Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)
Шрифт:
— Да, понимаю, — сказал я упавшим голосом.
Габриэль вышла замуж, хотя во время моих походов в городок, в самом замке или на виноградниках до меня доходили самые разнообразные сплетни по этому поводу. Их передавали друг другу шепотом и недоуменно пожимали плечами. Подобные события вызывали обычно волнения и разговоры на неделю-другую, ибо никто не мог быть уверен в том, что и его семья не попадет в аналогичную ситуацию. Габриэль стала замужней женщиной, и даже если ребенок родится раньше положенного срока, что ж такого, — в конце концов, дети во всем
Свадьбу отпраздновали в доме Бастидов в соответствии с традициями, которые мадам Бастид считала необходимым соблюсти, несмотря на то что времени для подготовки почти не было. Граф, как я слышала, был так добр к своим работникам, что преподнес в качестве свадебного подарка деньги, позволившие им купить мебель.
С Габриэль произошли разительные перемены. Страх уступил место безмятежному спокойствию, и она выглядела еще более хорошенькой, чем обычно. Когда я отправилась в Сен-Вайян навестить ее и старую мать Жака, она встретила меня тепло и радушно. И когда я стала прощаться, пригласила заглядывать к ним каждый раз, когда я буду проезжать мимо, совершая прогулки верхом. Я пообещала…
После свадьбы минуло уже четыре или пять недель. Весна уверенно вступала в свои права, и молодые побеги виноградной лозы тронулись в рост. На виноградниках закипела работа, которая не затихнет теперь до уборки урожая.
Женевьева почти все время находилась со мной, но наши отношения не были такими гармоничными, как раньше. Присутствие в замке Клод отрицательно сказывалось на девочке, и я постоянно находилась в напряжении, гадая, чем все это может кончиться? Раньше я думала, что мне удалось в чем-то переубедить Женевьеву, но на поверку оказалось, что это всего лишь кажущийся эффект. Так, например, случается при реставрации: вы можете получить играющую красками картину, применив раствор, который очищает ее и восстанавливает яркость колорита, но лишь на время, а впоследствии все это ей может даже повредить.
— Не навестить ли нам Габриэль? — спросила я однажды во время нашей прогулки верхом.
— Пожалуй…
— Однако, если вы не горите желанием, я поеду одна.
Женевьева пожала плечами, но продолжала ехать рядом со мной.
— У нее скоро родится ребенок, — сказала она.
— И они с мужем будут очень счастливы, — ответила я.
— Но он вроде бы собирается появиться на свет раньше, чем положено, и все судачат по этому поводу.
— Все?! Ну, не преувеличивайте. А почему вы не говорите по-английски?
— Я устала говорить по-английски. Это такой трудный язык. — Девочка рассмеялась: — Очень удобный брак. Так говорят, я сама слышала.
— Все браки должны быть удобными.
Женевьева снова рассмеялась, потом сказала:
— До свидания, мадемуазель. Я не еду. Боюсь огорчить вас, если вдруг скажу что-то не очень деликатное…
Она пришпорила лошадь и повернула обратно. Я хотела было последовать за ней, потому что ей не разрешали ездить одной за пределами замка. Но она намного опередила меня и уже скрылась в маленькой роще.
Минуту спустя я услышала выстрел.
— Женевьева! — закричала я. Пустив лошадь галопом и
Она всхлипывала где-то совсем рядом:
— О, мадемуазель… мадемуазель…
Я поскакала на звуки ее голоса и вскоре наткнулась на Женевьеву. Она лежала в траве, а ее лошадь покорно стояла рядом.
— Что случилось? — начала было я и вдруг увидела распростертого на земле графа и лежавшую рядом с ним лошадь. На его костюме для верховой езды проступали пятна крови.
— Его… его… убили, — произнесла Женевьева заплетающимся языком.
Я рванулась вперед и опустилась на колени рядом с лежащим графом. И тут меня охватил жуткий страх.
— Женевьева, быстро поезжайте за помощью. Ближе всего — Сен-Вайян. Пошлите кого-нибудь за доктором.
Следующие несколько минут прошли для меня как в тумане. Я слышала удаляющийся звук копыт лошади, на которой уехала Женевьева.
— Лотэр, — шептала я, впервые произнося вслух его необычное имя. — Этого не может быть, я не переживу этого, я могу вынести все что угодно, только не вашу смерть!
Я смотрела на короткие густые ресницы. Тяжелые веки были опущены, лишая света его жизнь и… мою тоже. Я взяла его руку и испытала дикую радость, почувствовав, как бьется его пульс, правда, довольно слабо.
— Он не умер… — прошептала я. — О, благодарю тебя, Всевышний, благодарю тебя. — Рыдая, я вдруг почувствовала, как меня охватило безумное счастье.
Я расстегнула пуговицы на его жилете. Если ему попали в грудь, — в чем я до сего момента была абсолютно уверена, — я должна увидеть пулевое отверстие. Но я не обнаружила никакой раны.
И тут я вдруг поняла, что произошло. В него не попали. На нем была кровь его лошади, которая бездыханно лежала рядом.
Я сняла свой жакет и, свернув его, подложила ему под голову. Мне показалось, что его смертельно бледное лицо начинает постепенно приобретать розовый оттенок и наконец чуть-чуть дрогнули веки. И тут я услышала свой голос:
— Он жив… жив… Благодарю тебя, Господи.
Я молилась, чтобы скорее подоспела помощь. Стоя на коленях, я неотрывно смотрела на его лицо, а губы еле слышно шептали молитву.
И вот тяжелые веки дрогнули, медленно поднялись, и наши глаза встретились. Я увидела слабую улыбку на его губах и невольно подалась вперед. Я чувствовала, как дрожат мои губы, — напряжение последних минут было невыносимым. Безумный страх сменился неожиданной, но пока еще очень слабой надеждой.
— Все будет в порядке, — прошептала я. Он закрыл глаза, а я продолжала стоять на коленях, ожидая помощи.
8
Граф отделался легким сотрясением и ушибами. В течение нескольких дней в замке, на виноградниках и в городке только и говорили об этом происшествии. Было проведено расследование, но обнаружить, кто стрелял в графа, так и не удалось, ибо в окрестностях нашлись бы сотни ружей, из которых могла быть выпущена эта пуля. Граф почти ничего не помнил. Единственное, что запечатлелось в его памяти: он скакал по роще, нагнулся, чтобы его не хлестнула по лицу ветка дерева… и он очнулся уже на носилках.