Изыди, Гоголь!
Шрифт:
Закончив очередной разговор, Маргарита откладывает трубку, откидывается на спинку дивана и, задрав голову, выпускает фонтан дыма от крайней затяжки.
Анна вдруг останавливается перед столом напротив матери и разражается тирадой:
– - Как ты можешь спокойно тут сидеть?! Мы должны что-нибудь сделать! Пока ты тут разводишь сплетни с подружками, Гриша где-то там, один, и черт их знает, что Зимины с ним вытворяют! Ты видела начальника их гвардии? Рожа страшная, такие только у живодеров и бывают…
Покосившись на дочь,
– - Во-первых, не ты одна волнуешься за Гришу…
Маргарита наклоняется к столу и тушит бычок о край раковины-пепельницы, сверху которую украшает уже приличная горка. Заметив это, как и дрожащую ладонь матери, Анна смущенно отворачивается.
– - Прости, я…
– - Во-вторых, -- перебивает Маргарита, -- я не просто, как ты выразилась, развожу сплетни. Я собираю информацию.
Недоверчиво поглядев на мать, Анна присаживается рядом.
– - И что ты узнала?
– - Если без шелухи, то никто пока не знает, кто похитил Ольгу. А это значит, что Зимины не нашли доказательств Гришиной вины…
– - Их и не может быть!
– - восклицает Анна.
– - Он же сам тогда чуть не…
Голос девушки вздрагивает, и мать подбадривающе сжимает ее ладонь.
– - Еще гвардия Зиминых рыщет по всему городу, но это понятно. Интереснее то, что недавно они все собрались в Бронке...
– - Где?
– - Порт такой, в Петродворцовом районе. Там, кажется, какая-то стычка произошла. Зимины, естественно, отмалчиваются, но среди владельцев порта… это Болотовы, Белозерские, Беллинсгаузены и еще несколько… у них там настоящий переполох. Причем, не сколько из-за Зиминых, сколько из-за Минкора…
– - Постой! Если вмешалось МКР, значит, похищение Ольги как-то связано с разломами?
– - Возможно…
– - Боже! Последний раз, когда Гриша был в разломе, это ничем хорошим не закончилось…
– - Милая, ну с чего ты взяла, что он отправился в разлом?
– - Не знаю… просто предчувствие нехорошее…
Анна вдруг мотает головой, будто пытаясь высушить влажную пелену на глазах.
– - Сначала папа… потом Иван Николаевич… Гриша… он ведь чудом вернулся… мама, я не хочу… не хочу больше никого терять!
Обычно дерзкая, самоуверенная девушка вдруг всхлипывает и закрывает лицо ладонями. Маргарита тут же прижимает к себе дочь.
– - Все будет хорошо… -- нашептывает женщина.
– - С Гришей все будет хорошо, слышишь?..
Похоже, я с самого начала ошибался в своих выводах об этих женщинах. Они всегда искренне переживали за мужчин Гоголей.
Вообще, прячась в тенях, я просто надеялся застать своих некровных родственниц в каких-нибудь пикантных негляже, но теперь скрываться и дальше будет немного неловко.
Тьма в углу гостиной сгущается и нехотя выпускает меня из объятий.
– - Соскучились?
С лучезарной улыбкой я распахиваю руки для страстных объятий.
– - Вы… кто?
– -
Опомнившись, я снимаю зачарованные очки и снова распахиваю руки.
– - Гриша?!
Первой на ноги подрывается моя сводная сестричка. Но на полпути ко мне почему-то замирает в нерешительности.
Ее матушка излишней стеснительностью не болеет, но вместо пылких объятий Маргарита начинает ощупывать меня, как коня на рынке.
– - Живой! Здоровый!
– - расцеловав меня в обе щеки, мачеха удивленно отстраняется.
– - И даже при обновках…
Анна, придирчиво оглядывая мою фигуру, встает в позу.
– - Судя по довольному лицу, тебе у Зиминых понравилось, -- фыркает она.
– - Может, они тебя не только одели, но еще накормили и спать с кем-нибудь уложили?
Девица пытается состроить сердитую гримасу, но тщетно, и просто отворачивается.
Маргарита, приложив ладонь к щеке, с осуждением качает головой.
– - Ой, и вправду, Гриша, как-то некрасиво получается…
Я устало закатываю глаза. Странные все-таки создания, эти женщины. Сперва трясутся над тобой и ломают головы, как спасти тебе жизнь, а спустя минуту уже закапывают тебя претензиями.
Без лишних слов я подхожу к Анне и хватаю ее за руку.
– - Пусти! Я сказала… пусти…
Сопротивляется девушка недолго, чисто для приличия, и вскоре повисает на моей шее.
Ухо обжигает горячий жалобный шепот:
– - Никогда так больше не делай…
– - Как?
– - Не умирай…
В меня как будто попадает молния. Я уже слышал эти слова. Но от кого?
Жаль, что бессмертие не гарантирует идеальную память. Может, для этого я на самом деле и переместил знания о своем Плане в гримуар Ворона? Не потому, что боялся Мары, а потому, что боялся за прошествием веков забыть его?
Но тогда откуда я мог знать о похищении дочерей Бледной Богини за века до того, как это произойдет?
От размышлений на грани просветления меня отвлекает пара больших упругих полушарий. Они вжимаются в мои лопатки, а над ухом раздается жалобный голосок их хозяйки:
– - Вы такие милые! Наконец-то поладили, как настоящие брат с сестрой!
Вторая пара рук обвивает мое туловище. От ощущения прижимающихся к тебе горячих тел, прошу заметить, неродных красавиц, от их вкусного запаха и нежных объятий мое мужское начало дает о себе знать.
Анна, ощутив, как ей в бедро упирается однозначная часть сводного брата, отшатывается и прячет смущенное личико. Румянец на смуглых щеках придает девушке особую пикантную невинность.
Освободившись из объятий, я перемещаюсь на диван. Возбужденная Маргарита усаживается слева, ее все еще смущенная дочь справа, и я вкратце пересказываю недавние события.