Измена. Мой непрощённый

Соль Мари

— Миша, — произношу я, садясь, — Ты должен мне всё рассказать.

Он, призадумавшись, хмуро кивает.

— Да, грешен я, Анастасия, грешен, — говорит, и смеётся в бородку.

Вот дебил!

— Я имею ввиду про болезнь! — настойчиво требую, вручая медкарту.

Он вздыхает:

— Болезнь — это состояние организма, выраженное в нарушении его нормальной жизнедеятельности, продолжительности жизни и его способности поддерживать свой гомеостаз

Я с трудом умудряюсь себя удержать от того, чтобы его

не убить.

— Ты издеваешься? — произношу я с обидой, — Я умру, а тебе всё равно?

В этот момент он листает анализы, берёт одну из бумажек. И хмурится так, что мне становится не по себе. Ну, точно! Приехали!

Кусаю губу и молчу. Жду, что он скажет.

— Н-даа, Настюха, — тянет Миша, — Вот этого я не ожидал от тебя.

Я на грани. Хватаюсь за стол:

— Всё так плохо?

— Ну, как сказать, — говорит, отложив мой анализ. Затем, оглядев меня сверху до низу, добавляет, — А жаль!

— Тебе жаль? Ну, спасибо на этом, — отвечаю с усмешкой.

Он кивает:

— А чего ты хотела? Сочувствия? Могу посочувствовать, — тон звучит равнодушно.

Я держу в себе слёзы:

— Скажи, сколько мне осталось, и я уйду!

— Сиди уже, — хмурится Миша.

И я продолжаю сидеть. Он стучит по столу:

— Сколько осталось, я не знаю. Это вопрос не по моему профилю.

— Понятно! Светило науки погас, — говорю я, сложив руки на груди.

Мишка смотрит с удивлением:

— Ну, ты даёшь, Кучинская! Сама накуролесила, а я ещё и виноват. Это ж не я тебя… А жаль.

— Что значит, жаль? — поднимаюсь. Вырываю у него свою карточку, — Ты совсем уже что ли?

Врач отводит глаза:

— Вот ты и в школе была такая, недотрога. Никогда не считала меня своей ровней.

— А это причём? — раздражаюсь.

— Притом, — цедит Мишка, — К врачу запишись.

Я всплескиваю руками:

— Наконец-то! Вот ты и сам признался, что не врач.

— Кучинская, забирай свои бумажки, и уходи, — отсылает он.

Изо всех сил держусь, чтобы не расплакаться.

— Визитку возьми. Гинеколог хороший. Скажешь, от меня, — Мишка уныло вздыхает, тянет ко мне свою руку.

Я выпрямляюсь:

— Зачем?

— Как зачем? — он ужасается, — Надеюсь, ты не из тех сумасшедших, сторонников народной медицины?

— Что? — я кривлюсь, — Ты о чём?

Мишка суёт мне визитку. Я машинально беру.

«Мужчина?», — удивляюсь я мысленно, когда читаю имя врача. Гинеколог — мужчина. Всегда избегала таких!

Балыков, оглядев меня, хмыкает:

— А говорила, в разводе?

— Я в разводе, — напоминаю себе, и ему.

— Ну, а ребёнок от кого? — недовольно бурчит одноклассник.

— Как от кого? — удивляюсь, — От мужа! У нас двое общих детей.

В какой-то момент меня настигает догадка. Он пьян? Верно, выдул тот самый коньяк в одну харю? Спешу озвучить свои подозрения:

—

Миш, ты бы с пьянкой завязывал!

Балык усмехается:

— Да понял я, понял. Хватит меня носом тыкать в мои недостатки. На себя посмотри! Строишь из себя, а сама…

Не могу поверить ушам. Я даже забыла о том, что больна. Его оскорбительный тон. Эти фразы… Да как он смеет?

Выскочив из кабинета, удаляюсь так быстро, что крик его слышу уже в коридоре:

— Пациентка, вернитесь!

Пациентка… Для него я всего лишь пациентка. Я и раньше подозревала, что это так. Но не настолько же? Всё-таки, я — человек! Хоть и женщина. Или он так относится только ко мне? Памятуя обиды. Подумаешь, сдала его в школе разок. Помнит, скотина!

Сажусь на лавочку. Сил нет, чтобы всё переварить. Кажется, будто меня обваляли в грязи. Руки дрожат. Достаю сигарету. Я никогда не курила. Но стала себе позволять иногда, после развода. Сейчас тот самый момент. Закрываю глаза и пытаюсь себя успокоить. Я не сдамся! Я буду бороться! У меня, в конце концов, двое детей.

Невольно себе представляю, что скажет Илья. А Витя… Вот кто действительно будет страдать! Не считая Давида и Динку.

Рядом со мной приземляется тело, одетое в белый халат:

— Куришь, дура?

Я пропускаю мимо ушей его оскорбления:

— Отвали!

— Вот жизнь какая вредная. Даже таких, как ты баб портит, — задумчиво фыркает Мишка.

Слов не хватает, но я нахожу:

— Ты — жирдяй, да ещё и злопамятный!

Он обречённо вздыхает:

— А ты — сука! Да ещё и беременная.

А дальше — встаёт и уходит…

Свою медицинскую карту я решаюсь открыть, докурив. Последнюю запись с трудом разобрать. Как и все предыдущие! Но слово «беременность» я узнаю. И, сглотнув, продолжаю сидеть. Что за бред? Листаю анализы. Там, где моча, обведён жирным маркером показатель «хорионический гонадотропин общий». А рядом написано ХГЧ. Всего лишь три буквы, которые я буду помнить всю жизнь. Они прозвучали тогда, в кабинете врача…

Я открываю смартфон. Женский календарь повествует о том, что сегодня вероятность забеременеть низкая. Я лихорадочно проверяю, все ли дни отмечены галочками. Обычно отмечаю, когда пью таблетку. Чтобы не пропустить ни одной.

— Раз, два, три, — фокусирую зрение. И вижу, что галочки всюду.

Я принимаю таблетки исправно. А значит, что это — ошибка! Я просто не могу быть беременна.

День овуляции выпал на пятницу. Ту самую пятницу, когда мы кутили. Ну, и что с того? Никаких совпадений. Витя всегда надевает резинку. Ведь, правда? Всегда…

Тут меня начинают терзать сомнения. Вплоть до того, что мне хочется ему позвонить и спросить, а надел ли он в ту ночь презерватив? Но я грызу ноготь и думаю: «Ни за что не сознаюсь». Нужно выяснить срок. Вероятно, он ранний…