в своем генерале лишь строгого военачальника, а не снисходитель¬ ного человека. Да и недавний ужасный пример со всей ясностью доказал, что Вашингтону чужды подобные сла¬ бости: он не пощадит никого в угоду собственному добро¬ сердечию. Даивуди нервно шагал между деревьями фрук¬ тового сада, то предаваясь самым мрачным сомнениям, то вновь находя проблеск надежды, когда к нему подошел Мейсон в полной походной форме. — Я подумал, что вы могли позабыть о донесениях, доставленных нам утром с низовьев реки, сэр, и потому взял на себя смелость приказать отряду быть готовым к выступлению,— спокойно сказал лейтенант, сбивая саблей в ножнах головки растущих вокруг полевых цветов. — О каких донесениях? — вздрогнув, спросил Дан¬ вуди. — Я имел в виду лишь сообщение о том, что в Вест- Честер вступил Джон Булл с целой вереницей фургонов, а уж если ему удастся их нагрузить, то нам останется только искать провиант за горами. Этим обжорам англи¬ чанам приходится туговато в Йорк-Айленде, и, когда им удается вырваться оттуда, они заметают все подчистую, так что какая-нибудь наследница-янки не наберет даже соломы, чтобы набить себе тюфяк. — Где обнаружил их дозорный? Это донесение совсем вылетело у меня из головы. — На высотах позади Синг-Синга,— ответил лейте¬ нант, не выказывая никакого удивления.— Дорога там 710
похожа на сенной рынок, а все свиньи вокруг жалобно хрюкают, когда зерно везут мимо них к Кингс-Бриджу. Ординарец Джорджа Синглтона, который привез эту но¬ вость, уверяет, будто наши лошади держат совет, не сле¬ дует ли им спуститься в долину, а то потом им вряд ли при¬ дется скоро набить себе желудки. Если мы позволим ан¬ гличанам вывезти их добычу, то сами не найдем ни одной жирной свиной туши, чтобы зажарить к рождеству. — Оставьте, лейтенант Мейсон, не повторяйте глупо¬ стей этого ординарца,— с досадой воскликнул Данвуди,— и пусть он научится ждать приказаний старших. — Прошу за него прощения, майор Данвуди,— отве¬ тил Мейсон,— видно, он заблуждался, как и я. Мы оба думали, что генерал Хис приказал нам нападать на врага и досаждать ему, как только он высунет нос из своей норы. — Прекратите, лейтенант Мейсон,—сказал майор,-- или мне придется напомнить вам, что вы получаете при¬ казы только от меня. — Я знаю, майор Данвуди, отлично знаю. И мне очепь жаль, что память вам изменила и вы забыли, как я всегда беспрекословно выполняю их. — Простите меня, Мейсон! — воскликнул Данвуди и сжал обе руки лейтенанта.— Да, да, вы храбрый и испол¬ нительный офицер. Простите мою вспыльчивость... Но это злосчастное дело... Есть ли у вас друг? — Что вы, майор,— прервал его лейтенант,— это вы простите меня и мое искреннее усердие! Я знал, какие были даны приказы, и боялся, как бы мой начальник не навлек на себя неприятности. Но оставайтесь здесь, и пусть только кто-нибудь посмеет сказать хоть слово про¬ тив нашего полка, как все сабли тотчас сами выскочат из ножей; да и англичане совсем недавно двинулись в до¬ рогу, а от Кротона до Кингс-Бриджа не ближний путь. Что бы там ни было, а я уверен — мы настигнем их прежде, чем они успеют добраться до места. — Ах, скорей бы возвращался курьер из главного штаба! — воскликнул Данвуди.—Такое ожидание невы¬ носимо! — Ваше желание исполнилось! — крикнул Мейсон.— Вой скачет курьер, и похоже, что он везет добрые вести. Дай бог, чтоб так оно и было! Что до меня, то мне совсем не хотелось бы увидеть, как храбрый парень ни за что запляшет на веревке. 711
Данвуди пропустил мимо ушей это прочувствованное заявление, ибо не успел лейтенант произнести и половины фразы, как майор перескочил через ограду и остановился перед гонцом. — Какие вести? — закричал Данвуди, как только тот осадил коня. — Хорошие! — ответил курьер, без колебаний дове¬ ряясь такому всем известному офицеру, как майор Дан¬ вуди, и, протянув ему пакет, добавил: —Но вы можете сами прочитать, сэр. Данвуди не стал тратить время на чтение: он радо¬ стно бросился в комнату заключенного. Часовой его знал и пропустил, ничего не спросив. — О Пейтон,— вскричала Френсис, когда он вбежал к ним,— вы похожи на посланца небес! Неужели вы не¬ сете весть о помиловании? — Идите сюда, Френсис, подойди, Генри, сюда, милая кузина Дженнет! — воскликнул молодой человек и дрожа¬ щими руками сломал печать.— Вот письмо, посланное ка¬ питану охраны... Но слушайте... Все замерли в глубокой тревоге. Но вдруг они увидели, как радость на лице Данвуди сменилась выражением ужаса, и горечь обманутой надежды еще усилила их от¬ чаяние. В пакете лежал судебный приговор, а внизу были написаны простые слова: УТВЕРЖДАЮ. ДЖ. ВАШИНГТОН. — Он погиб! Он погиб! — вскрикнула Френсис, падая на руки тетки. — Мой сын! Мой сын! — простонал отец.— На земле нет милосердия, пусть же небо сжалится над ним! И да будет Вашингтон навсегда лишен того сострадания, в ко¬ тором он отказывает моему неповинному сыну! — Вашингтон!—растерянно повторил за ним Дан¬ вуди, с ужасом оглядываясь вокруг.— Да, Вашингтон сам подписал бумагу, это его рука, здесь стоит его имя, он утвердил страшный приговор... — Жестокий, жестокий Вашингтон! — вскричала мисс Пейтон.— Привычка к крови сделала его другим челове¬ ком! — Не осуждайте его,— возразил Данвуди,— так по¬ ступил генерал, а не человек. Клянусь жизнью, ему са¬ мому больно, когда он вынужден наносить такие удары. 712
— Как я в нем ошиб¬ лась! — воскликнула Френ¬ сис.— Он не спаситель своей родины, а холодный и безжа¬ лостный тиран. Ах, Пейтон, Пейтон, как неверно описали вы мне его характер! — Тише, дорогая Френ¬ сис, ради бога, успокойтесь. Не говорите так о нем. Ведь он стоит на страже закона. — Да, вы правы, май¬ ор Данвуди,— сказал Генри, придя в себя после ужасного удара, лишившего его по¬ следней надежды, и прибли¬ зился к отцу.—Даже я, при¬ говоренный к смерти, не осуждаю его. Мне было ока¬ зано все снисхождение, на какое я мог надеяться. На пороге могилы я не могу быть несправедливым. В та¬ кую минуту, когда дело Ва¬ шингтона только что под¬ верглось опасности из-за пре¬ дательства, меня не удивляет непреклонность его решений. Теперь мне остается лишь приготовиться встретить мою неизбежную казнь, которая свершится так скоро. А к тебе, Данвуди, у меня есть одна просьба. — Какая? — с трудом проговорил майор. Генри обернулся и, указывая на горько оплакиваю¬ щих его родных, продолжал: — Будь сыном этому старцу, поддержи его в минуту слабости, защити от гонений, которые может вызвать на¬ ложенное на меня позорное клеймо. Среди правителей этой страны у пего не много друзей — пусть же твое влиятельное имя останется среди них. — Обещаю. — Не оставь и эту беспомощную невинную девушку,— продолжал Генри, указывая на Сару, не понимавшую, что происходит вокруг.— Я надеялся воздать по заслугам тому, кто причинил ей зло,— и лицо его вспыхнуло от
негодования,— по это дурные мысли, и сейчас мне греш¬ но думать о мести. Под твоим покровительством, Пейтон, она найдет приют и участие. — Обещаю,— прошептал Данвуди. — Наша добрая тетя и так имеет на тебя права, и я не буду говорить о ней. Но вот самый драгоценный дар,— и, взяв за руку Френсис, он с глубокой братской любовыо посмотрел ей в лицо.—Прижми ее к своей груди и по¬ мни, что на твоем попечении сама невинность и доброде¬ тель. В горячем порыве майор быстро протянул руку, чтобы принять бесценное сокровище, но Френсис отшатнулась от него и спрятала лицо на груди у тетки. — Нет, нет, нет! — прошептала она.— Ни один чело¬ век, способствовавший гибели моего брата, не может быть мне близок. Несколько минут Генри смотрел па нее с нежным со¬ жалением, а затем продолжал разговор, который, как все чувствовали, был особенно важен для него. — Значит, я ошибался. Я думал, Пейтон, что моя се¬ стра поняла и оценила твои достоинства, твою благород¬ ную преданность делу, которое ты защищаешь, твои за¬ боты о нашем отце, когда он попал в плен, твою дружбу ко мне — словом, оценила все великодушие твоего сердца. — О да, так и было,— прошептала Френсис, все крепче прижимаясь лицом к груди мисс Пейтон. — Дорогой Генри,—сказал Данвуди,—я думаю, что сейчас нам не стоит этого касаться. — Ты забываешь,— возразил Генри с грустной улыб¬ кой,— что мне еще надо сделать очень много, а времени осталось совсем мало. — Я боюсь,— промолвил Данвуди, и лицо его вспых¬ нуло огнем,— что у мисс Уортон создалось превратное мнение обо мне и потому ей было бы слишком тягостно исполнить твое желание, но это мнение уже невозможно изменить. — Нет, нет, нет! — вскричала Френсис с живостью.— Нет, Пейтон, вы оправданы. С последним вздохом она раз¬ веяла мои сомнения. — Великодушная Изабелла!..— прошептал Данвуди.— Но будет, Генри, пощади теперь свою сестру, пощади и меня.
— Я говорю из жалости к самому себе,— возразил Генри, ласково освобождая Френсис из объятий тетки.— Как можно в наше время оставлять двух таких прелест¬ ных девушек без покровителя? Кров их разрушен, и вскоре скорбь лишит их и последнего защитника,— тут Генри с тревогой взглянул на отца.— Разве могу я уме¬ реть спокойно, зная, какие им угрожают опасности? — Ты забываешь обо мне,— проговорила мисс Пей¬ тон, содрогнувшись при мысли о свадебном обряде в та¬ кую минуту. — Нет, дорогая тетя, я не забыл о вас и никогда не забуду, пока мне не изменит память. Это вы забываете, в какое время и среди каких опасностей мы живем. Доб¬ рая хозяйка этого дома уже послала за служителем бо- жиим, который облегчит мне переход в иной мир. Френ¬ сис, если ты хочешь, чтобы я умер спокойно, чтобы тре¬ воги улеглись в моей душе и я мог обратить все свои помыслы к богу, ты позволишь этому священнику соеди¬ нить тебя с Данвуди. Френсис ничего не ответила, но покачала головой. — Я знаю, ты не сможешь радоваться и быть счаст¬ ливой еще долго, быть может, много месяцев. Но получи хоть право носить его имя и дай ему неоспоримое право защищать тебя... И снова девушка решительно покачала головой. — Ради этой беззащитной страдалицы,— молвил Генри, указывая на Сару,— ради тебя самой и ради меня, милая сестра... — Молчи, Генри, или ты разобьешь мне сердце! — воскликнула Френсис в глубоком волнении.— Ни за что на свете не произнесу я брачного обета в такую минуту, иначе я буду несчастна всю жизнь! — Ты его не любишь,—с упреком сказал Генри.— Ну что ж. Я не стану уговаривать тебя поступить против твоего сердца. Френсис закрыла лицо одной рукой, а другую протя¬ нула Данвуди и сказала горячо: — Теперь ты несправедлив ко мне, как прежде был несправедлив к себе. — Тогда обещай мне,— сказал Генри, немного помол¬ чав в раздумье,— что, как только пройдет острота твоего горя, ты на всю жизнь отдашь руку моему другу. *— Обещаю,—ответила Френсис и тихонько отняла