Изгнание
Шрифт:
– А что это такое?
– О, я просто пошутила, – ответила Николь, а Эммет, к счастью, не обратила внимания на ее слова, так что ее ошибка осталась незамеченной.
В книге, кроме кулинарного раздела, было еще много интересного, например глава «Домашнее лечение» была просто захватывающей. Некоторые хвори, такие как нарыв в ухе, прыщи на лице, запах изо рта, связанный с болезнью желудка, не говоря уже о соплях в носу и о сифилисе, который назывался французский или испанский люэс, считались настолько ужасными, что автор не считал возможным писать о них.
Николь особенно понравился рецепт:
– Да, не завидую тому, на ком испробуют такое средство, – сказала она Миранде, которой читала книгу вслух.
Девочка радостно улыбалась и была в тот момент похожа сразу на двоих – на Майкла Йорка и Майкла Морельяна, что все больше удивляло Николь.
Ее мысли довольно часто возвращались к любовнику Арабеллы, которого она знала всего несколько часов и не старалась угадать, где он и куда направляется, если он, конечно, еще жив. В ее мозгу иногда возникала ужасная картина: Майкл и Джоселин убивают друг друга, и Николь впадала в депрессию. Слова «Разделенные мечом», казалось, приобретали для нее все большее значение, особенно теперь, когда новости о войне доходили только через слуг и очень редко – через священника.
Как и предсказала Николь пораженному мистеру Холлину, сражение при Эджгилле произошло в октябре и закончилось бегством графа Эссекса и победой короля. Рассказы об этом сражении отличались друг от друга, но все они сводились к признанию того, что победу завоевал принц Руперт, который неожиданно налетел на врага со своей конницей и отрыл огонь сразу из тысяч орудий, чем напугал противника и с легкостью обратил в бегство все его четыре полка. Однако роялисты тоже понесли немалые потери. Королевская охрана, специальный полк, замаскировался недостаточно хорошо, и в какой-то момент королю лично угрожала опасность, в то время как его знаменосец сэр Эдмонд Верни был подло и жестоко убит. Николь со священником с благоговением обсуждали слух о том, что он, отказавшись от помощи офицера охраны, убил шестнадцать парламентариев и сам был сражен вражеским мечом. Но и после смерти он так крепко сжимал древко знамени, что пришлось разрубить ему запястье, чтобы забрать флаг.
– Его тело не нашли, – добавил мистер Холлин почти шепотом, – но говорят, что обнаружили руку с кольцом, на котором был маленький портрет короля.
– А что стало со знаменем?
– Его, слава Богу, отбили чуть позже, войско Лукаса возвратило его королю.
К наступлению ночи с обеих сторон погибло, как слышал священник, около полутора тысяч человек из тридцати тысяч, начавших сражение. Темнота опустилась на поле, когда там все еще шла битва. Граф Эссекс получил подкрепление – к нему присоединились еще двое членов Парламента: полковник Джон Гемпден и капитан Оливер Кромвель. Когда наступил рассвет следующего дня, обе армии уже подсчитали свои потери и восполнили их, но ни одна не решилась снова начать сражение. Наконец, под крики и вопли роялистов Эссекс со своими людьми начал отступать в Уорик.
– Вы выглядите ужасно усталой, миледи, – произнес священник, когда разговор закончился.
– Я до смерти боюсь за сэра Джоселина.
Мистер Холлин прокашлялся:
– Позвольте мне вам заметить, что то, как вы его любите, написано на вашем лице. И у меня сердце обливается кровью за вас, миледи.
Она, было, засмеялась над ним и чуть не назвала старым сентиментальным дураком, но потом вдруг резко оборвала себя. А что, если ее постоянный страх за жизнь Джоселина и желание увидеть его снова это вовсе не глупости?
Она с грустью посмотрела на человека, разделившего с ней трапезу:
– Все не так просто, и кое-какой камень за пазухой у меня имеется. Честно говоря, ваша светлость, среди парламентариев у меня тоже есть один друг. И за него я тоже переживаю, гадая, остался ли он жив.
– Несомненно, это жесточайшие времена в нашей истории, – грустно ответил мистер Холлин. – Брат убивает брата, и каждый из них думает, что делает это ради Господа и добродетели.
– Это продолжается и по сей день, – пробормотала Николь.
– Что вы сказали?
– Да нет, ничего.
– А что это за парламентарий? Он ваш родственник?
– Я буду с вами откровенна, мистер Холлин. Он отец ребенка Ара… моего ребенка. Мы были с ним помовлены и собирались пожениться. Но сэр Дензил оказался на стороне короля, а сэр Джордж Морельян – член Парламента. Поэтому наши отношения закончились.
– Простите. Мне очень жаль, что я невольно вмешался в вашу личную жизнь.
Николь решила сменить тему:
– Вы сказали, что король направляется в Оксфорд?
– Мне кажется, что он прибудет туда в самое ближайшее время.
– А граф Эссекс?
– Он, кажется, сейчас переходит через возвышенность Чилтерн. Совсем неудивительно, что он покинул Эджгилл для того, чтобы пополнить свое войско.
– Но я уверена, – сказала Николь, нахмурившись, – что остатки королевского войска могут свободно отступать в Лондон. Там есть кто-нибудь, кто стал бы с ними сражаться?
– Никого. И если они сейчас там появятся, то, наверняка, смогут без труда захватить столицу.
Актриса притихла, задумавшись. Она пожалела, что в свое время не очень хорошо изучила историю гражданской войны и смутно припомнила, что в Тэрнхэм-Грин должно произойти что-то, что остановит Карла и Руперта на пути к Лондону и положит начало перелому в ходе всей войны. Увидев, что она опять задумалась о чем-то постороннем, мистер Холлин, ничего не понимая, сказал:
– Уверен, скоро вы получите весточку от лорда Джоселина.
– Надеюсь, что вы правы. Скажите, а если погода испортится, то все сражения прекратятся?
– Да, так обычно всегда бывает. Осмелюсь предположить, что милорд вернется домой к Рождеству.
– Рождество?! – воскликнула Николь. – Неужели я уже нахожусь здесь почти девять месяцев?
– Нет, только три, – мягко поправил ее священник, – я обвенчал вас почти сразу после того, как король поднял знамя и объявил войну, и вам понадобилось несколько дней, чтобы приехать сюда.
Но Николь не слышала его, она качала головой и изумленно повторяла:
– Не может быть, чтобы это длилось так долго, не может быть! Я просто не могу в это поверить!