Измеритель
Шрифт:
* * *
– Врача, быстрее врача! – крики и шум со стороны выхода на поверхность достигли лазарета.
– Что там еще случилось? – подхватив санитарную сумку, медик бросился на шум.
Пробираясь через набежавшую толпу под крики людей: «Врача пропустите!» «Это собаки!» – Изотов наконец-то прорвался к раненому. Над беднягой явно поработал какой-то зверь. На полу лежал бледный, как смерть, парень. ОЗК и противогаз с него уже сняли и отнесли в дезактивационную камеру. Правая рука была практически оторвана в середине предплечья и держалась на размозженных мягких тканях и на честных обещаниях хозяину пока не отваливаться. Кровотечение
– Всем расступиться! – громко произнес Максим для собравшихся зевак и вколол пострадавшему ампулу-тюбик промедола из армейской аптечки. – Раненого в лазарет, срочно!
Парень громко стонал и был в полуобморочном состоянии. Иногда приходя в себя, с недоверием смотрел на поврежденную руку, будто бы не веря в происходящее с ним.
– Блин, рука! Док, что с рукой? Ты только не отрезай ее! – парень здоровой рукой вцепился врачу в плечо. – Не отрезай, слышишь, пусть сдохну, руку не режь! – в истерике прокричал он.
– Тут я решаю, что кому отрезать, а что пришить. А твое дело сейчас мне не мешать. Сделаю все, что смогу.
– Плохи дела у парня, – произнес Максим себе под нос, осматривая поврежденную конечность. Обе кости правого предплечья на протяжении десяти сантиметров пережеваны в мелкие осколки. Размозженные ткани и неровные края раны были все в слюне и грязи, и самое плохое, что порвана одна из магистральных артерий. Попытка снять жгут закончилась мощным кровотечением. Струю крови из артерии, как из насоса, выстрелило вверх, забрызгав халат и стену, что заставило врача экстренно наложить жгут обратно. Такие повреждения в наших условиях мне не «собрать». Руку, выше травмы, придется ампутировать.
– Браток, ты как?
– Рука болит сильно, – заторможенно, под воздействием наркотика, ответил он.
– Болит! Понимаю. Есть чему болеть.
Вколов ему еще одну дозу промедола и обколов местным анестетиком места будущих надрезов, врач приступил к ампутации. Альтернативы не было. Оставь Изотов ему руку, пользоваться ею он все равно не сможет, а такие переломы без специализированных методов лечения не срастаются, да и риск присоединения инфекции огромен. Никакие антибиотики не помогут. Правда, и ампутация не даст стопроцентной гарантии, но все-таки… шанс намного выше. Да и нет у него здесь ничего из достижений современной травматологии. Поэтому и выбора особого не стоит.
Так рассуждая, а скорее успокаивая себя тем, что он делает все правильно, Максим возился над поврежденной рукой. В результате часа трудов получилась очень аккуратная культя. Как на картинке в учебнике по оперативной хирургии.
– Поздравляю себя с первой ампутацией. Дай бог, с последней! – сказал себе Изотов, после чего, перевязав раненого и вколов ему антибиотик, наладил капельную систему с лекарством, которое хоть как-то восстановит гемодинамику.
– Всем спасибо, все свободны, – традиции надо соблюдать, поэтому, произнеся стандартную фразу, врач улыбнулся своему отражению в зеркале. Других помощников у него не было. Вымыв руки, сняв окровавленный халат и бросив его в ящик для белья, Максим устало вышел из лазарета.
Под дверью его уже ждала целая делегация из пяти молодых людей. Вперед выступила милая девушка лет восемнадцати.
– Как Никита?
– Сделал все, что смог. А вы ему кто?
– Никто, – произнесла девчушка и зарделась, как солнышко на рассвете.
– Ясно, – грустно улыбнулся врач. – Руку пришлось ампутировать. Теперь главное – уход.
– А можно мне к нему? – спросила девушка, моргая большими, полными слез глазами.
– Он сейчас спит, но, думаю, можно. Даже нужно. Пройди. Только халатик накинь, вон там на вешалке висит. Как лекарство во флаконе закончится, – Изотов показал на капельницу, – перекрой вот этот зажим и меня позови. Могу я на тебя надеяться?
Девчонка утерла рукавом слезы и решительно кивнула.
С легким сердцем врач оставил раненого на попечение девушки и направился к Виктору. По слухам он уже понял, что это были собаки, но очень хотелось подробностей. Комната начальника, именно так все ее теперь называли, была похожа на рассерженный улей. Все время, пока Максим занимался раненым, здесь шли дебаты. Многие требовали немедленно выступить, разыскать и уничтожить стаю, которая имела наглость напасть на отряд, но Виктор был непреклонен. Выход требовал подготовки и планирования, а бросаться очертя голову – это опять терять людей. Да и вероятность того, что стая после стычки осталась на территории завода, очень мала, а для дальнего похода опять же нужна тщательная подготовка. На самом пике спора, когда оппоненты готовы были кинуться друг на друга, не утруждая себя вычурными и экстравагантными фразами, Максим и зашел в комнату. На него уставились шесть пар глаз. После криков и споров установилась гнетущая тишина.
– Как он? – озвучил Виктор вопрос, читавшийся у всех в глазах.
– Пока нормально. Руку пришлось ампутировать, кровопотеря небольшая. – Раздался гул голосов, в которых слышалось удивление и сочувствие. – Если инфекция не присоединится, то выживет.
Виктор вкратце рассказал о случившемся, отметив, что стая на данный момент ушла с территории завода и ее настоящее местонахождение неизвестно. Остальной отряд вернулся без проблем и принес стройматериал, правда, меньше, чем изначально намечалось.
– Ты что по этому поводу думаешь? – закончил вопросом свой рассказ Виктор.
– Что думаю? Думаю, перебьем мы эту стаю – появится новая. Свято место пусто не бывает. Зато эти собачки нашу силу уже попробовали и внаглую не полезут, а вот новые… Надо радикально решать вопрос, но этого мы пока не можем.
– Вот хоть один разумный голос, а то: «вперед, в атаку». Значит, предлагаю вот что… Теперь на выходы вооружаются абсолютно все. Благо пистолетов у нас много и патронов к ним хватает. Надо ножей наделать, что-то вроде мачете – тесаков таких. Что у нас с радиостанциями, восстановили?
– Да, но дальность небольшая, метров триста, не больше. Без базовой станции они не тянут, – ответил Сергей.
– Это уже хорошо. Больше пока и не надо. На все выходы берем с собой одну, а вторую оставляем здесь для связи. И последнее: надо территорию убежища начинать огораживать, как мы это сделали с ветряками, чтобы обезопасить технические выходы на поверхность.
Посовещавшись еще час и ничего нового не придумав, на этом и сошлись. Максим прекрасно понимал ребят. Оставалось ощущение какой-то незаконченности и поражения. Хотелось действительно вооружиться до зубов, выскочить на поверхность и покрошить этих животных в мелкий винегрет. Но разум подсказывал, что спешить нельзя. Примерно с этими мыслями Изотов возвращался в лазарет, чтобы сменить девушку у постели раненого.