Изверги-кровососы

Мур Кристофер

Одноглазый снова сел на шконку и возобновил угрожание.

— Ты тут за что?

— Ни за что, — ответил Томми. — Я ничего не делал.

— Ты мне уши не еби, подтирка. За что тебя арестовали?

Томми нервически поерзал, стараясь втереться поглубже в шлакоблочную стенку.

— Ну, я подругу в морозильник засунул, но это, мне кажется, не преступление.

Одноглазый впервые за все сидение в камере улыбнулся.

— Мне тоже. А боевым оружием ты при этом не пользовался?

— He-а. Только «Сиэрзом» без обмерзания.

— А,

это хорошо. Обычно они строго смотрят, если применяют боевое оружие.

— Так, — спросил Томми, осмеливаясь на дюйм выдвинуться из угла за парашей, — а вы тут за что? — Наверняка топтал младенцев ногами, ел людей, устраивал бойни в ресторанах быстрого питания.

Одноглазый сник.

— Нарушение авторского права.

— Шутите?

Одноглазый нахмурился. Томми юркнул обратно и поспешно прибавил:

— Правда? Это серьезно.

Одноглазый стянул драную и замызганную футболку. Поперек его массивной груди меж пулевыми и ножевыми шрамами танцевали Семь Гномов. На животе Белоснежка и Золушка слились в экстазных объятьях взаимного кунилингвального возбуждения.

— Ну. Ошибка вышла — я без рубашки по пляжу погулял. А какой-то шишак из «Диснея» там как раз отдыхал и увидел меня. Своих питбулей-адвокатов прямо к пирсу вызвал.

Томми сочувственно покачал головой.

— Я и не знал, что за нарушения авторского права в тюрьму сажают.

— Ну, обычно-то и не сажают. Полиция вмешалась, только когда я этому типу руки из плеч повырывал.

— Это ж тоже не преступление, да?

Одноглазый потер виски, словно вспоминать ему было мучительно.

— При детях.

— А, — произнес Томми.

— Флад, с вещами на выход, — раздался голос вертухая из-за двери. Она открылась — за охранником там стоял Ник Кавуто.

— Пошли, красавчик, — произнес он. — На твою последнюю прогулку.

Приток свежей крови не пронесся сквозь нее жарко и лихорадочно, как это бывало раньше. Нет, теперь просто удовлетворяла его полнота — как после лазаньи, запитой двойным эспрессо. Но все равно в ее мышцах пела сила — Джоди вырвала дверь в студию вместе с засовами и металлической рамой с той же легкостью, с какой оторвала желтую полицейскую ленту, которой эта дверь была оклеена.

Странно, подумала она. Из живого тела пить и впрямь иначе.

Угрызения совести из-за убийства Саймона у нее стихли за несколько секунд, и включился разум хищника. Но теперь в нем было кое-что новенькое — инстинкт не только охотиться и прятаться, но и защищать.

Если Томми в тюрьме за то, что запихнул ее в морозилку, это значит, что полиция обнаружила и Пири, а стало быть, они попробуют повесить на Томми и другие убийства. Но если они нашли еще один труп, пока Томми сидел за решеткой, его им придется выпустить. А ей он нужен на свободе — во-первых, выяснить, зачем он ее заморозил, а во-вторых, что гораздо важнее, пора было переходить в наступление на другого вампира. А охотиться на него безопаснее всего при свете дня.

Она укусила Саймона в шею и пяткой ладони покачала ему сердце, пока пила. Совесть ее при этом не мучила — хищник же. Джоди вспомнила крепыша-пожарного, который приходил в «Трансамерику» учить персонал, как готовиться к землетрясениям. В курс начальной подготовки входила и реанимация с искусственным дыханием и непрямым массажем сердца. Что бы он подумал о своей ученице, которая применяет полученные знания на практике — для выкачивания крови из убитого? «Простите, пожарный Фрэнк, я сосала, как „Электролюкс“, но все было напрасно. Если вас это утешит, мне совсем не понравилось».

Вся сила, которой она напиталась от Саймона, похоже, улетучилась, когда она вошла в студию. Квартира выглядела хуже, чем в тот день, когда в ней позавтракали Животные. Футон привалили к стене; все книги посбрасывали с полок, и они теперь неровным слоем покрывали пол. Повыдвигали все ящики, по кухонной стойке разбросали их содержимое. Кроме того, все поверхности покрывала тонкая патина пудры для снятия отпечатков. Джоди захотелось плакать.

Совсем как в те два месяца, что она жила с хеви-металическим басистом — он так же разнес всю их квартиру, когда искал деньги на наркотики. Деньги?

Джоди забежала в спальню — к комоду, в который она сложила наличку, доставшуюся ей от старого вампира. В ящике денег не было. Она выдвинула тот, где хранила белье. Пару тысяч она завернула в лифчик — после басиста привычка у нее сохранилась. Эта заначка была на месте. На месяц за квартиру хватит, а дальше что? Если Томми не остановил вампира, это уже не важно. Тот убьет их обоих, Джоди была в этом уверена, причем убьет довольно скоро.

Пока она взвешивала в руке пачку оставшихся денег, внизу открылась дверь, на лестнице раздались шаги. Джоди бесшумно метнулась на кухню и притаилась за стойкой.

В студии кто-то был. Мужчина. Она слышала, как бьется его сердце, чуяла запах пота и застарелого дезодоранта. Таким пользовался Томми. Она встала.

— Привет, — сказал Томми. — Ух, как я рад тебя видеть.

ГЛАВА 31

Он откинулся, она оттаяла…

Джоди потянулась к нему через стойку, чтобы обнять, но осеклась.

— Ты жутко выглядишь, — сказала она.

Томми был небрит, волосы сально свалялись, а в одежде он, похоже, так и спал. Только вот, судя по виду, он не спал. Совсем.

— Спасибо, — ответил он. — Ты тоже несколько помятая.

Джоди ощупала волосы, поняла, что они безнадежно спутаны, и уронила руку.

— А мне казалось, что рыжие на морозе держат форму лучше.

— Я могу все объяснить.

Она обогнула стойку и встала перед ним, не понимая, что лучше — обнять его или стукнуть.

— Отличное платье. Новое?

— Отличным оно было, пока на него не оттаяли соус и «коблер». Что случилось, Томми? Почему я оказалась в заморозке?

Он протянул руку к ее лицу.