Изгой
Шрифт:
Почувствовав себя немного лучше, Галицкий уселся прямо в ручье и принялся внимательно осматривать свои опухшие ступни. От прикосновений пальцев отмытая от множества корост кожа ощутимо болела, кое-где снова начала выступать кровь.
Юрий с трудом выбрался на берег – стирать одежду не стал, опасаясь, что немытые вечность татары могут воспринять это обыденное для чистоплотного человека действо крайне неадекватно. И он снова полной мерой огребется от них пинков и плетей, а этого сейчас ему очень не хотелось. И так все тело покрыто сплошными синяками, ссадинами, ушибами, порезами, а кое-где и неглубокими ранами, большинство которых было нанесено именно
Рубашка и штаны порваны во многих местах, и очень скоро превратятся в лохмотья, которые в прошлой жизни он бы просто выбросил, а сейчас будет бережно сохранять свою единственную одежду. Вот так в жизни и бывает – начинаем ценить то, что раньше обесценивали. Надо только потерять необходимое, чтобы бережно сохранять оставшееся.
«Мне нужно было оставаться на время в пещере, так понесло в обитель. Забыл я про присказку, что любопытство кошку сгубило. Вот и сижу здесь и радуюсь грязной тепловатой водице, а мог бы пить из фляги родниковую, холодную и чистую, как слеза.
Да уж – человеческая глупость оплачивается по самому дорогому прейскуранту теми, кто ее живет. Одно утешает – таких идиотов, как я немало, вон целая очередь за телегами в неволю пошла. И я теперь пойду вместе с ними. О будущем подумать страшно – продадут злому хозяину, хотя бы тому татарину, и будут меня приохочивать к содомии.
И стану я Гюльчитай, и буду радостно вопить – господин меня назначил любимой женой!
Тьфу, что за мерзость лезет сейчас в голову!
Нет уж – горло ему перегрызу в таком случае, только более удобного момента дождусь. Сейчас нужно хитрить и лицемерить, пусть думают, что я смирился с рабской долей. Да и делать больше нечего, любую непокорность они плетьми подавляют, а лишний удар по моему истерзанному телу может стать для меня фатальным».
Юрий невольно застонал, представляя как его будут снова избивать – такого категорически не хотелось. Искоса посмотрел на татар – те занимались с лошадьми, что-то скребли, переседлывали. Дюжина коней – а он своими ножками десятки верст отмерил, причем босыми. И дальше придется идти своим ходом – рабам катание не положено.
А в голову снова полезли мрачные мысли, тут поневоле задумаешься о смысле бытия, и о своем месте, которое ты в нем занимаешь. И тут сам себя не обманешь, все как на ладони.
«Я самый бесполезный в этом времени человек!
Ты сам посуди, Юрий Львович – школу ты еле окончил, с трудом экзамены сдал. Образования у тебя, по сути, нет стоящего – учиться дальше не пошел, а работал слесарем на заводе. А из тебя работник аховый, сам прекрасно знаешь. Любой здешний ремесленник сто очков вперед даст, а то и больше – потому что нет еще станков, которые ты бы смог наладить. А что там еще из предметов?
История?!
Даже не смешно – из гетманов только Богдана знаю, а вот когда он правил, или еще будет править, не знаю. А про царей всяких вообще ничего не помню – и на хрена нам эти цари были нужны?
Летописи никогда не читал, даже с бодуна. Грамоты от пращура попробовал разобрать, ни хрена толком не понял – княжий стол «воединый», «венец королевский держати» – на свадьбе что ли?!
Какая-то «вислая печать хрисовула», хрен пойми, что это за материал такой, «на оную наложенная».
Бред какой-то!
Надо было эту гребаную историю учить, но до нее тогда руки не дошли, а сейчас поздно. Я в первый год «незалежности» на свет появился, когда Союз на куски распался. В то время историю писали все кому не лень, учебники
И все – я бесполезное существо для этого гребанного мира, чтоб он провалился и сгинул!
На коне держусь как собака на заборе. В машинах разбираюсь – но их тут нет – вон стоят лошадки. Да, я служил два года, потом год АТО – но я там танка «сепаров» ни разу не видел, чтоб из своего РПГ в него запулить. А здесь нет ни гранатометов, ни бронетехники, ни оружия современного, в котором разбираюсь чуток – надо ведь знать чем торгуешь.
Да где его тут взять прикажите?!
Здесь из самопалов палят, а я ими только в детстве баловался. Порох бездымный не сделаю, патронный капсюль тоже, ибо не знаю как нитроцеллюлозу с гремучей ртутью сварганить. Вот стрелять из здешних фузей, пищалей, аркебуз и мушкетов смог бы легко, не велика наука – достаточно примитивное оружие. Да и тюнинг им провести, видел в музеи эти бандуры – смотреть без слез жалко. Пулю Нейслера и Минье отлить не проблема, над ружейным замком поколдовать можно. Пороховые мины смогу соорудить при случае, рвануть что-нибудь, тот же мост – правильно рассчитать нужно, порох слабоват для взрывчатки, далеко не тротил.
Только в наемники мне и осталось подаваться – землю пахать и за скотом ухаживать не умею. Саблей орудовать можно научиться, как и кинжалом – раньше у меня просто насчет «холодняка» голова не болела, да и зачем, когда ствол под рукою. Так что только в инфантерию регулярную подаваться и снова в строю шагать.
Можно и в незаконное вооруженное бандформирование податься, туда, где «огнестрел» есть. Хм, а ведь странный термин – если незаконное, то значит есть вполне законная банда, вооруженная до зубов. Не иначе как государственная структура какая, а то сама и власть. Вроде этих татар – они не войско, а именно банда, причем с такой сталкиваться крайне опасно. Даже казаки в крепости не смогли от них отбиться. Так что хрен сбежишь от этих бандитов, в любой момент убить могут».
Юрий тяжело вздохнул – такая вот у него печальная судьба стала, в которой положение аховое, статус самый «подлый» – чисто рабский, и почти никаких перспектив…
Апокриф 2
Луцк
Князь Владимирский, Луцкий и всей земли Волынской
Владимир Львович
2 апреля 1340 года
– Княже, беда! Король Казимир с полками Галич занял!
– Как такое случилось?!
Владимир Львович от страшного известия чуть не подскочил с кресла – но тысяцкому Роману Гнездо поверил сразу. Доверенный человек «короля всея Руси» Льва II Юрьевича, он и ему, сыну, служил преданно. Жаль только, что сил за ним, с того самого рокового дня 1323 года, когда в битве с литовцами у реки Ирпень погибли отец и дядя, у него не осталось – в жестокой сече полегла вся галицко-волынская дружина.
Он не прокняжил в Галиче и года – Боярский совет по наущению тысяцкого Дмитрия Дятьку призвал на княжеский стол сына мазовецкого князя, по имени Болеслав, что был ему двоюродным братом – его мать приходилась отцу Владимира родной сестрой. Так что впервые княжеский стол перешел к правителю по женской линии, и на то были веские причины.