Изобретатель красной машины
Шрифт:
Кулагин.
– Молод еще. Рано судить.
Тарасов.
– В самый раз. И ты знаешь. Он ведь шайбу интуитивно чувствует. Такого я еще не видел. Вот уж действительно 21 век .
Инт. На трибунах болельщики ЦСКА обнимаются. На табло счет: Спартак-ЦСКА 0:3.
Инт. Выпуск Боевого Листка. Большая карикатура. Дедушка в валенках и телогрейке на фоне покосившейся избушки, чешет недоуменно в затылке. В руке его большой конверт, на котором написано: от Петрова.
Инт. Тарасов у бортика. Быстро и яростно что-то выговаривает Харламову, Петрову и Михайлову.
Инт. На табло : ЦСКА-Динамо. 2:1. Невозмутимый Чернышев и клокочущий Тарасов. Тройка Харламова. Атакует. Динамовцы перехватывают шайбу. Удар. Ромишевский грудью встречает шайбу. Звучит сирена. Хоккеисты ЦСКА бросаются обнимать друг друга.
Инт. Тарасов провожает радостных хоккеистов в раздевалку. Останавливает Федорова.
Тарасов.
– Федоров, погоди. Такое дело. У тебя два дня назад сын родился.
Федоров.
– Сын. А что делать Анатолий Владимирович.
Тарасов.
– Там машина ждет. Я распорядился. Переодевайся и дуй в роддом.
Федоров.
– А меня пустят?
Тарасов.
– Ты чемпион Советского Союза. Для тебя все двери открыты, и сыну теперь на глаза показаться не стыдно.
Таня едет в Саппоро .
Инт. Квартира Тарасовых. По всей квартире, где есть место, расставлены горшки с фиалками. Таня держит в руках еще один горшок. Замерла у двери. Слушает.
Инт. За закрытой дверью Тарсов и Нина.
Нина.
– Не понимаю тебя, Толя. Другой бы радовался.
Тарасов.
– Чему радоваться? Пигалица. Без году неделя, а туда же тренер. На Олимпиаду едет. А ей не в Саппоро ехать надо...
Тарасов подходит к запертой двери и намеренно повышает голос.
Тарасов.
– А в Рязань. Детишек учить и самой опыта набираться. Не дай бог, еще скажут, папа помог.
Нина.
– Что ты, Толя. Тебя же все знают.
Тарасов.
– Скажут. Обязательно скажут.
Таня не выдерживает. Открывает дверь.
Таня.
– Пусть скажут. Мне все равно.
Тарасов.
– Все равно ей. А мне нет. Замарать имя легко. Отмывать потом... Гляди, Танька. Да поставь ты этот горшок. На подоконник. К солнцу. Ты теперь тоже Тарасова. С тебя вдвойне спрос. Не подведи.
Таня.
– Не подведу.
Тарасов.
– Хорошо... Коллега.
Саппоро.
Инт. Олимпийский стадион в Саппоро. Михайлов в жаркой схватке у борта получает травму ноги. Прихрамывая, исказив от боли лицо, идет к скамейке запасных
Инт. Раздевалка. Тарасов, доктор и Михайлов. Доктор обрабатывает лодыжку Михайлова. Михайлов морщится от боли.
Тарасов.
– Как?
Доктор.
– Ничего серьезного, Анатолий Владимирович. Но поберечься стоит. Одно неверное движение и сухожилие, как нитка. Раз и нет.
Тарасов.
– Боря . Михайлов. Встань.
Михайлов поднимается, подгибая ногу.
Тарасов.
– Пройдись.
Михайлов делает несколько тяжелых шагов.
Михайлов.
– Больно, Анатолий Владимирович.
Доктор.
– Боль я уберу. Обколем. Без проблем.
Тарасов. – Завтра с Польшей играешь Борис .
Михайлов.
– Анатолий Владимирович. Пожалейте. Ведь калекой могу остаться. А с Польшей. Что такое Польша?
Тарасов.
– Завтра с Польшей, Михайлов. Иди. Отдыхай.
Слезы закипают в уголках глаз. Михайлов резко поворачивается и ковыляет к двери.
Инт. Тарасов и доктор.
Доктор.
– Он действительно может остаться инвалидом.
Тарасов.
– Он советский хоккеист . Мужик в конце концов. Он должен показать, что даже в таком состоянии готов выйти на лед.
Доктор.
– Он молодой. У него вся жизнь впереди.
Тарасов.
– Что вы понимаете. Какая жизнь без этого. Так пожизненное заключение.
Инт. Отель олимпийцев. Михайлов по узкому коридору хромает в столовую. К нему подходит Ирина Роднина.
Роднина.
– Боря, что с тобой, Боря ?
Михайлов.
– Ир. Ходить не могу. Нога болит. А это тиран играть заставляет.
Роднина.
– Давай помогу.
Михайлов.
– Ведь ему все равно. Ир, что со мной будет. Выходи и играй. Несправедливый человек.
Инт. СССР играет с Польшей. Михайлов играет превозмогая боль. Смена.
Инт. На скамейке запасных доктор быстро расшнуровывает ботинок, открывая опухшую синюю лодыжку. Быстро делает укол. За этим молча наблюдают Тарасов и хоккеисты.