Изгой
Шрифт:
– Вы что, оружие с собой носите? – Леха изумленно выпучил глаза.
– Ты, Леха, хреновый дипломат, – тихо сказал Федя. – Ты тут битый час виражи выписывал вокруг темы, байки какие-то рассказывал... Показал бы сразу вот ЭТО – и все, не было бы никаких вопросов.
– Нич-че не понял, – растерянно пробормотал Леха. – А что изменилось-то?!
– Ничего не изменилось, – Федя сверился со мной взглядом и решительно кивнул: – В общем, мы это сделаем. И даже денег не возьмем.
– Ну вот и здорово! – обрадовался Леха. – А насчет бойцов – я быстренько придумаю...
– Бойцы твои нам не нужны, – отказался Федя. – Мы сами все сделаем...
Глава 4
Простившись с Ириной, мы направились к общежитию ГПТУ им. Розенбаума. Ленка рулила, Федя выпытывал у Лехи недоданные во время первого опроса детали, а я с грустью смотрел в верхнее зеркало.
Нет, не маячила на пустынном перекрестке одинокая фигурка, никто не махал вслед синеньким платочком, украдкой вытирая слезы, – мы еще не успели отъехать с парковки, а Ирина уже спустилась в переход, и отнюдь не выглядела несчастной в этот момент...
Но мы ехали по прямому, как стрела, проспекту, и здание «Разрухи» долго не пропадало из вида: оно только съеживалось, становясь все меньше – подобно моей надежде на продолжение каких-либо отношений.
– Забудь, – отзеркаленный Ленкин взгляд пересекся с моим и бесцеремонно отбил его, как ракетка теннисный мячик.
Вот вредина! Она за мной следит.
– Не думаю, что это тебя касается...
– У нее отношения с Олегом.
– Это со стрингером? – заинтересовался Федя.
– А вот тебя это точно не касается, – фыркнула Ленка. – Вы работайте, не отвлекайтесь, а нашего Ромео я сама в чувство приведу.
Надо же... Не ожидал, честно говоря...
Ну ничего, это не конец света. Стрингер – профессия опасная. Снимают они разную дрянь и всяких подонков. Подонки имеют обыкновение регулярно палить куда ни попадя, так что...
Кроме того, внешне Олег совсем непривлекателен – по крайне мере, мне так показалось.
– Он толстый! – да, вот это отличный довод. – И несуразный какой-то...
– А ты стройный и «суразный», но – в розыске, – хмыкнула Ленка.
– При чем здесь это?! Речь идет о взаимных симпатиях...
– Ирка – девочка продуманная, – менторским тоном выдала Ленка. – Отношения с тобой – занятие не просто бессмысленное, но и крайне опасное. А у Олега хорошие позиции в эн-эн-си.
– При чем здесь эн-эн-си?!
– Как-нибудь потом расскажу – это долгая история, – пообещала Ленка. – А пока прими добрый совет: выбрось ее из головы. Поверь на слово, перспектив у вас – ноль. Так что не парься, не трави душу, а просто забудь...
Мы наконец-то свернули с проспекта. Здание «Разрухи», съежившееся к тому моменту до размеров сигаретной пачки, уплыло за поворот, а спереди по курсу резко выскочила гигантская растяжка с носатой небритой харей какого-то три тысячи пятнадцатого резидента популярного в гламурно-уепанских кругах кавказдюк-шоу.
И – вы не поверите – сразу стало легче.
Да, это правильно.
«Перспектив – ноль».
Мы изгои на родной земле. Мы партизаны в оккупированной стране. И у нас есть работа – на этот раз, судя по всему, действительно стоящее дело, в отличие от той мышиной возни, которой мы занимались до сего момента. Так что сантименты – прочь.
К этому моменту Федя, словно войдя в резонанс с моим умонастроением, закончил пытать Леху и обратился ко мне.
– Нет желания звякнуть Руденко?
– Зачем?
– Ну... Провентилировать, короче. Типа, как они на это смотрят, есть ли смысл тормошить...
– То есть будем привлекать легионеров?
– А у нас есть варианты?
– Ну так и звони сразу Усольцеву. Все равно решать будет он.
– Те че – ломы трубу достать?
Вот он – вождизм в действии.
Ничто не мешает Феде позвонить Усольцеву и быстро обрешать с ним все вопросы. Но он боится получить отказ.
Что такое отказ в данной ситуации? Это констатация факта: ребята, мы выкинули вас из своей жизни, и никто не желает иметь с вами дела. Это, если попросту, «политическая смерть» – коль скоро аналогичное определение применительно к таким типам, как мы.
Поэтому Федя хочет, чтобы я провел первый раунд переговоров с комиссаром «Легиона» – Руденко, с которым у меня сложились едва ли не дружеские отношения. «Прощупал почву», «пробил», «навел мосты» – в общем, если с той стороны прозвучит хотя бы намек на сомнение, Федя просто не станет обращаться к Усольцеву, сославшись на какие-нибудь веские причины.
Видите, как все непросто? И вроде бы не особо важные персоны, так – мелочь пузатая, а уже такие витиеватые заходы...
– Нет, не ломы, – я достал телефон и напомнил о своей значимости: – Просто нужно некоторое время, чтобы сформулировать все наилучшим образом. Продумать, как подать идею, чтобы это было ненавязчиво, этак мимолетно – и в то же время исчерпывающе...
– Да-да, ты у нас самый умный – никто и не спорит! – поспешил признать Федя.
– ... Кроме того, нужно же ведь не просто информировать, а сделать это изящно и тонко. Информационный посыл должен вроде бы невольно спровоцировать вторую сторону на ответный шаг – чтобы они сами загорелись этой идеей и предложили помощь. То есть мы их об этом не просили, а всего лишь явили добрую волю, великодушно согласившись принять их участие в таком судьбоносном проекте...
– Ну, пипец! – возмутилась Ленка. – Вы посмотрите – он же просто упивается своей значимостью!
– Да пусть себе, – разрешил Федя. – Ты долго будешь упиваться?
– Ну, не знаю – это зависит от того, как скоро сформулируется мысль. Сколько еще ехать?
– Можешь не торопиться, – успокоил Леха. – Еще минимум полчаса.
– Хорошо. Я постараюсь побыстрее. А вы пока помолчите, дайте сосредоточиться...
Федя опасается напрасно: пару десятков подготовленных бойцов мы наберем и без «Легиона». Плюс нас четверо, да Федя как минимум за пятерых выступит. В общем, даже если последует отказ, сами справимся. Правда, на это уйдет значительно больше времени, и, вполне вероятно, придется переносить мероприятие с завтра на куда-нибудь подальше. Понедельник, все работают, придется обзванивать индивидуально каждого и объяснять, почем за рыбу деньги.