Измена. Мой непрощённый
Шрифт:
— Как дела? — спросила, желая заполнить пробел.
Илья хмыкнул:
— Нормально. А у тебя?
Я улыбнулась:
— Да тоже неплохо.
Вот и весь разговор. Удивительно! И как мы раньше общались? Ещё до всего. Ведь могли обсуждать, что угодно. Книги, фильмы, друзей. А теперь… Либо ссора, либо вот так. Подбираем слова, как подростки.
На кухне меня ожидает сюрприз. Эльдар за столом, а Диана — напротив. Оба так сильно увлечены общением, что даже не видят меня. Я успеваю заметить азарт в глазах дочери, прежде
— О! Мама пришла.
— Привет, — говорю я Эльдару.
Он улыбается мягко:
— Привет.
На нём белый свитер, который так вторит его седине. Он всем своим видом внушает доверие. Как большой теплоход, неспешно шагающий выбранным курсом. Большой и надёжный! Уж он-то тебя не умчит за пределы морей. И ты не окажешься с ним в самом центре стихии.
Но я же отчаянно мчусь на фрегате по имени Витя. Туда, где меня ожидают бескрайние дали. И наш ориентир — это ветер! Куда он подует, туда нам и плыть. Сегодня безветренно, значит, дрейфуем и ждём приближения туч…
— Ма, прикинь! Дядя Эль говорит, у него есть фотограф знакомый. Он может мне сделать портфолио! — делится Динка.
Я хмурюсь:
— Зачем?
Она, распахнув свои тёмные очи, бросается в бой:
— Как зачем? Ты забыла? Ведь я же тебе говорила — для школы моделей. Я буду туда поступать.
Я стараюсь быть правильной матерью. Блюсти интересы детей! В любых начинаниях быть им подмогой. Но это… Когда дочь заявила, что хочет собой торговать. Точнее, быть фотомоделью!
Знаю я этих моделей. Любой мало-мальски приличный фотограф залезет под юбку на раз. И девочки эти в свои восемнадцать, уже растеряв красоту, превращаются в баб.
Динка, конечно, обиделась. Ведь я поддержала Дениса. А ей «запрещаю мечтать». Вернее, мечтать как раз можно! Но только в свободное время. Ведь модель — это крест на учёбе. Что у этих девчонок в мозгах? Две извилины, да и те, что натянуты между ушами…
— Мы же с тобой обсуждали, — отвечаю как можно спокойнее.
Дина меняется в тот же момент. От милой мордочки нет и следа! Теперь на меня смотрит львица. Хищный взгляд исподлобья и агрессия в позе.
— Вот, видите, дядя Эльдар? Мама хочет, чтобы я стала домохозяйкой. Вышла замуж, потом развелась! И всю жизнь занималась детьми.
— Хорошо, если дети оценят, — бросаю я через плечо.
Эльдар, не решаясь занять чью-то сторону, говорит примирительно:
— Мама хочет, как лучше.
— Сомневаюсь! — парирует Дина.
Мне больно, но виду не подаю. Дочь стала неуправляема после развода. Будто факт расставания пробудил в ней бунтарку. Она протестует всегда и везде! И что бы я ни спросила, отвечает отказом.
Вместо гречки давай макароны. Вместо куртки — искусственный мех. Словно всё это время она притворялась другой. А теперь, когда папа уехал, решила: «Довольно».
Динка уходит, простившись с Эльдаром, и сказав напоследок:
— Когда
Я глотаю обиду. Стою, отвернувшись спиной. Когда чувствую тяжесть его сильных рук на плечах:
— Насть, извини, я опять всё испортил.
— Нет, ты ни при чём, — отвечаю я с грустью, — Динка умеет втереться в доверие, ты ей не верь.
— Я только обмолвился, что знаю фотографа. Я не знал, что ты против, — винится Эльдар.
Руки его чуть сжимают мои напряжённые плечи. Эта близость меня расслабляет. И я поддаюсь! Позволяю ему их массировать.
— Я проезжал мимо, хотел оставить тебе кое-что у двери. Но Дина открыла. Впустила меня.
В другой ситуации я бы сказала — нельзя. Открывать дверь чужим. Но Эльдар не чужой! Он так мягко и так ненавязчиво стал к нам являться, что занял законное место в категории близких друзей. И я доверяю ему. Я знаю, что он не обидит, поддержит, поймёт.
Но, стоит ему прикоснуться к открытому телу, как кнопка внутри зажигается красным: «Нельзя». Ведь нельзя спать с друзьями!
И я отстраняюсь, ощущая, как шея в кольце горловины покрылась мурашками.
— Опять продукты привёз? — говорю с сожалением.
Уже не «спасибо», а просто — «опять». Но его альтруизм начинает меня раздражать. Я ощущаю свои обязательства. Будто он покупает меня! Ожидая взамен благодарность иного порядка.
— Там красная рыба, креветки и сыр. Мне знакомый привёз из Европы.
Я вздыхаю:
— Эльдар!
— Прекрати, — он, предвидя моё возмущение, тянется к кофемашине, — Лучше сделай мне кофе.
И я делаю кофе. И мы его пьём. Смотрим друг другу в глаза и смеёмся. Он — надо мной, я — над ним. И я не хочу, чтобы он уходил. Пусть сидит! Рядом с ним так спокойно.
Эльдар не желает остаться на ужин. Уходит ещё до того, как приходит Денис. Он словно боится столкнуться нос к носу с моим старшим сыном. Может быть, дело в его «неудачном отцовстве»? Я не хочу уточнять. Просто целую его на прощание. В щёку! Не в губы. Хотя и до губ остаётся всего ничего…
Деня приходит довольный. После того, как Илья нас оставил, сын как-то резко подрос, повзрослел. Словно взял на себя обязательства. По уходу за нами. За мной и за Диной. Получается, он теперь главный в семье. Наш мужчина! И если я признаю его авторитет, то дочка противится.
— Ма? — вопрошает Денис, поедая пельмени. В этот раз налепила сама.
Поднимаю глаза от тарелки. Как всегда дочки нет за столом. Она уже ела! Морковку, Эльдаровы яблоки и сельдереевый фреш. Если так дальше пойдёт, то я запишу её к диетологу.
— Витя спрашивал про тебя, — продолжает сынуля.
Я жую. И скрываю за этим волнение.
— И что же конкретно? — интересуюсь поверхностно. Делаю вид, что не знаю, какая такая причина могла побудить автослесаря Витю спросить про меня.