Измена пахнет расставанием
Шрифт:
Она покачнулась на высоких каблуках и вышла. Я закрыла двери, чувствуя, как в коридоре стоит удушающе противный запах ее духов.
Мне хотелось отмыться от всего этого. Я тряслась, обнимала себя за плечи, сползая по стене. Липкий ком обиды, злости, бессилия и слабости накатил на меня, пока я ловила себя на мысли, что не могу найти его номер.
Сиюминутное желание позвонить Дамиру и высказать все, пропало, когда я в десятый раз бездумно проматывала номера.
— За что?! — завыла я, а ком брызнул слезами. Жар приливал
— За что?! — завыла я. — Мамочка, за что?!
Я потеряла счет времени, лежа, свернувшись в калачик в коридоре. Рядом валялся телефон. А у меня не было сил, чтобы встать и дойти до дивана.
— За что меня так?! — рыдала я, трясясь и стуча зубами. — За что ты так со мной?! Что я не так сделала?!
Я не знала, к кому обращалась. Или к богу. Или к Дамиру. Может, просто он и был для меня моим божеством, которое хотелось завернуть в кокон любви и ласки, оплести его руками и ногами и вжаться в его плечо.
Глава 3
Обессиленная, разбитая, я лежала в коридоре и тихо выла от отчаяния. Этот запах чужой любви, чужих отношений, которые появились задолго до нашего знакомства, вызывал настоящую тошноту.
«Это тебе», — кивнул Дамир на заднее сидение, где лежали цветы, когда я в первый раз робко села в его машину. Это было наше первое свидание, а я не ожидала увидеть импозантного молодого человека с пряной восточной красотой. Я даже и подумать не могла, что его зовут Дамир. Мне его представили, как Диму.
Я помню, как задыхаясь от счастья, поднималась по ступенькам, твердя про себя: «Дамир, Дамир». Мне казалось, что он меня украдет. И когда я в этом призналась, он так смеялся и сказал, что баранов не даст. Иначе на его фирме некому будет работать.
— Я не знаю, что мне де-е-елать, — задохнулась я, а слеза скатилась по носу. Я зажала рот рукой, чтобы было потише. — Я ведь так хотела просто быть счастливой… Просто маленькое счастье… Неужели я так многого просила?
При мысли об этом, из груди вырвались рыдания.
— Маленький сынок, прогулки в парке, сладкая вата, кубики по всему дому, — повторяла я, словно мантру.
Мне казалось, что жизнь разбилась вдребезги, и теперь я собираю ее осколки. И каждый осколок больно ранит руки и сердце.
Мне дико захотелось позвонить кому-нибудь, но разве можно ворваться в чужую размеренную жизнь со своим горем?
Внезапно я почувствовала вибрацию телефона. На экране появилась фотография Дамира и подпись «?Любимый ?». Сейчас все решится, сейчас я ему скажу, что произошло… И Дамир пообещает мне, что навсегда порвет с этой Мариной. Он будет сидеть на ковре, а я буду обнимать его и дышать в его темные жесткие волосы.
Или… Сердце дернулось,
Я поймала себя на мысли, о как же сердце очень хочет простить его…
— Да? — спросила я, сняв трубку. Слезы прекратились.
— Аля. Собери вещи. Освободи мою квартиру. Ключи оставь консьержу, — послышался глухой голос.
Казалось, я разговариваю не с Дамиром, а с кем-то другим. Не было теплоты в его голосе. Никаких «привет, любимая!»
— А-п-п-п! — задохнулась я, обмирая. Слезы брызнули, а я зажала рот рукой.
— Через полчаса под домом будет стоять водитель. Он отвезет тебя, куда скажешь. Можешь взять немного денег на первое время. Где лежат — знаешь, — голос Дамира был холодным и равнодушным.
Стоило мне только открыть рот, как он положил трубку.
Я попыталась набрать его, но номер был занят. Дамир сбросил. Я попыталась написать ему, чувствуя, как звенящая тишина наполняет все внутри.
Нервы, словно натянутые струны, отдавались звоном в ушах.
Глава 4
Я встала, понимая, что мир, словно стал ватным. Исчезли все звуки, краски. Я видела свою руку, открывающую шкаф и достающую чемодан.
«Что я делаю?», — спросила я у себя.
Горечь обиды захлестнула меня. Получается, какая-то Марина нажаловалась Дамиру, и он выгнал меня!
Ярость ослепила меня. Горькая обида переполняла все изнутри, выжигая глаза слезами.
Вытащив чемодан, я сгребла с полки все свои вещи, бросила их, утрамбовала, а потом потянулась за платьями и куртками.
Несколько раз я бросала взгляд на телефон, в надежде, что сейчас раздастся звонок, но его не было…
Не выдержав, я схватила телефон, набрала номер Дамира, и снова увидела, как сбросили вызов.
Память услужливо подбрасывала факты, на которые я раньше не обращала внимания.
«Конечно, свадьба будет отличным пиар ходом! Лишний информационный повод!», — пронесся в памяти разговор за дверью.
Значит, я — просто ширма! А как же дом, семья, дети… Неужели все это было просто ложью!
Утерев слезы руками, я больно сглотнула и закрыла чемодан. Свадебное платье лежало на диване, а я подошла к нему и присела, прижимая к себе. Словно я хочу вернуть хоть на минутку счастливые мгновения до звонка в дверь. Если я этого не сделаю, то у меня сердце разорвется!
— Не прощу! — бросила я платье на пол, надевая штаны и свитер. — Никогда не прощу!
Я дошла до коридора, обулась, засунула руки в рукава куртки и посмотрела на себя в зеркало.
— Есть вещи, которые нельзя простить, — прошептала я, видя свои спутанные светлые волосы, и красные от слез глаза. Мои губы дрожали, а я пыталась быть сильной.