Изгой
Шрифт:
– Леха, мы же не против, – слегка смягчил тон Федя. – Тебе русским языком сказали: идея неплохая. Но! К любой акции надо готовиться. Планировать. Прорабатывать каждую деталь, любую мелочь, по секундам разносить каждое движение. Короче, формула простая: потери по минимуму – результат по максимуму. Нам что важнее: быстро выступить и громко обхезаться – или все сделать не торопясь, но грамотно и по уму?
– Кроме того, это первая акция такого рода, – добавил я. – В самом деле – прецедент. От ее успеха, возможно, зависит судьба всего движения. Мы просто не имеем права на неудачу – потомки не простят.
– Да, это понятно, – уныло промямлил Леха. – Просто как-то сначала показалось... Ну, вроде бы все так неплохо складывалось...
– Короче, Леха, – не расстраивайся, – Федя ободряюще хлопнул нашего шпиона по плечу. – Это хорошо, что мы сейчас выявили недостатки, на стадии подготовки. Давай, времени полно, торопиться некуда – надо довести все до ума, продумать как следует...
От богатырского хлопка Леха болезненно скривился и быстренько взял себя в руки:
– Да в том-то и беда, что надо торопиться. Потому что, если еще немного помедлить, сто пудов получится народное восстание – и даже без вашего участия.
– Да, кстати, – вспомнил я. – Вот этот резервный вариант: «народное восстание с нашим участием» – это что такое, в двух словах можно?
– Ну, это очень простой вариант, – объяснил Леха. – Тут никакой особой подготовки не надо. Закупаем биты, раздаем всем студентам мужска полу. Вы врываетесь и начинаете окучивать чуркохедов – студенты присоединяются. Вот, собственно, и все.
– Это совсем плохой вариант, – не одобрил Федя. – Полторы сотни рахитов с дубьем против тридцати спортсменов – это только на улице хорошо, когда вся толпа разом навалится со всех сторон, слаженно и резко. Тогда да – и травматическое оружие не поможет. А тут небольшие комнаты, народу много не влезет, а с битами еще и развернуться надо... Поэтому я и сказал: тут нужен паритет, подготовленные и умелые бойцы и внезапное нападение.
– Ну, не знаю... – Леха пожал плечами. – Других вариантов просто нет.
– А чем этот вариант – «с нами» отличается от «без нас», но с кровавой резней? – уточнил я. – И там и там – нападают всей толпой и месят.
– А тем, что «с вами» – будет боевой дух, – пояснил Леха. – Люди будут верить в свои силы. Не зря же говорится «Сто баранов, возглавляемые одним львом, гораздо сильнее, чем сто львов, возглавляемые одним бараном». Эти чуркохеды их так зашугали, что просто драться с ними уже никто не будет: люди их боятся и понимают, что победить в обычной драке будет очень трудно, а то и невозможно. При этом их так ненавидят, что уже отчетливо сформировалась вполне серьезная мысль – закупить ножи и топоры, броситься скопом и просто перерезать всех. Знаете, это уже не на уровне «вот было бы славно» и «может, как-нибудь, под настроение». Уже есть инициативная группа, которая готова взять на себя все последствия этого жуткого злодеяния.
– Ну, блин... – задумчиво протянул Федя. – Че-то у вас там так все сложно...
– Вот и я про то, – кивнул Леха. – Согласитесь, разница есть: избить – наказать, даже пусть руки-ноги переломать – и наброситься толпой, истыкать ножами и изрубить топорами.
– Да уж, разница есть, – согласился я. – Слушай... Неужто в самом деле все так плохо? Так накипело, что люди уже готовы убивать?
– Именно так, – подтвердил Леха. – Просто за эти две недели все так быстро накопилось-навалилось: наркота, унижения, побои-поборы, натуральный геноцид против девчат... Буквально на днях опять пропала девчонка: и теперь уже всем понятно, что никакая это не «самоволка», а все – хана ей...
– В каком плане – «пропала»? – уточнил я.
– В самом прямом, – печально вздохнул Леха. – Сначала ее нет, никто не знает, где она, а через какое-то время найдут труп.
– Ну ни фига себе, страсти там у вас, – покачал головой Федя. – А в каком плане – «опять»? Это что, у вас там такое уже было?
– Пятый случай за последние два года, – подтвердил Леха. – Как этих хорьков там стало больше десятка – так и началось. Как будто какой-то порог переступили. Главное, совсем недавно такая же беда была: в мае пропали сразу две девчонки – потом нашли трупы. Девчата, которые ездили на опознание, говорят – на них места живого не было! Вот ведь что бесит... Мало того, что они их… это самое напропалую, так они же их еще и пытают, как фашисты какие-то...
– Минутку... – меня вдруг посетило нехорошее предчувствие. – А ты что-нибудь знаешь об этих девчонках?
– Да, я знаю их всех поименно, – Леха пощелкал клавиатурой и быстро «прошел» на свой очередной сайт. – И не только девчат – пацанов тоже, всех пропавших и найденных потом мертвыми. Нет, при жизни я с некоторыми даже не встречался – но мы тут составляли мемориал... Вот, глядите...
«Мемориал» – это страничка «памяти павших от рук оккупантов». Фото, краткая биография, дата смерти и предполагаемые обстоятельства гибели.
Пробежав взглядом по страничке, я добрался до двух последних погибших...
И замер как вкопанный.
Мне не понадобилось морщить лоб и припоминать – я опознал их мгновенно. Это были девчата из «китайского» дома – пышка и вредная стройная злюка.
Я машинально поднял руку, чтобы ткнуть в фото пальцем, и хотел что-то сказать, но не смог – в горле как будто образовался жесткий комок.
Федя тоже их узнал: мгновенно изменился в лице, взгляд его потемнел и стал острым, как опасная бритва.
« – ...Угробили девок...
– Это точно... Я бы этих скотов, что в общагах шакалят, повзводно вешал!
– Скоты здесь ни при чем... Девок угробили вы...»
Угробили девок.
Вот так сказал некий мудрый ночной птиц.
Это мы – угробили.
Как легкомысленно мы тогда отнеслись к этим словам...
Сердечко мое тотчас же наполнилось горечью, щедро приправленной чувством вины.
Господи, какие же мы уроды...
Все, к чему мы прикасаемся, – все обречено на страдания или на смерть.
Знаю, теперь это уже не важно...
Но я понял, почему стройная вела себя столь грубо и вызывающе – теперь я это знаю на примере Ленки.
Это просто самооборона. Защитная реакция хрупкой девичьей души, растоптанной похотливыми самцами и изорванной в клочья грязными негодяйскими лапами...
– Вы что, знали их? – Леха заметил перемену в нашем поведении.
– Поехать, что ли, в два ствола перестрелять там всех... – пробурчал я, еле сдерживаясь, чтобы не зареветь. – Нам, в натуре, без разницы – тремя десятками больше, тремя – меньше...