Изверги-кровососы

Мур Кристофер

ГЛАВА 18

Жукоед с Варварского берега

Томми проснулся на футоне с ощущением, что два дня до этого бился не на живот, а на смерть. В студии было темно, лишь в окна лился свет фонарей с улицы, и он слышал, как в ванной Джоди принимает душ. В кухонном углу гудел морозильник. Томми скатился с футона и застонал. Все мышцы скрипели, как ржавые петли, а в голову будто набили ваты. Бодун нижайшего разбора — но не от пива же, что они пили с Животными после работы.

Так ему было от вербального побоища, учиненного ему торговцем бытовыми приборами из «Сиэрза».

Торговец этот, округлый гипертоник по имени Ллойд в последнем из выживших на этой планете «досуговых костюмов» (цвета морской волны с военно-морским кантом), начал атаку пятиминутной ламентацией на пропажу двойного трикотажа (как будто двойную вязку с грани исчезновения способны вернуть объединенные усилия команды Гринписа в белых виниловых тапочках и золотых цепочках), затем плавно перешел к получасовой лекции о трагедиях, постигавших те бедные души, что не покупали продленных гарантий на свои «Хладомастеры Кенмор».

— И потому, — завершил Ллойд, — он не только работу потерял, дом и семью, но и замороженная еда, которая могла спасти детишек в сиротском приюте, испортилась. А все из-за того, что он хотел сэкономить восемьдесят семь долларов.

— Беру, — сказал Томми. — Самый длинный гарантийный срок, что у вас есть, — беру.

Ллойд возложил отеческую руку Томми на плечо.

— Не пожалеешь, сынок. Я-то сам не прессую, но ребята, продающие эти гарантии по доставке, — чисто мафия: звонят тебе в любое время дня и ночи, травят тебя, разыскивают, куда б ни пошел, и всячески портят тебе жизнь, если не сдашься. Я однажды продавал микроволновку одному мужику, так он проснулся с конской головой у себя в постели.

— Прошу вас, — взмолился Томми, — я все подпишу, но доставить должны немедленно. Договорились?

Ллойд пожал Томми руку, чтобы забил фонтан налички.

— Добро пожаловать в лучшую жизнь на замороженных продуктах питания.

Томми сел на футоне и посмотрел на чудовищную морозильную камеру, гудевшую в кухонном сумраке. «Зачем? — подумал он. — Зачем я ее купил? Зачем она ей понадобилась? Я от нее даже объяснений не потребовал — просто слепо выполнил инструкцию. Я — раб, как Ренфилд в „Дракуле“. Скоро ли начну уже жрать букашек и выть по ночам?»

Томми встал и зашел в спальню в трусах и одном носке; разложением там смердело так, что его опять затошнило. От этой вони он и лег спать на футоне в большой комнате, а не забрался к Джоди под бочок. Заснул он, читая Брэма Стокера, дабы как-то со стороны взглянуть на любовь всей своей жизни.

«Она дьяволица», — подумал Томми, глядя, как из-под двери ванной ползет пар.

— Джоди, это ты? — спросил он у пара. Тот лишь полз в ответ.

— Я в душе, — ответила Джоди

из душа. — Заходи.

Томми зашел в ванную, оставив дверь открытой.

— Джоди, нам надо поговорить. — В ванной было густо от пара — он едва различал дверцу душевой кабинки.

— Дверь закрой, воняет.

Томми придвинулся ближе к душу.

— Меня беспокоит, как все у нас происходит, — сказал он.

— Ты морозилку купил?

— Да, и об этом я как раз хотел с тобой поговорить.

— Самую большую, что у них есть, да?

— Да, и гарантию на десять лет.

— И она ларь, а не холодильник?

— Да, черт возьми, но Джоди, ты мне даже не сказала, зачем я ее покупаю. Я просто взял и купил. С тех пор как мы познакомились, у меня будто своей воли нет. Я весь день спал. Я ничего не пишу. Я вообще света дня не вижу.

— Томми, ты работаешь с полуночи до восьми. Когда еще тебе спать?

— Не переиначивай мои слова. Я не стану жрать тебе букашек. — «Дьяволица», — подумал он.

— Потрешь мне спинку? — Она отодвинула дверцу кабинки, и Томми заворожила вода, струившаяся у нее между грудей. — Ну? — И она подбоченилась.

Томми вылез из трусов, стянул с ноги носок и шагнул в кабинку.

— Ладно, только букашек я все равно жрать не стану.

После безумного рывка по всей спальне голышом они сидели на футоне, вытирались и разглядывали новый морозильник.

— И впрямь большой, — сказала Джоди.

— Я купил десяток замороженных обедов, чтоб не смотрелся таким пустым.

Джоди сказала:

— Надо будет вынуть. Положи в обычный холодильник.

— Зачем? По-моему, они туда не поместятся.

— Я знаю, но мне туда надо кое-что затолкать, и, по-моему, обеды в таком обществе тебе не понравятся.

— Что?

— Ну, ты заметил, что у нас в спальне скверно пахнет?

— Я как раз собирался спросить. Что это?

— Труп.

— Ты кого-то убила? — Томми чуть отодвинулся от нее.

— Нет, никого я не убивала. Дай объясню.

Она рассказала ему о бродяге, о том, как подкрадывалась к нему, думая, что он вампир, и о битве, которая за этим последовала.

Томми сказал:

— Думаешь, он хотел тебя убить?

— Не думаю. Он будто хочет мне показать, насколько он круче или как-то. Словно испытывает меня.

— И ты откусила ему пальцы?

— Я не знала, что еще тут можно сделать.

— И как?

— Честно?

— Конечно.

— Восторг. Невероятный восторг.

— Лучше, чем пить мою кровь?

— Иначе.

Томми отвернулся от нее и начал дуться. Джоди придвинулась поближе и поцеловала его в ухо.

— Это был бой, Томми. Я не кончила, ничего такого, но клянусь — я стала как-то сильнее после того, как… как проглотила.