Извращённые умы
Шрифт:
– Были ли вы прихожанами в церкви, что рядом со школой?
– Нет. Я - человек современных взглядов, атеист, а Терри, как верная жена, следует порядкам в нашей семье.
– То есть она тоже атеистка?
– Скажем так, она просто не ходит туда, куда не хожу я. Мы не ведём религиозных разговоров.
Речь смущала Бэйтса, даже несмотря на то, что он и сам не особо верующий. Но вот так твёрдо признавать себя атеистом - звучало почему-то странно из уст сего человека. В Бога не верит, сына толком не знает, внимания,
– Мистер Левингтон, ваша супруга сказала, что в то утро, когда пропал Тимми, вы уехали раньше…
Леопольд кивнул.
– А во сколько вы вернулись домой и где были?
Подобные вопросы должны были не понравиться сэру, однако он не отпустил спокойствия, не подал виду и ответил:
– Я вернулся около пяти. Для меня это раннее время, у меня всегда много дел, но мне пришлось, потому как позвонила Терри и сообщила, что сына не было в школе… Я находился на фабрике.
Инспектор в понимании кивал.
– Значит, после водителя первой узнала о пропаже миссис Левингтон… - заключил Бэйтс.
Леопольд моргнул, но промолчал. Судя по всему, не любил лишний раз тратить свои силы и что-то уточнять.
– А что, по вашему мнению, могло случиться с Тимми?
– решил задать такой вопрос инспектор.
– Думаю, его давно нет в живых… - вместо прочего, выдал сэр.
Такой ответ не мог не задеть даже постороннего Бэйтса.
– Вы думаете, его убили? С какой целью?
– стал он спрашивать дальше.
– Самый свирепый зверь - это человек. Он убивает, даже если не голоден… - вновь выдал мистер Левингтон, чем вовсе поразил инспектора.
Однако его намёки были уловлены. Он хотел сказать, что мотивы ему неизвестны, да и мотивом может быть что-либо даже самое невероятное…
– Значит, у вас нет конкретных подозреваемых?
– надумал Бэйтс всё-таки додавить сей диалог, заодно проверить, насколько у сэра хватит терпения. На самом ли деле он такой выдержанный или притворяется.
– Каждый человек хотя бы раз в жизни думал об убийстве… - произнёс Леопольд.
– А что, если Тимми похитили не с целью убийства?
– Некто сделал то, о чём нельзя поболтать с людьми за чашкой чая…
Бэйтс не выдержал и вдруг усмехнулся. Чудной разговор с чудным отцом несчастного ребёнка, которого нет три года, а вместо скорби или, наоборот, надежды, сэр раздаёт ироничные выражения. Приправив усмешку лёгким кашлем, Энтони добавил:
– А вот у меня, как и у вашей супруги, много подозреваемых…
Бэйтс надеялся, что «горюющий» отец наконец скажет хоть слово о лорде или соседе-растлителе. Последовала речь:
– Лезвие Оккама…
Инспектор в непонимании прищурился. Леопольд сообразил, что сей мистер не осведомлён, а значит, неинтересен, как собеседник. Он равнодушно поделился:
– Это такой принцип, гласящий, что не следует множить сущее без необходимости.
Энтони уловил настроение Леопольда в свою сторону, как и его утомление. Признаться, это задевало, Бэйтсу не пришёлся по нраву притворный чудак, как он его уже прозвал. Как же любят некоторые, особенно богатые, мнить себя остроумными. Но уместно ли это, когда речь идёт о пропавшем сыне?..
– В таком случае соболезную вам… - сыронизировал Бэйтс, хоть и вовсе не хотел, ему даже стало противно. Но коли отец считает, что сын давно мёртв, тогда что ещё тут сказать…
Теперь сложилась полная картина, почему выскочка Престон оставил дело нераскрытым. Раскрытие ограбления салона было важнее пропажи собственного сына.
Бэйтс встал, за ним спокойно поднялся Леопольд, поправляя помявшийся после сидения пиджак. Пиджак, точно у артиста театра или цирка, думал с внутренним возмущением Энтони. Появилась та же молодая дама. Левингтон попросил ее проводить инспектора, а сам направился во вход.
Бэйтс случайно повернулся влево и вдруг увидел за стеклом на бархатной подушечке брошь - точно такую же, какую украла Дебора у леди Фрай. А ниже, на другой полке красовалось колье с серединкой в виде рубиновой розы, как описала леди свое второе украденное украшение. Это поразило инспектора, возникла хлопотливость.
– Э-э… - даже позабыл он имя притворного чудака.
– Сэр!
– воскликнул вслед.
С округлёнными глазами повернулась дама. Леопольд остановился во входе. Когда он не спеша повернулся, Бэйтс указал на брошь и колье и спросил:
– Откуда у вас эти два украшения?
Молодая в недоумении хлопала глазами и метнула взор на хозяина.
– Вы не знаете? Разве вы здесь не в статусе консультанта?
– в прищуре, недоверчиво задал ей наводящие вопросы Бэйтс.
Дама растерялась. Послышался голос сэра.
– Эта брошь принадлежала ещё герцогине Кент, а затем герцогине Сорфлок, она датируется одна тысяча семьсот девяностым годом, изготовлена была известным на то время голландским ювелиром Виллемом Липпе… - говорил Леопольд, но его болтовню резко перебил уже очень недовольный инспектор.
– Не надо мне зубы заговаривать!
– заявил на повышенном тоне он.
– Вы прекрасно поняли мой вопрос, мистер Левингтон… с вашим-то умом… - добавил укоряющую колкость.
Леопольд аккуратно и будто нарочно медленно погладил свою бородку, наблюдая за кипящим инспектором, затем сделал шаг навстречу. Но продолжал молчать.
– Эти украшения принадлежали леди Вайолет Фрай и были у нее украдены. Вы наверняка слышали, ведь украла их Дебора, сын которой напал на вашего сына в школе, - не желая тратить время, сам озвучил Бэйтс.