Изверги-кровососы
Шрифт:
— А откуда ты знаешь, что я был в тюрьме?
— Ты мне сам сказал.
— Правда?
— Конечно. Ты вчера так устал, неудивительно, что ты ничего не помнишь. — Она застегнула фланелевую рубашку. — Томми, тебе надо найти вампира и убить его. Мне кажется, Саймон был последним предупреждением. Дальше он возьмется за нас.
Томми покачал головой.
— Невероятно, что он прикончил Саймона. Но почему его?
— Потому что Саймон был твоим другом. Пошли, я тебе кофе сделаю. — Джоди двинулась к кухне, но споткнулась о бронзовую черепаху. — Это еще что?
— Долгая история, — ответил Томми.
Джоди огляделась, прислушалась, не царапают ли где черепашьи когти.
— А где Скотт и Зелда?
— Я их выпустил. Иди кофе делай.
Ривера и Кавуто сидели в машине без опознавательной маркировки в переулке через дорогу от студии и по очереди дремали и вели наблюдение.
Настала смена Риверы, Кавуто захрапел за рулем. Ривере не нравилось, как все идет. Похоже, зловещая срань от него не отлипает. Его работа — искать улики и ловить плохих парней, но слишком уж часто — особенно в этом случае — улики вели к плохому парню, который и парнем-то не был. То есть к нечеловеку. Ривера не хотел верить, что по Городу бродит вампир, но он верил. И знал, что никогда не убедит в этом Кавуто — да и вообще никого не убедит. Но все равно перед выходом из дома откопал мамино серебряное распятие. Теперь оно лежало в кармане рядом с бляхой в бумажнике. Риверу подмывало достать и почитать молитвы, но Кавуто спал чутко, хоть и храпел при этом раскатисто, а Ривере не хотелось терпеть его насмешки, если напарник вдруг проснется посреди «Славься-Марии».
Ривера уже собрался разбудить Кавуто и вздремнуть сам, но тут в студии вспыхнул свет.
— Ник, — сказал он. — Свет.
Кавуто проснулся, мгновенно настороже.
— Что?
— Свет зажгли. Парнишка встал.
Кавуто закурил сигару.
— И?
— Думал, тебе интересно.
— Слушай, Ривера, если включают свет, это не значит, будто что-то происходит. Я понимаю, десять-двенадцать часов так посидишь — и уже покажется, как что-то. Но это не оно. Тебе чутье отказывает. Парнишка выходит из дому, душит кого-нибудь — вот это что-то.
Риверу нотация оскорбила. В полиции он работал столько же, сколько и Кавуто, поэтому терпеть не имело смысла.
— Жуй говно, Ник. Моя очередь спать.
Кавуто глянул на часы.
— Точно.
Некоторое время они понаблюдали за окном, ни слова не говоря. По студии двигались тени. Слишком много теней.
— Там кто-то еще, — сказал Ривера.
Кавуто прищурился, взял с сиденья бинокль.
— Похоже на девчонку. — Кто-то прошел изнутри мимо окна. — Рыжая, очень много волос.
Томми отхлебнул кофе и вздохнул.
— Даже не знаю, с чего начать. Город большой, я в нем пока не очень освоился.
— Ну, можем сидеть тут и ждать, пока он сам за нами не придет. — Джоди посмотрела на его чашку — от нее шли волны тепла. — Господи, как же мне кофе не хватает.
— А ты не можешь просто бродить, пока чего-нибудь не почуешь? Лестат умеет…
— Только не начинай!
— Извини. — Томми отхлебнул еще. — Могут Животные помочь. Они же захотят отомстить за Саймона. Можно я им скажу?
— Почему нет? Эти ребята так удалбываются, что вполне могут тебе и поверить. Кроме того, я уверена, что про это уже и в газетах есть.
— Н-да, наверняка. — Томми поставил чашку и посмотрел на Джоди. — А как ты узнала про Саймона?
Джоди отвернулась.
— Я была в морге, когда его привезли.
— Ты его видела?
— Слышала, как полиция между собой разговаривает. А когда нашли дохлого извращенца, я в суматохе смылась.
— А, — произнес Томми, не очень себе доверяя.
Джоди дотянулась и взяла его за руку.
— Лучше тебе уже пойти. Я вызову такси.
— Они все деньги забрали, — сказал Томми.
— У меня осталось немного. — Джоди дала ему две сотни.
Томми вздел брови:
— Немного?
Она ухмыльнулась.
— Будь осторожней. Не отходи далеко от людей, пока совсем не рассветет. И не выходи из такси, если вокруг никого нет. Я уверена, лишних свидетелей ему не надо.
— Ладно.
— И звони мне, если что-то вдруг. Постарайся вернуться завтра к закату, но если не сможешь, позвони и оставь сообщение, где ты.
— Чтоб ты могла меня защитить?
— Чтоб я могла попробовать тебя защитить.
— А почему ты со мной не поедешь?
— Потому что в переулке через дорогу сидят два полицейских и наблюдают за нами. Я видела их в окно. По-моему, нам не нужно, чтобы они меня видели.
— Но в переулке же темно.
— Вот именно.
Томми прижал ее к себе.
— Это так круто. Когда вернусь, ты мне почитаешь голая в темноте с потолка?
— Конечно.
— Неприличные лимерики?
— Что угодно.
— Это так круто.
Через пять минут Томми стоял внизу, чуть приоткрыв пожарную дверь — ровно настолько, чтоб видеть, когда приедет такси. Когда приехал сине-белый «де-сото», Томми открыл дверь — и тут мимо него внутрь юркнула мохнатая черно-белая комета.
— Фуфел! Стой! — крикнул Император.
Песик, тявкая, поскакал наверх по ступенькам, лязгая о каждую — его шлем съехал с головы и болтался на шее. На верхней площадке остановился и пошел в атаку на дверь — принялся подскакивать, гавкать и царапать ее.
Томми привалился к стене, держась за грудь. Он подумал: «Отлично, сердечный приступ наверняка испортит вампиру всю обедню».
— Прости его, — сказал Император. — Он, кажется, всегда так себя ведет, когда мы проходим мимо твоего жилища. — И Лазарю: — Ты не будешь любезен возвратить своего товарища по оружию?
Золотистый ретривер проскакал вверх по лестнице и цапнул Фуфела на лету за холку. После чего снес его вниз, хотя крысопесик извивался и рычал.
Император освободил гвардейца от его изворотливой ноши и опустил меньшего солдата в свой огромный карман. Застегнул клапан и улыбнулся Томми: