Измена. За что ты так со мной
Шрифт:
— Ты… с мужем точно такие же вечера устраивала?
Катя замирает в полусогнутом состоянии.
— К чему этот вопрос, Давид?
— Да так… чистое любопытство.
Совсем немного времени прошло после их расставания. К
атя рассказывала, сколько лет она была в браке с мужем. Наверное, у них уже сформировались общие привычки и традиции. Разумеется, Тимофей поступил с ней подло, она обижена. Но кто гарантирует мне, что по прошествии месяцев Катя не простит и не вернется к нему обратно?
Многие женщины прощают.
Не
Я снова могу потратить зря время, связавшись с девушкой, которая в непростых отношениях с мужем.
— Я всегда мечтала хотя бы разочек вот так по-домашнему посмотреть интересный фильм. Вместе. Под одним одеялом и с вкусняшками… Тимофей считал расточительным тратиться на сладости и закуски без повода, и романтические фильмы для него скучны. А сегодня я хотела, наконец, исполнить эту мечту… с тобой…
Неожиданный поворот. Мне стало неловко.
Отгибаю край одеяла, приглашая Катю сесть рядом.
— Тогда давай исполнять твое желание.
Кажется, она не обиделась. Или просто решила промолчать…
Катя садится со мной на диван. Накрываю ее одеялом, хотя предпочел бы смотреть на ее голые ноги. Они у Кати ровные и гладкие, не слишком тощие. Сейчас бы провести по ним ладонью от колена к бедру, нащупать мягкие ягодицы и сжать их.
Но я не напираю, лишь сгребаю девушку в объятия и прижимаю к себе.
Катя берет пульт и листает на телевизоре подборку с фильмами.
— «Двенадцать сантиметров моего счастья», — читает она название фильма. — Интригует. Может, его посмотрим?
— А не маловато ли двенадцать сантиметров? — покосившись на нее, уточняю.
— Не знаю, — хмыкает. — Мы же еще не смотрели. А вообще, по-моему, в самый раз… человеческое сердце примерно такое. Если больше — это уже аномалия…
— Думаешь, название анонсирует сюжет о сердце?
— Конечно. О чем же еще? Вон и на обложке между героями нарисовано милое сердечко…
На которое я не очень-то и старался обратить внимание. А мое испорченное воображение уже нарисовало в голове совершенно другое.
— Давай смотреть, — соглашаюсь.
Катя включает фильм, смотрит увлеченно, хрустит орешками.
Я тоже пытаюсь сконцентрироваться на событиях киноленты, но внимание постоянно сбивается на телесные ощущения. Я слишком остро реагирую на близость наших тел.
Черт. Я как голодный до женщин извращенец.
Для меня необычно привести к себе домой девушку и остановиться на просмотре фильма. Когда Катя согласилась подняться ко мне, я думал, что она для себя уже все решила и переспит со мной. Но, похоже, она не хочет торопить события, это я бегу впереди паровоза, как всегда. Тороплюсь. Не смакую ее.
Я привык брать без интриг и долгих ухаживаний.
И раньше эти желания были взаимны. Так было с моей бывшей женой и той девушкой, которая оказалась замужней.
Только с Катей все иначе. Она не спешит привязаться ко мне хотя бы через постель. Ей вообще будто все равно, что ее присутствие меня дико заводит и срывает выдержку с тормозов. И что внутри меня сейчас даже не шторм, а глобальный катаклизм, граничащий с полным апокалипсисом.
Но стоит и мне отдать должное: когда я ее обнимаю, не капаю слюной. Внешне стараюсь быть сдержанным, чтобы Катя не подумала, что я поехавший крышей маньяк.
С переменным успехом смотрю на нее и на экран и просто жду окончания фильма.
— Пауль, нет! Не-е-ет!!! — верещит героиня настолько громко, что выдергивает мое блуждающее внимание из далеких странствий.
Брюнетка стоит у скалистого обрыва и рыдает. Ее длинные волосы развевает ветер.
— Элизабет, я буду любить тебя всегда! — отвечает ей мужчина.
Он висит на самом краю, схватившись руками за острый камень.
— Ты моя единственная любовь, Пауль! — отчаянно всхлипывает она. — За что судьба так поступает с нами?..
Пожалуй, этот момент меня действительно заинтересовал.
Возможно, я не разбираюсь в жанре, но искренне негодую, от того, что эта дура просто стоит рядом и ноет!
Почему нельзя подойти к человеку, которого ты так сильно любишь, что кричишь об этом, и не подать ему руку? В конце концов, можно взять его за рубашку и помочь вскарабкаться обратно. Но нет, будет стоять, орать и корить судьбу. И при этом даже пальцем не пошевелит, чтобы изменить ситуацию.
Разумеется, после нескольких минут вот этих обоюдных страданий у героя кончаются силы и он срывается в пропасть. Героиня, продолжая реветь, падает на колени и кричит, что никогда не забудет бедного Пауля.
Картинка исчезает, появляются титры. А во мне кипит возмущение.
— Ну и дерьмище, — это вся моя рецензия на данный шедевр. — Ты так не считаешь? — говорю Кате.
А она…
Она просто уснула у меня на плече. И, кажется, не видела всего этого сюра.
Постепенно эмоции, которые вызвал у меня фильм, гаснут. Еще минут двадцать я сижу без движения, уставившись на черный экран, потому что будить Катю мне не хочется.
Она просыпается сама, сначала промурлыкав что-то, после вздохнув и сонно потерев глаза. Шикает, вспоминая, что накрасила ресницы.
— Уф… Давид, я не заметила, как отключилась. Надо же, — удивляется она. — Чем закончился фильм?
— Хэппи эндом. Для главного героя однозначно.
Наверное, для Пауля лучше смерть, чем жизнь с такой глупой женщиной. Думаю, он это осознал в какой-то момент и выбрал лучший исход из возможных.
— Значит, я не ошиблась с фильмом. А который час?
Беру телефон.
— Без четверти двенадцать.
— Ого! Мне, кажется, пора.
— Ты можешь остаться. Я завтра увезу тебя к Кирияновой.