Извращённое чувство
Шрифт:
— Нормально? — повторяет мой отец. — И это всё, что ты можешь сказать?
Я пожимаю плечами и смотрю на него.
— Он не в моём вкусе.
— Он был ужасен, Али, — вмешивается Джулиан. — Честно говоря, я удивлён, что ты вообще решил их познакомить.
— Он достойный человек, Джулиан, — возражает Баба. — Думал, ты хотел бы, чтобы в её жизни был кто-то, кто знает, как себя подать в кругу важных людей.
Джулиан приподнимает брови и поворачивается к моему отцу.
— А почему это должно
— Потому что они будут владеть «Sultans».
У меня перехватывает дыхание, и в воздухе повисает многозначительная пауза.
У Джулиана подергивается челюсть.
— Ах, ну конечно.
Я внимательно наблюдаю за Джулианом, замечая, как напрягается его тело и как натянуто он улыбается.
Ему это явно не нравится, и его предложение помочь мне — именно то, что я и предполагала, просто помощь для собственной выгоды. Он не хочет мне помогать; он хочет получить то, что должно достаться мне.
Ненависть бурлит глубоко внутри меня, как колдовское зелье, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не сорваться и не сказать чего-нибудь, о чём потом пожалею.
Джулиан снова смотрит на телевизор, кивая в его сторону.
— Я почти уверен, что это та самая машина, на которой вчера вечером уезжал наш Александр Соколов.
— Что? — я ахаю.
Наши взгляды встречаются.
Он ухмыляется.
— Надеюсь, всё в порядке, — говорит он.
У меня от удивления отвисает челюсть, и внутри всё переворачивается, как будто по мне ползают пауки.
— Уверен, это просто совпадение, — говорит отец, поднимаясь со стула. — Но я всё же позвоню, чтобы убедиться.
Джулиан соглашается.
— Хорошая идея, старик. Он был сильно пьян. Я пытался уговорить его поехать домой, но он не захотел.
Я сижу, не в силах пошевелиться. Меня охватывает шок, и я чувствую себя так, будто погружаюсь в зыбучие пески.
— Да ладно, Ясмин. Не стоит так удивляться, — смеётся Джулиан, отправляя в рот ещё одну виноградину.
— Это ты сделал? — с трудом спрашиваю я.
Он поднимает бровь и обходит стол, пока не оказывается передо мной. Он стоит так близко, что его ноги оказываются по обе стороны от моих бёдер.
— Боюсь, смерть — это часть жизни, Gattina, — говорит он.
Я прищуриваюсь, и внутри меня нарастает неприятное чувство.
— Что это должно, черт возьми, значить? — спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
— Воспринимай, как хочешь.
У меня во рту становится сухо, как в пустыне, и я с трудом сглатываю, медленно облизывая губы. Мне страшно задавать следующий вопрос, но я не могу не спросить.
— Где Эйдан?
— В самолёте, — просто отвечает он. — Счастливее некуда, с полным желудком элитного шампанского
Я киваю, хотя внутри меня всё опускается, и меня охватывает чувство безысходности. Его намёк более чем ясен.
Но способен ли он на это?
Я не новичок в том, что касается тёмной стороны жизни моего отца и его окружения, хотя он и пытается оградить меня от этого.
Теперь уже слишком поздно идти к отцу. У Джулиана в руках Эйдан, а у меня…
— Ты подумала над моим предложением? — спрашивает он, подходя ближе и протягивая руку, чтобы нежно коснуться моей щёки своей большой ладонью.
Я сглатываю, стараясь подавить жжение в глазах.
— Ты собираешься его убить? — мой голос звучит слабо, а отчаяние сквозит в каждом слове.
Его большой палец скользит по моему подбородку, вызывая страх, который пронзает меня до самых костей.
— Нет, если ты будешь сотрудничать.
Моё горло сжимается, а сердце стучит в ушах, но я всё же заставляю себя поднять взгляд и встретиться с ним глазами.
— Чего ты хочешь?
Он улыбается, его хватка становится всё крепче и крепче.
— Тебя.
1
5. ДЖУЛИАН
— Что это?
Голос Али раздался из дальнего угла кухни, но я не мог оторвать взгляд от лица Ясмин. На самом деле, я крепче сжал её подбородок, властно провёл большим пальцем по её щеке, прежде чем отпустить и отпрянуть, словно меня поймали на месте преступления.
— Али, я… — я провёл рукой по волосам, чтобы они стали взъерошенными, и покачал головой. — Я могу всё объяснить.
Лицо Али застыло, он смотрит на нас двоих, скрестив руки на груди..
— Объясняй быстро, — потребовал он.
— Баба, — начала Ясмин.
Я прервал её: — Я… я люблю её.
Брови Али поднимаются к линии роста волос, и он делает шаг в комнату, вытягивая руку, чтобы опереться на столешницу. Хотя сегодня он выглядит нормально, я помню, насколько он слабее, чем обычно.
— Прости, старик, — продолжил я, стараясь, чтобы в моём голосе звучало сочувствие. — Мы не хотели, чтобы ты узнал об этом таким образом.
— Это правда? — в его голосе слышится сомнение, будто он ждёт подтверждения. Он переводит взгляд своих желтоватых глаз на Ясмин.