Изящный стиль работы
Шрифт:
— Здесь она проводила почти все время…
Ему показалось, даже голос у женщины тут изменился — стал глуховатым, будто она подсознательно боялась оживить тени прошлого.
Тень своей дочери?
Он протянул руку к книгам.
— Нет, не трогайте это, — попросила Елена Тимофеевна, и снова Фримену послышались в ее голосе отчетливые нотки страха. — Вдруг это оживет?
Выбор тут резко отличался от выбора книг в центральной комнате.
Несколько томов Кастанеды.
Ну, это еще куда ни шло,
Рядом Папюс. И это тоже можно пережить. Папюс с его «Практической магией» просто туфта. «Молот Ведьм». Еще несколько тонких брошюр из «шизофренического репертуара». Далее — Блаватская, Рерих, Кришнамурти, Анни Безант… Девушка активно маялась дурью. Он остался бы при таком убеждении, если бы…
Если бы не темный том, от прикосновения к которому у него начало покалывать руки.
Кроули.
Великий магистр, мать его… А заодно бы в ту же выгребную яму и добреньких издателей, обогащающих умы молодежи сатанистским бредом.
Кроули…
Теперь Фримену уже не казалось невинным странное собрание книг в комнате Эллы.
Кроули возглавлял эту армию безумцев, как Сатана возглавляет армию бесов. И в самой сердцевине — мрачное лицо девочки, которую восемь лет назад нашли на пляже «Веселый дельфин».
Девочки, которая не желала улыбаться, потому что кто-то отравил ее сознание, превратил ее в жертву собственного безумия.
И — Фримен все больше склонялся к этой мысли — этот «кто-то» был чрезвычайно опасен, поскольку его бредовые идеи гуляли на свободе, и никто не был застрахован от прикосновения их к своему сознанию.
А значит, никто не был застрахован от Эллиной судьбы.
— С них все и началось — с этих книжек, — усталым голосом сказала Елена Тимофеевна. — Знаете, говорят, книги — добро. А у нас вышло все наоборот… Лучше бы моя Элла никогда не умела читать!
Глава 9
— Ну, где же он?
— Не ерзай, а то лавка сломается, — меланхолично бросила Лиза.
— Ага, вот уж мне дело до твоей лавки, — огрызнулась я. — Я за Фримена волнуюсь…
— А я все Пенсу скажу. Сидит тут и пытается сломать лавочку из-за постороннего мужчины.
— Интересно, а если с ним что-нибудь случится? Это ведь будет по нашей вине!
— Ничего и не по нашей, — заметила Лиза. — Я тоже жизнью рисковала. А ты с бомжовками разгуливала… Может быть, ты от них всяких болезней набралась. Или вшей…
Последнее предположение меня испугало. Я сразу же припомнила грязные ладошки и сто лет не мытые волосы… Конечно, они в этом не виноваты, но вши! О боже!
Я начала судорожно лохматить свои волосы, а подлая Елизавета наблюдала за мной с нескрываемой издевкой.
— Вот теперь, Данич, ты стала окончательно похожа на обезьяну, — хмыкнула она. — Просто вылитый гамадрильчик… А еще приятнее этот факт оттого, что на горизонте, кажется, маячит твой Прекрасный Принц…
Я так и застыла в нелепой позе, с поднятыми вверх руками, всматриваясь в даль.
Никакого Фримена я не видела.
— Где он? — прошептала я.
— Может, снова на пляж потащился, — расхохоталась Елизавета. — Обманули дурачка на четыре кулачка!
И она высунула свой длиннющий, острый язык.
— Борисова, я тебя сейчас убью, — прошипела я.
— Сама будешь расследовать, — усмехнулась Лиза. — И ты как-то несерьезно себя ведешь, Сашенька… Прямо не детектив, а дитя ясельного возраста. Прыгаешь, кривляешься, чешешься… Просто ужас!
— Привет, девочки, — раздался голос за спиной.
Мы обернулись.
Фримен преспокойно перешагнул через спинку лавки и сел рядом с нами. Глаза у него, в отличие от наших, оставались совершенно серьезными и задумчивыми.
— Что-нибудь случилось? — поинтересовалась я.
Его взгляд на нас подействовал, как ведро холодной воды, веселиться моментально расхотелось, будто Фримен принес с собой воздух чеботаревского склепа.
— Ничего, кроме одного. Мы вляпались, девочки. Круто вляпались…
— Ладно, — поморщилась Лиза. — Оставь загробный тон и кончай пугать двух несчастных девиц. Чего у тебя там за навороты? Мать Эллы Ардасовой любит на досуге изобразить из себя ведьму на метле? Или малюет вместе с Чеботаревым странные картины с использованием членов невинно убиенных животных?
— Что? — вскинул на меня и на Лизу глаза Фримен. — Повтори, чем занимается ваш Чеботарев?
— Да вовсе он не наш, — открестилась от Чеботарева Лиза. — Он поклонник странных коллажей. Отрежет у несчастной кошки лапу — и бац!
Она со зверской рожей приделала лапку к невидимому холсту.
— Ничего себе субчик-голубчик, да? — спросила она Фримена.
— Теперь становится понятнее, — задумчиво молвил Фримен, разглядывая то место, на котором только что Лиза имитировала творческие акты. — А что со Старцевым?
— Похотливый козел, — охарактеризовала своего подшефного Лиза. — Тусклый и скучный. Я его обольщаю по мере своих скромных возможностей, но на сногсшибательный успех не надейтесь. Старцев любит богатых барышень, а у меня с финансами туговато… Лучше поведай-ка нам страшную историю об Элле Ардасовой… Например, почему из твоих уст вылетела фраза «мы вляпались»?
— Сейчас, — пообещал Фримен. — Только сначала поделитесь сигаретой…
— Пока, солнышко!
Он поцеловал ее и направился к дверям.