Измеритель

Осипов Игорь Валерьевич

Изотов помялся, думая, стоит просить или нет, и после небольшой паузы, наконец, решился.

– Хотелось бы к своей машине сходить. Ты понимаешь, это единственное, что у меня осталось от той жизни. Дом далеко. И я так понимаю, если там что-то и сохранилось, я туда еще не скоро попаду. А тут под боком. Хоть что-то из личных вещей принесу. Я, когда мы выходили, посмотрел: должна уцелеть. Теперь проход расчистили… Вот.

Внимательно выслушав сбивчивую речь, Виктор добродушно улыбнулся:

– Да что я, не понимаю, что ли? Ладно, сейчас как раз отряд собирается за стройматериалом, с ними пойдешь. Иди, получай теплую одежду, средства защиты и оружие.

Не заставляя повторять дважды, Максим сорвался с места и, даже не поблагодарив Виктора, оставил его улыбаться в одиночестве. Собравшийся отряд стоял возле гермодвери, и им пришлось немного подождать. После известных

событий с Никитой, по распоряжению начальника теперь вооружались все без исключения. Каждому рабочему выдавался длинный внушительный тесак, чем-то напоминающий мачете, и «макаров» в кобуре. Обязательное вооруженное сопровождение строительной бригады предпочитало удобные и убойные в ближнем бою помповые ружья. Быстро одевшись в предложенные ватник и стеганые штаны, Максим натянул сверху «эльку», противогаз. Пристегнул на пояс тесак, выбрал легкий и компактный «кедр». Лазать по руинам с громоздким оружием не хотелось, но и совсем «голым» идти было бы полным безумством.

* * *

Все изменилось! Изотов оторопело остановился возле выхода. Оглушающая тишина. Тихо было так, что он от неожиданности закрутил головой, пытаясь разобрать, откуда идет этот пульсирующий шорох, и только через минуту сообразил, что слышит шум своей крови в ушах. Крупные снежинки почти вертикально опускались на землю. Густым пушистым снегом покрыто все в поле зрения: руины, остовы автомобилей. Ветрогенераторы, лениво перебирающие лопастями, немного оживляли постапокалиптический пейзаж и придавали ему несколько обжитой вид. Максим поймал себя на мысли, что где-то уже наблюдал подобную картинку, когда-то давно все это было на компьютерном мониторе. Теперь он понимал Сашку, трудно было не поддаться этому колдовству, чувству, как будто ты каким-то чудом попал в видеоигру или фильм. Максим никогда бы не подумал, что окажется в этом мире в реальности. Поежившись от прохладного воздуха и грустных мыслей, он вышел из оцепенения и припустил трусцой по протоптанной тропинке за ушедшим вперед отрядом. Да, стало довольно прохладно, и это в начале сентября. Снег морозно скрипел под ногами. Бежать недалеко, крытая автостоянка как раз напротив выхода из убежища, но пока Изотов плелся по тропе, поминутно спотыкаясь и проваливаясь, бригада уже приступила к разборке перекрытий, а вооруженная охрана выстроилась по периметру рабочего участка, обозревая окрестности. Поднырнув под низко висящий край осевшей крыши, он оказался внутри автомобильной стоянки. Рухнувшие гофрированные железные листы расплющили некогда дорогие человеческие игрушки, но в некоторых местах можно было продвигаться вполне свободно. И основное, что беспокоило, – как не порвать костюм о торчащие везде арматурные концы и разрывы металлической крыши. Преодолев очередное препятствие, Максим неожиданно вышел прямо к своей машине. Его «ласточка» стояла совершенно неповрежденной. Огромная балка воткнулась торцом в нескольких сантиметрах от правого крыла и держала на себе всю массу снега. Смахнув с лобового стекла целый сугроб, достал заранее положенные в кобуру ключи и открыл дверцу водителя. Заглянув в машину, с грустью осознал, что смотрит в ушедший уютный мирок. Казалось, что внутри автомобиля ничего не изменилось. Как будто вокруг не произошло тех страшных событий, поменявших весь мир. На заднем сиденье стояло ярко-красное детское автокресло с саблезубым бельчонком из мультика – любимой игрушкой сына, маняще предлагало себя удобное водительское кресло. Он не смог себе отказать и уселся на место водителя, вставил и повернул ключ зажигания в полной уверенности, что машина ответит благодарным рокотом соскучившегося по работе двигателя… Чуда не случилось – полная тишина. Сказка закончилась, не успев начаться. Немного поманила, подразнила, а потом размашисто хлопнула по носу: «Надо возвращаться в реальный мир». Скорее всего, вся электронная начинка выгорела, а без нее машина «мертва». Ладно, хватит соплей и сантиментов. Открыв взятую с собой холщовую сумку, выгреб все из бардачка: диски, складной нож, фонарик, атласы дорог Смоленска и Смоленской области, Москвы (а вдруг пригодится), книгу. Немного подумал и положил игрушку сына. Рефлекторно нажал кнопку открытия багажника. Ничего не произошло.

– Блин, наверное, никогда не привыкну.

