Изящный стиль работы
Шрифт:
— Давай сначала найдем точку для разговора, — огляделась я вокруг. — А уж потом… Потом я попробую тебе все объяснить. Пойдет?
— А сигареты?
Я полезла в свой рюкзачок. Ура! Сигареты у меня еще были.
Я кивнула.
— Будут тебе сигареты…
— Ну, пошли. Только…
Она нахмурилась, пожевала губами и решительно дополнила:
— Я еще жрать хочу. Хавчик будет?
Я посмотрела свою наличность.
— Будет, — успокоила я ее.
— Пойдем, — кивнула Добрынька и решительной походкой направилась к трамвайной остановке, рядом с которой толстенная тетеха торговала гамбургерами.
Старцев ехал по шоссе.
Он уже почти настроился на непременную удачу. Так советовала ему Ольга-психоаналитик. Все, по ее словам, зависело от настроя.
Он почти проехал мимо стоящего у обочины дороги «БМВ» цвета электрик, но что-то ударило в грудь.
Он оглянулся.
Девушка за рулем задумчиво курила, темные очки и легкий газовый шарфик делали ее безумно похожей на Шарон Стоун.
«Это же та, из моего двора, — удивился Старцев. — Надо же… Наверное, вот так и выглядит судьба…»
Он вернулся и вышел из машины.
— Помощь нужна? — доверительно спросил он, всем своим видом показывая, что она может рассчитывать на любую помощь с его стороны.
Девица смерила его долгим взглядом и покачала головой.
— Нет, все в порядке… Я жду жениха.
Старцев почувствовал, как воздушный замок будущего счастья тает на глазах. Стараясь не показать, насколько уязвлена его гордость, он развел руками и пробормотал:
— Ну, простите за навязчивость…
— Да нет, что вы! — улыбнулась «Шарон Стоун». — Я вам очень благодарна. Не часто встречаются такие отзывчивые люди…
— Такие прекрасные девушки — тоже, — он поцеловал ее руку. — Жаль, что у вас есть жених… Я охотнее принял бы вас за свою судьбу.
— Увы! — рассмеялась она. — Еще раз спасибо…
Судя по ее уверенности в себе, великолепной машине и манере одеваться, девочка принадлежала к «хай-фай» классу. И стояла на более высокой ступенечке, чем Юля…
«Черт побери, вот если бы она и была моей невестой», — с тоской подумал Старцев, отъезжая, и, не удержавшись, обернулся.
Красотка смотрела ему вслед, даря на прощание загадочную полуулыбку. И Старцев осознал, что, если бы она сейчас поманила его пальчиком, он бросился бы к ее ногам.
Потому что, черт побери, она была не похожа на женщин, которые встречались ему до сей поры.
Она была женщиной его мечты, но принадлежала, увы, другому.
«А вдруг все-таки — судьба?» — подумал Старцев и сам же ответил себе иронической улыбкой.
Нет, просто случайная встреча… А жаль.
Глава 8
Елена Тимофеевна и сама была удивлена своей доверчивостью — несколько раз она оборачивалась, поскольку ей в голову приходила опасливая мысль, будто этот парнишка ПОДОСЛАННЫЙ, но она отгоняла ее, потому что в ее душе крепла уверенность: не мог он иметь никакого отношения к ЭТИМ, просто не мог…
— Ну, вот мы и пришли…
Она открыла дверь, и Фримен оказался в небольшой квартирке, со старой мебелью, явно знавшей лучшие времена… Сейчас тут пахло старостью и несчастьем, как у больных пахнет лекарствами.
Несчастья поселились в этом доме, отметил Фримен. Более того, они не собирались покидать этого жилища — как пиявки, вцепившись в воздух, в душу… Фримен прошел в комнату.
Старый сервант с трудом сохранял равновесие на сломанных ножках. Иконы в углу — непременный теперь атрибут — были бумажными, засаленными, впрочем, засаленным тут было все.
— Чай будете?
Фримен кивнул.
Он пытался понять, чем живет Елена Тимофеевна, и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.
Звук зажигаемой плиты, шипение газа, стук чашек… Наверняка будет варенье в голубой старой вазочке, усмехнулся про себя Фримен.
И печенье.
Она одинока?
Он не стал бы утвердительно отвечать на этот вопрос. Елена Тимофеевна производила впечатление человека, которому ЕСТЬ ДЛЯ ЧЕГО ЖИТЬ.
Фримен прошел в глубь комнаты, туда, где в таких квартирках обычно находятся фотографии, — в «красный угол».
Он не обманулся в своих ожиданиях.
Фотографии действительно украшали книжный шкаф — любопытный Фримен прочел названия на немногочисленных корешках и усмехнулся. Все типично — в основном книги из школьной программы да советские романы, скучные, как эта запрограммированная жизнь.
Как фотографии, на которых застывшие лица рано постаревших людей выглядели настороженными, — какие-то мужчины и женщины да маленькая девочка с хмурым личиком. Элла?
Он присмотрелся к ней. Попытался найти ее взрослое лицо, но нет, ничего похожего не было.
Как будто Елена Тимофеевна хотела оставить свою дочь МАЛЕНЬКОЙ…
Хмурая девочка смотрела на него исподлобья, плотно сжав губы, отказываясь улыбнуться, поверить в сказочку — «сейчас вылетит пти-и-ичка»…
Бант на затылке казался чуждым ее узкому личику, и вообще Фримену почудилось, что она ЗНАЕТ все о своей будущей судьбе…
— Это моя дочь, — услышал он за спиной.
— Она совсем на вас не похожа, — отметил Фримен.
— Она — вылитый отец, — устало вздохнула женщина. — Такая же…
Она не договорила, спрятав от Фримена конец фразы, как спрятала бы некую постыдную деталь своей биографии.
Интересно, кем же был Эллин отец?
— А где она теперь?
— Если вы действительно экстрасенс, — мрачновато усмехнулась Елена Тимофеевна, — должны бы догадаться… Она погибла. Восемь лет назад… Будете чай?
Добрынька оказалась просто находкой для шпиона.
Уплетая за обе щеки гамбургер, запивая его пепси-колой, она сначала хранила присущее высокому моменту благоговейное молчание, но, наконец покончив с трапезой, вытерла рот и закурила.