К другим берегам
Шрифт:
Саше стало жаль себя. Он заплакал. Тихо почти беззвучно не вытирая глаз от мокрых слез, потом повернулся на живот, лицом к подушке, и так уснул когда спал в голове стало легко от слез приснился сон он стоял на берегу моря смотрел на уплывающую девушку волосы её намокли колыхались по спине по плечам встала на подводный камень повернулась к нему лицом увидел это была бабушка она стояла в переднике в котором готовила на кухне звала к себе платье с передником намокли в воде двигались как темные водоросли на камне вошел в море поплыл раздвигая воду руками бабушка взяла за руку и они вместе стали опускаться на дно там в тихой прозрачной воде среди плавных водорослей она стала рассказывать истории тихим голосом он слышал все что говорила бабушка у нее не выплывали изо рта пузыри как бывает когда начинаешь говорить под водой глядя сквозь толщу воды на солнце вверху он подумал что это самое лучшее место в мире.
Рыбная ловля.
Отец пришел домой раньше обычного. Ляскнул замок. Дверь отперлась, потом захлопнулась. Снова ляскнул замок. В коридоре зажегся свет. Мальчик слышал, как отец снимал ботинки.
Саша сидел на диване, раскрыв на коленях толстую книгу в темно-зеленом переплете. Ему нравилось читать книги по истории. Он мог подолгу сидеть, представляя битвы времен Столетней войны, мрачные средневековые замки, морские сражения или знаменитые кругосветные путешествия. Он любил представлять, как путешествует по тем, давно минувшим временам, оживавшим в его воображении.
Дверь в коридор отворилась, отец вошел в комнату.
– Привет.
Отец стоял в светлых брюках с ремешками по бокам, белой рубашке с нагрудным карманом слева, на ногах у него были кожаные домашние туфли без задников.
– Здравствуй - ответил мальчик.
– Мама дома?
– Нет.
– Есть хочешь?
– Я молоко пил.
– Ладно, пойдем, поужинаем.
Мальчик закрыл книгу. Положил ее на стол. Пошел в кухню. Нарезал хлеб тяжелым, острым ножом. Отец разогрел жаркое с румяной хрустящей корочкой... Ел он быстро, жаркое запивал вином, которое наливал из бутылки.
– Как дела?
– Хорошо, - сказал мальчик. Только, когда говоришь с полным ртом, даже простые слова звучат невнятно.
После ужина отец уселся на ковре в комнате и стал вязать (над разложенной газетой) к рыболовным крючкам белесые щетинки, которые доставал из круглой жестяной коробки. В пластиковом пакете вместе с этой коробкой из-под леденцов, хранились лесы в разноцветных катушках, грузила разных форм и крючки всевозможных размеров в небольших картонных коробочках. Прямо перед отцом лежал повидавший многое спиннинг из бамбука, со старенькой катушкой и рукоятью, обмотанной синей изоляционной лентой.
Мальчик, вымыв посуду, сел рядом. Он смотрел, как отец своими короткими, сильными пальцами ловко вязал к острым, с заусеницей у острия, крючкам, пучки волосков. Белесые волоски, с чернью на кончиках, висели на крючках, точно травы на бедрах туземцев, которых Саша видел на фотографических снимках в книгах.
– Папа, а зачем это?- спросил он.
– Рыбу удить,- ответил отец, не отвлекаясь от дела.
– А рыба их ест?
– Нет, в воде рыба думает, что это корм. Ну и хватает...
– А потом ее нужно вытаскивать?
– Точно. Подсечь и тянуть.
– Ты пойдешь рыбу ловить?
– Угу.
– Возьми меня.
– Ты спать будешь...
– Я встану.
– А школа?
– Я с тобой хочу!
– Надо учиться...
Саша поднялся, взял книгу со стола. Сел на диван. Раскрыл книгу...
– У тебя в школе хоть все в порядке?- спросил отец, положив готовый крючок рядом с такими же - туземистого вида - крючками. Он смотрел на мальчика.
– Да...
Саша уставился на строчку, надоевшую глазам, едва сдерживая слезы.
– Брось губы надувать. Ладно, пойдем.
– Правда?
Отец усмехнулся, сказал "правда". Саша опять перебрался к нему поближе.
– Пап, расскажи историю...
– Какую ещё историю?
– Про рыбную ловлю.
– А-а...понятно.
Отец говорил отрывисто, сухо. Он рассказал случай, когда нескольким рыбакам удалось выловить очень крупного калкана...
– А теперь - давай спать!- закончил он.
– Нужно встать пораньше, чтобы не попасть в солнцепек.
Мальчику хотелось, чтобы завтра была хорошая рыбалка. Перед сном он все старался представить: как они с отцом будут ловить рыбу...
Отец собирался тщательно, не торопясь: упаковал спиннинг в брезентовый чехол с кожаной ручкой, крепившейся к чехлу проржавевшими заклепками; в сумку положил запас крючков, два грузила, еще одну сумку для рыбы, пачку сигарет, две коробки спичек. Еду решил положить с утра, а воду налил в пластиковую бутыль и поставил в холодильник. Потом разделся, погасил свет, лег в постель. В темноте тихой, обрюзгшей цикадой, урчал механический будильник. Отец знал, что проснется вовремя.
Они сидели в лодке. Саша смотрел, как тележка с лодкой въезжает в тихую, зеленую от водорослей и мха, воду. Когда лодка закачалась на поверхности, отец приладил весла, помахал рукой человеку на берегу, и сильными, плавными движениями повел лодку, раскачиваясь от кормы к носу. Он ощущал удовольствие от движения лодки, от легкого следа за кормой, который расходился по поверхности зыбким клином, растворяясь в спокойствии моря, от удаляющегося берега и многого другого, что вполне обычно, но приобретает иной смысл перед рыбной ловлей. Все это подготавливало лов, давало ему настроение праздника, приносило покой, радость. Отец умел подолгу грести не уставая - это тоже приносило удовольствие... Голые ноги с рыжеватыми волосками (штаны он положил перед собой, на кормовое сидение) сильно упирались в дно при гребке, а на руках выступали жилы; когда проносил над водой влажное весло, с которого обрывались капли - отдыхал, делая вдох. Отец был доволен, он улыбался под длинным козырьком своей летней кепки, а бухта с высокой скалой, домиком под ней все удалялась, удалялась.
Саша глядел вперед. У него захватило дух от пространства, частью которого он стал. Пространство это становилось больше, обширнее, втягивая лодку вместе с мальчиком в свою огромность и синеву. Слегка закружилась голова от высокой прозрачности неба с ослепительным солнцем, лучи которого дробились в темной, от глубины, поверхности моря на множество мгновенных блесков. Саша стал глядеть на темно-синюю воду, любопытно бросавшуюся навстречу лодке. Слева тянулся берег с беспорядочно торчащими валунами и каменистыми пляжами. Он был дик и пустынен. На крутом подъеме берега солнце выжгло землю. Кое-где цеплялись за серую почву высохшие кривые стебли. На самой высоте росли деревья в желтой, сухой траве.