Вылез из машины и открыл багажник ключом. После чего положил в сумку инструменты, аптечку, огнетушитель. Все! С сожалением, как будто закрывая дверь в прошлую жизнь, захлопнул багажник. Кинув ключи на сиденье водителя и закрыв дверь, Максим решительно направился к выходу из завалов.

Вылезая из-под крыши, чуть не получил по голове монтировкой. Со своими расстроенными чувствами совершенно забыл, что после истории с Никитой все напряжены и шарахаются даже от собственной тени. Выслушав все, что причитается в таком случае, вынужден был согласиться, что сам дурак и легко отделался, а мог бы получить заряд картечи, и не обязательно в мягкое место. Совсем расстроившись и чувствуя себя здесь всем мешающим, волоча полную сумку на плече, петляя по узкой протоптанной тропке, Изотов поплелся в сторону входа в убежище.

* * *

Встреча с прошлым, в виде родного семейного автомобиля, очень расстроила Максима. Все это время он просидел за столом, бессмысленно крутя игрушку сына в руках. Мягкий плюшевый мех, как по волшебству, вернул в утраченный прошлый мир. Перед глазами проходили картины счастливой семейной жизни, лица друзей и коллег по работе. Иногда даже казалось, что он слышит голос жены, веселый смех сына. Поставив бельчонка на стол, тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– Надо срочно отвлечься от тяжелых дум, и для этого лучшего всего что?.. Лучше всего заняться работой. Ничто так не отвлекает от мрачных мыслей, как работа. А ее хватает, сам обещал Виктору сбор и исследование анализов у «выходцев» на поверхность, за язык никто не тянул, – после проговаривания своих горестей вслух стало легче. Воистину, произнести проблему – это наполовину ее решить.

– С чего начать? Надо начать с себя, – и не столько для того, чтобы выяснить свое состояние, сколько для восстановления в памяти методики исследования. Вынул из ящика МЧС, добытого в поликлинике, лабораторный микроскоп, штатив с пробирками и другие нужные для этого дела мелочи. Аккуратно, относясь к ним, как к бесценному сокровищу, чем, по сути дела, на сегодняшний момент все это и было, расставил оборудование на столе. За этой подготовкой и застигли врача последующие события. Размеренные звуки жизни убежища, которые, как фон, сопровождали жизнь обитателей и уже не замечались жителями, прервались нарастающим гулом множества голосов. Зародившись где-то в глубине убежища, он, как цунами, прокатился волной по всем помещениям, передавая от человека к человеку надежду на лучшее и радость.

В лазарет ворвался Александр. Глаза его сияли, как будто сбылась самая сокровенная мечта в жизни или он только что выиграл миллион. (Хотя кому сейчас нужен этот миллион?)

– Чего сидишь? Пробились! Пошли скорее.

Оторвавшись от протирания окуляров и объективов микроскопа, Максим с недоверием посмотрел на Сашу. До него не сразу дошло, кто и куда пробился. Как ни ждал он этого момента, все равно новость застала Максима врасплох. Вот сейчас все станет на свои места. Позабыв про все дела, он вскочил, чуть не перевернув драгоценные пробирки; споткнувшись о попавший под ноги стул и не замечая боли в ушибленной коленке, выбежал вслед за Сашкой.

Возле туннеля собрались, наверное, все жители убежища. Многим не терпелось разыскать и пожать руки своим знакомым и друзьям, которые в сложившихся обстоятельствах стали единственными, кто бы мог разделить горечь потери родных и близких. Даже кошка, заразившись всеобщим ажиотажем и возбуждением, крутилась среди частокола ног, ловко уворачиваясь от детей, пытавшихся поймать и вытащить ее из толпы. Среди гомона полутора сотен человеческих голосов, обсуждавших новость, периодически слышалось жалобное мяуканье животного, протестующего против отдавленных лап и отсутствия внимания со стороны этих странных двуногих верзил, которые то сидят по своим клетушкам, то вдруг вывалили все в узкие коридоры.

– Да, пробиться будет сложно, – скептически осмотрел внушительную толпу в узких проходах Александр.

– Что там? – от нетерпения Максим аж подпрыгивал, пытаясь заглянуть, чтобы лучше видеть, что творится возле самого туннеля. Впереди стоящий мужчина, повернувшись к ним вполоборота, многозначительно заметил:

– Расширяют проход, сказали минут десять—пятнадцать подождать надо.

Когда недовольство народа стало нарастать, перед входом появился Виктор. Подняв руку, подождал, пока все разговоры стихнут, и поставленным командирским голосом произнес:

– Вы знаете, что мы наконец-то пробили стену и теперь у нас есть проход в основное убежище, – народ радостно загалдел, пришлось снова поднять руку для привлечения внимания. – Но все желающие сразу пройти не смогут. В целях безопасности будем пропускать небольшими группами, так что определитесь, кому быть первыми. Те, кого гложет праздное любопытство, могут пока и потерпеть. Первая группа сформируется из тех, у кого есть там родственники.

Ропот разочарования и недовольства прошел среди собравшихся жителей.