Изгой
Шрифт:
Сайлас согласно пожимает плечами.
– Он нас не трогает, потому что мы не мешаем его рэкету.
– Рэкету. Господи, ну и мудак, – смеется Лукас. – Не знаю, что Слоан вообще в нем нашла.
Я моргаю.
Потом еще раз.
– Стоп, что? – вырывается у меня.
Лукаса мой выкрик озадачивает, зато Фенн и Сайлас обмениваются улыбками.
– Черт, Лоусон так расстроится, – драматично говорит Фенн. – Он хотел сам ему это сказать.
– Слоан встречалась с Дюком? – рычу я.
Фенн явно с трудом сдерживает смех.
– О да.
–
Такое в моей жизни случается редко, но у меня абсолютно нет слов. Ни одной ехидной фразочки в голове.
Слоан? И Дюк?
Какого хрена вообще?
Глава 18. Слоан
– Эй, ты там встала? – стучусь я в комнату к Кейси утром воскресенья. Она сегодня даже не спустилась на воскресный завтрак, что на нее вообще не похоже. – Я на пробежку, ты со мной?
Тишина.
– Кейс? – Я заглядываю в комнату и обнаруживаю, что она все еще в кровати.
Она перекатывается лицом ко мне, закутанная в одеяла.
– Сколько времени?
– Ты все еще спишь? Уже почти одиннадцать.
– Прости. – Она зевает и трет слипшиеся глаза. – Не заметила.
Меня накрывает волна беспокойства.
– Ты нормально себя чувствуешь? Не заболела?
Я сажусь на край кровати, наблюдая, как она зарывается в подушки. Когда я пытаюсь потрогать ее лоб, она отстраняется.
– Я в порядке. – Нахмурившись, она отводит взгляд. – Просто не выспалась.
– Что такое?
Сестра нервно теребит пуговицы пододеяльника, решая, рассказывать мне правду или нет. Я не наседаю, ведь знаю, что если она и заговорит, то только когда сама решит.
– Ну, я… – Она вздыхает. – Мне снова снятся кошмары.
Мне словно кинжал в грудь вгоняют.
– Про аварию?
– Про то, как я тону.
Тема утопления в этом доме тяжелая. Была такой еще до выпускного.
Меня там не было, когда мама погибла. Мы с папой и Кейси остались дома, а мама с нашей тетей и их подружками поехали на мыс. Это должно было стать веселой поездкой, девчачьи штучки и все такое. А вместо этого все закончилось трагедией. Абсолютно тупой несчастный случай: мама поскользнулась, упала за борт и запуталась в морской траве, которая утянула ее на дно. Как ошарашенная тетя Моника сказала папе, все произошло очень быстро. Считаные секунды. Не успели моргнуть и глазом. И все. Умерла.
Много лет спустя мне все еще тяжело слышать слово «тонуть», не могу не представлять себе кошмарные картинки того, как мама задыхается, погружаясь под воду.
Мое тело застывает и холодеет.
– Что-то спровоцировало?
Кейси пожимает плечами, потом смотрит на меня красными глазами. Она бледная и измотанная, лицо помятое от подушки. Мокрые от пота волосы прилипли к коже, ноги запутались в простыне после долгой ночи, проведенной в попытках выжить. Я бы что угодно отдала, чтобы поменяться с ней местами и сразиться с ее демонами самой. Тот факт, что я не могу этого сделать и вынуждена лишь беспомощно наблюдать, меня убивает.
– Просто школа, наверное.
Я пытаюсь скрыть злость, но она пылает в моем животе. Сплетни – это неумолимая сила, которую невозможно сдержать, и, хотя я и старалась изо всех сил запугать любого, кто упоминал мою сестру, лучше от этого явно не стало. Кейси так и будет их игрушкой, пока чья-нибудь еще жизнь не рухнет у всех на глазах и не станет следующей развлекаловкой. Тогда новая сплетня месяца перетянет весь воздух в комнате на себя, и все забудут про нее.
– Вспомнила что-нибудь новое? – Ненавижу это спрашивать. Каждый раз такое ощущение, будто я лезу не в свое дело. Но с тех пор, как мы нашли ее на берегу озера той ночью, у нас осталось множество вопросов без ответов.
Расследование закончилось, не начавшись. Камеры не работали, никто не видел, как Кейси села в машину или как эта машина оказалась в озере. Или как она сама оказалась на берегу, без сознания и вымокшая насквозь.
И это самое отвратительное. Как мы должны помочь ей пережить это все, когда даже не знаем, что именно произошло?
– Или увидела что-то? – настаиваю я, когда она не отвечает.
Кейси мотает головой, поджав губы, а потом наконец тихо выдыхает.
– Каждый раз, – еле слышно говорит она, – я чувствую, как вода поднимается до шеи. Она холодная, и я не понимаю, откуда она прибывает. Потом я открываю глаза и понимаю, что в ловушке. Тону. Не чувствую тела. Руки и ноги меня не слушаются, все кажется нереальным. Я пытаюсь задержать дыхание, но вода уже дошла до моего рта, вокруг темно, и я не могу найти выход. А потом кто-то говорит мне, что все в порядке. Со мной все будет в порядке. Я открываю глаза и уже лежу на земле, жутко замерзшая, а все кричат и толпятся вокруг. Вот и все.
У меня болезненно сжимается сердце, горячая масса пульсирует в груди. Ведь она так похожа на маму. Светлые волосы и маленький нос. Россыпь веснушек под глазами. Я уже десять раз слышала, как Кейси рассказывает эту историю, слово в слово. И каждый раз мне мерещится наша мама.
– Позвонить доктору Энтони? Если тебе нужно поговорить…
– Нет. – Она снова отводит взгляд. – Все нормально. Когда-нибудь это все забудется.
– Но ты знаешь, что не обязана мучиться, так ведь? Мы все рядом и хотим тебе помочь.
– Я знаю. – Разговор явно окончен. Она – остров. Никто до нее не доберется, пока она сама этого не позволит.
Кейси было всего пять, когда мама утонула. Мы сидели в обнимку на диване в нашем старом доме в Массачусетсе, держась друг за друга потными ладошками, пока папа, запинаясь, пытался объяснить, что мамочка никогда не вернется. Нам потребовался почти целый месяц на понимание того, что это на самом деле значит. Внезапно она перестала приходить, чтобы достать нас из ванны и расчесать нам волосы. Она больше не наливала молоко в наши хлопья. Не надевала свою одежду и не сидела на своем месте на диване.