Изверги-кровососы
Шрифт:
— Ты как вообще? Я хотел спросить — все в порядке?
— Это ты вовремя. — Джоди злобно на него посмотрела.
Томми заглянул ей в глаза, потом отвел взгляд.
— Ты очень красивая, знаешь? — Он весь обмяк на пол и сел, привалившись спиной к стойке. — Прости меня, Джоди. Я не хотел тебе вредить. Мне было просто… ну, как бы одиноко.
Джоди почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы, и быстро смахнула непрошеную влагу. Он и впрямь раскаивался, это видно. А она всегда велась на жалкие извинения — еще со времен, когда бас-гитарист заложил ее проигрыватель. Или его отнес в ломбард рабочий со стройки?
— Что произошло? — с нажимом спросила она.
Томми вперился в пол и покачал головой.
— Не знаю. Я хотел поговорить с кем-нибудь о книжках. С тем, кто считал бы меня особенным. На работе я познакомился с девушкой. И собирался с ней встретиться, кофе выпить, больше ничего. Но мне показалось, что ты не поймешь. И я… ну, в общем, ты знаешь.
Джоди села перед ним на пол.
— Томми, ты же мог меня так убить.
— Прости меня! — возопил он. — Я тебя боюсь. Иногда ты меня до жути пугаешь. Я не думал, что тебе будет от этого плохо, иначе б не сделал. Мне просто хотелось побыть особенным, но у нас особенная ты. Я просто хотел поговорить с человеком, который на все смотрит так же, как я, кто может меня понять. Я хочу водить тебя с собой и хвастаться тобой даже днем. У меня на самом деле никогда раньше не было подруги. Я люблю тебя. И хочу всем с тобой делиться.
Он опустил голову, чтобы не встречаться с Джоди взглядом.
Та взяла его за руку и сжала.
— Я тебя понимаю. Ты себе не представляешь, до чего хорошо я тебя понимаю. И я тебя тоже люблю.
Наконец он посмотрел на нее — и притянул к себе. Они так просидели долго, не отпуская друг друга, укачивая друг друга, как плачущих деток. Прошло полчаса — время оттикали соленые от слез поцелуи, а потом Джоди сказала:
— Пойдешь со мной в душ? Я не хочу от тебя отрываться, а скоро уже рассвет.
Согревшись и очистившись под душем, они, еще мокрые, протанцевали через темную спальню и вместе рухнули на голый матрас. Быть с ней — в ней — Томми показалось возвращением туда, где безопасно и любимо, а этих темных враждебных бяк, что затаились снаружи, смыло запахом ее влажных волос, мягкими поцелуями в закрытые веки, бессвязным шепотом любви и ободрения.
Джоди все ощущала совсем не так. Для нее это было побегом от беспокойства и подозрений, прятками от хищника в самой себе: тот уже не первый день подымался внутри на поверхность, как акула на кровь. Нужды кормиться не было — иной голод заставлял ее удерживать Томми в себе глубоко, долго и недвижно, вынуждал окутывать его и сберегать. Ее вампирские ощущения просыпались от его касаний — руками, ртом, — словно на ощупь сама жизнь становилась наслаждением. Любовью.
Когда они наконец угомонились, она прижала его лицо к своей груди и слушала, как у него замедляется дыхание. Томми засыпал. На самой заре из глаз ее на цыпочках выбрались слезинки, а рассвет освободил Джоди от последней мысли той ночи: я наконец-то любима, и мне придется от этого отказаться.
На закате Томми еще спал. Джоди нежно поцеловала его в лоб, затем чуть покусала за ухо. Он открыл глаза и улыбнулся. Джоди видела в полной темноте — то была искренняя улыбка.
— Эй, — сказал он.
Она прижалась к нему поуютнее.
— Нам пора вставать. Дела нужно делать.
— Ты холодная. Тебе холодно?
— Мне никогда не холодно. — Джоди скатилась с кровати и дошла до выключателя. — Глаза, — предупредила она перед тем, как щелкнуть.
Томми прикрылся рукой.
— Ради всего святого, Монтрезор!
— По? — уточнила она. — Правильно?
— Ну. [32]
— Видишь, я могу разговаривать про книжки.
Томми сел.
— Прости меня. Я не дал тебе ни шанса. Наверное, мы просто всегда говорили про… твое состояние.
32
Эдгар Аллан По, «Бочонок амонтильядо», пер. О. Холмской.
Джоди улыбнулась и выбрала из кучи одежды на полу джинсы и фланелевую рубашку.
— Той ночью я разговаривала с другим вампиром. Потому и оставила тебе записку.
Теперь уже Томми совсем проснулся.
— Ты с ним разговаривала? Где?
— В клубе. Я на тебя разозлилась. Хотелось пойти подышать. Повыпендриваться.
— И что он сказал?
— Что все почти закончилось. Томми, мне кажется, он постарается тебя убить — а может, и нас обоих.
— Ну, это фигово.
— И ты должен ему этого не дать.
— Я? Почему я? У тебя ж рентгеновское зрение и прочее.
— Он слишком силен. У меня ощущение, что еще и очень стар. Он умный. Мне кажется, чем дольше ты вампир, тем больше всего умеешь. Я начинаю себя чувствовать… ну, как-то острее со временем.
— Для тебя, значит, он слишком сильный, но ты хочешь, чтоб остановил его я? Как?
— Надо подобраться к нему, пока он спит.
— И убить? Только и всего? Даже если я его найду, как его прикончить? Вас же ничем не пронять, ребята, — разве что криптонитом.
— Его можно вытащить на солнце. Или отсечь голову — я почти уверена, так все получится. Ну или совсем его расчленить, а куски разбросать. — Джоди пришлось отвернуться, когда она это произносила. Словно за нее говорил кто-то другой.
— Ага, — сказал Томми. — Запихнуть в мусорный мешок и сесть на сорок второй автобус. На каждой остановке оставлять по кусочку. Ты совсем съехала? Я никого не могу убить, Джоди. Я не так устроен.
— Ну и я не могу.
— А давай просто уедем в Индиану? Тебе понравится. Я на работу устроюсь, вступлю в профсоюз, мама будет довольна. Ты научишься играть в кегли. Здорово будет — никаких мертвяков в морозилке, никаких вампиров… Кстати! Как ты… то есть где ты оттаяла?
— В морге. С извращенцем, который собрался опробовать на мне все свои эротические фантазии.
— Да я его убью!
— Не обязательно.
— Ты его сама убила? Джоди, ну нельзя же…
— Я его не убивала. Он как бы сам взял и умер. Но тут еще кое-что…
— Жду не дождусь.
— Вампир убил Саймона.
Томми опешил.
— Как? Где?
— Так же, как всех остальных. Потому тебя и выпустили.
Томми с минуту соображал и переваривал, глядя на собственные ладони. Затем поднял голову и спросил: