Изгнанник из Спарты
Шрифт:
– Нет, Орхомен, - сказал он. Орхомен насмешливо прищурился.
– Почему? Ты же был влюблен в Лизандра! Когда он умер, ты целовал его в мертвые губы целых полчаса. В чем же дело? Или ты считаешь, что я стал безобразен, а может…
– Нет. Просто я… не в силах. Твои шрамы сразу видны, а мои - нет. Я видел прииски, в которых ты надрывался. Но поверь, если б у меня был выбор, я бы мигом согласился
отправиться туда. Я бы предпочел умереть. И это не пустые слова, Орхомен. Я действительно так думаю.
– Почему?
–
Аристон ему рассказал. Все, до мельчайших подробностей. Голос его звучал ровно, почти бесстрастно. От этого рассказ производил еще большее впечатление. Ничто так не усугубляет ужас, как спокойный тон рассказчика.
– Понятно, - кивнул Орхомен.
– Хочешь, я убью сирийца? Или свинью-управляющего, который рассказал ему о тебе?
– Нет, я не хочу ничьей смерти. Пока я жив, я не хочу причинять мужчинам… или женщинам боль, не хочу никого унижать. Нет ничего хуже этого, друг. Я бы хотел посвятить жизнь таким людям, обиженным, униженным, лишенным человеческого достоинства, лишенным…
– Человечности, -подсказал Орхомен.
– Ты меня понимаешь. А теперь встань.
– Встать?
– переспросил Орхомен.
– Да. Я найду тебе женщину. Тебе это нужно… после стольких месяцев. Может, мне тоже, но не думаю. Я уже пережил это… Надеюсь…
– Пережил? Что пережил?
– Мне уже не нужно доказывать себе, что я мужчина, - пояснил Аристон.
– Ну хорошо, - согласился Орхомен.
– Хотя я, наверно, уже не испытываю тяги к женщинам. Когда рядом нет никого, кроме волосатых, вонючих мужиков, поневоле входишь во вкус…
– Я не вошел, - сказал Аристон.
– Ладно, пойдем.
Он не повел Орхомена в порнобоскион, порнею или еще в какой-нибудь бордель. И с Парфенопой тоже не познакомил. Аристон подозревал, что она придет в восторг от богатырского телосложения и мощи Орхомена. А юноша боялся ее потерять. Ужасно боялся.
Вместо этого он повел друга-врага, несостоявшегося любовника, в тот квартал, где можно было повстречать алевтрид-флейтисток и даже не очень знаменитых гетер. Аристон принял необходимые меры предосторожности и раздо-
был себе и Орхомену по трости, без которых их могли принять за пьяных и взять под стражу: в этом квартале власти строго преследовали флейтисток, танцовщиц и попрошаек. Оба, и Аристон и Орхомен, были богато одеты. А благородный вид и воспитание Аристона служили им прекрасной гарантией безопасности, пока они не раскрывали рты. Но скажи друзья хоть слово - все пропало бы, ибо афинские власти не церемонились с метеками, чужаками.
Все оказалось просто. Слишком просто. Едва они добрались туда, как увидели маленькую резвушку с крашеными светлыми волосами. Она шла впереди них и с усмешкой поглядывала через плечо. Когда девушка прошла под фонарем, они увидели, что в подошвы ее блестящих сандалий вбиты гвоздики, оставляющие на пыльной мостовой надпись “следуй
Аристон поравнялся с девушкой.
– У тебя есть подружка?
– спросил он.
– Для кого?
– прошептала она.
– Для меня, - сказал он.
– Я пойду с тобой, ягненочек, - сказала она.
– Даже без денег, если у тебя их нет. Мы ведь нечасто получаем удовольствие от нашего ремесла. А такой юноша, как ты, калон…
– Тогда нужна подружка для моего друга, - настаивал Аристон.
Девушка взглянула на Орхомена и содрогнулась.
– Для этого жуткого урода? Фу! Зачем он тебе?
– Он мой друг. Он спас мне жизнь в бою. У него такой вид, потому что его взяли в плен и обратили в рабство. А вообще он очень милый.
– Ладно… Я попытаюсь. Но ему придется ограничиться простой порной. Правда, хорошей. Чистой. Ее зовут Таргелия, если тебя это интересует. Когда она свободна, я разрешаю ей оставаться у меня дома, чтобы она могла подзаработать денег и купить себе вольную. Она довольно хорошенькая. Да, она слишком хороша для такой жизни!
– Отлично, - кивнул Аристон, - Но надеюсь, она сильная девушка. Мой друг целых семь месяцев не прикасался к женщине, так что…
– О Эрос, спаси нас!
– воскликнула маленькая гетера.
Когда Орхомен и Таргелия покинули комнату, маленькая гетера по имени Феорис - ей исполнилось лишь пятнадцать лет - подошла и села к Аристону на колени. Потом начала его целовать. Очень умело.
Аристон отстранил ее.
– Не надо.
Она удивленно подняла на него глаза.
– Почему?
– Не знаю. Наверное, я не в настроении. Но ты не волнуйся. Я тебе все равно заплачу.
Девушка посмотрела на него с некоторой тревогой.
– Милый, может, ты не по этой части? Аристон улыбнулся, нисколько не смутившись.
– Вовсе нет, - сказал он.
– Тогда докажи!
– Если б я не интересовался женщинами, то не пришел бы к тебе. А будь я не уверен в своей мужественности, то тогда бы наверняка старался доказать и тебе и себе… Но я не страдаю ни тем, ни другим. А значит, нет нужды и доказывать. Мне просто скучно, Феорис. И немножко грустно. Ты не можешь мне дать то, что я ищу…
Она произнесла короткое, очень выразительное аттическое ругательство.
Он усмехнулся.
– Извини. Я не хотел тебя обидеть. Ты красивая девушка, Феорис. Клянусь Афродитой! Просто…
– Что просто, калон?
– Я не думаю, что мне нужна красота…
– Тогда что же тебе нужно, во имя черного Аида?
– воскликнула Феорис. Аристон улыбнулся.
– Можешь назвать это любовью, - сказал он.
– Мне нужно то, что не выставляется на продажу. Любовь нельзя купить или подделать. Она бесценна… если ее удается найти. Да, если когда-нибудь удается.
Девушка продолжала смотреть на него испытующим взором.