К гадалке не ходи...
Шрифт:
В маршрутке девушка села на заднее сиденье, прижалась лбом к холодному стеклу. Мимо проплывали серые осенние улицы Махачкалы. На деревьях тут и там висели обрывки черных пакетов из-под мусора, по правую руку в гору взбирались частные домики. В ее районе, наоборот, частных домов практически не было. Она жила с отцом и матерью на первом этаже девятиэтажки. Конечно, как и подавляющее большинство жителей первых этажей, они сделали нехилую пристройку к дому, получив отдельный выход и что-то типа собственного двора. Но Саля мечтала именно о доме, большом и просторном. С двумя-тремя этажами и садом. А если взять
Из Сепараторного поселка до ее дома в Редукторном было около получаса езды, если без пробок, и Саля погрузилась в свои грезы. Несмотря на то, что с папой-ректором перед ней лежали все перспективы к образованию и карьере, в мечтах она видела себя женой любимого мужчины, матерью нескольких ребятишек. С сегодняшнего дня «любимый мужчина» приобрел вполне конкретные черты. Саля верила в любовь с первого взгляда, с ней такое случалось не раз. Правда, без ответной симпатии любовь скоро угасала, оставив легкий рубец на сердце. Очередной Рабадан сменял предыдущего, и большую часть последних 5-6 лет Саля провела в состоянии безответной влюбленности. Только предсказание Сакинат усмирило порывы ее души, ищущей собственное счастье, дав не только строгую ориентировку, но и надежду.
– Остановите! – крикнула Саля сквозь барабанный бой лезгинки, лившийся из динамиков прямо над головой водителя. Тот, ни секунды не мешкая, рванул руль вправо.
«Звонить - не звонить?» - никак не могла решиться Саля по дороге к дому. Так не хотелось услышать, что Хаджи – не про нее.
Дверь открыла мама с красным, опухшим от слез лицом.
– Мам?
– Сакишка умерла, Саля, - подбородок мамы задрожал. – Ее убили вчера вечером прямо в киоске… Вот… Позвонили…
3.
Саля старалась изо всех сил, словно прося прощения у тети Сакинат за то, что не может выкинуть из головы Хаджи и мысли о том, как теперь во всем разобраться. Она успевала и подать на стол, и помыть посуду, и проведать маму, и пообщаться с родственниками, собравшимися на соболезнование. Слез не было, и за это тоже было стыдно. Хотя она очень любила тетю, на нее навалилось какое-то оцепенение, ощущение нереальности происходящего. То, что тетю застрелили за ее гадания, ни для кого не было секретом. Саля пыталась представить, что это был за человек, что им двигало. Ну кому мешает то, что она гадала. Ей вот, например, она дала такую надежду на светлое будущее, на семейное счастье. Правда этот Хаджи не вписывается в предсказание… Но, может, это и не он, и о нем следует забыть?..
Саля языком проверяла временную пломбу, поставленную его руками, вспоминала его шутки, улыбки. Как он улыбался! Не нагло, как многие современные парни: ухмыляются и таращатся в глаза, могут и без стыда оглядеть всю твою фигуру. Хаджи ни разу «не позарился» на ее декольте и не интересовался местом разрыва на юбке. Встретится с ней взглядом – и через пару секунд отведет. Нужен ей после этого Керим с его вкусами?
Вместо положенной недели Сале пришлось уехать из Хасавюрта уже через день. Во-первых, ее ждала пломба, а во-вторых – занятия в институте.
– Все сбывалось, все, говорят тебе!
– Не знаю – не знаю. Вон Жовхарат дочке делала сабаб, чтоб мужиков притягивать, и где они? До сих пор никак замуж не выйдет.
– То амулет… А предсказания – сила у нее были!
– Ага, сила… Это она Патиматке обещала, что у нее мальчик будет? А у нее двойня!
– Ну один-то мальчик!
– А второй – девочка!
– Все равно правду сказала, как ни крути…
Все равно правда… Значит, и Хаджи – не для нее? Как это узнать?
Накануне Саля на пробу попыталась представить, что нет никакого Хаджи. Обычный визит к обычному стоматологу. Просто лечит зубы. Толстый вредный дядька хорошо за сорок. Никаких шуток, он всегда зол и неразговорчив…
– Пришла? А я думал, забыла обо мне, - улыбнулся Хаджи. От злого дядьки не осталось и следа – вот он, предел ее мечтаний, никуда от него не убежать.
– Такое не забывается, - парировала Саля, садясь в кресло.
– Никаких сюрпризов?
– Как видишь, на мне джинсы на всякий пожарный.
В этот раз у Сали не было особо выбора в одежде. В знак траура она надела единственные черные джинсы, черную водолазку и черную косынку на голову. Хаджи несколько раз подозрительно оглядел ее, но так ничего не спросил. Да и рассказывать о произошедшем у Сали не было желания.
– Да, вижу. Хотя юбка тебе больше шла. Ну что, приступим?
Пока Хаджи корпел над зубом, Саля ломала голову, что он имел в виду своим замечанием. Оно не звучало, как дежурный разговор врача и пациента. Может, остаться просто друзьями? Сале самой стало смешно от этой идеи – в дружбу женщины с мужчиной она не верила. Особенно – с ТАКИМ мужчиной.
– Все, готово! Покусай, - Хаджи положил ей в рот специальную бумажку.
Саля покорно покусала, понимая, что видит его последние минуты в жизни. Не станет же она приглашать его на свидание. Да и зачем? Есть ли смысл встречаться, если ей не суждено выйти за него? Хаджи еще немного отполировал пломбу.
– Не мешает? Ну и ладненько.
Саля слезла с кресла, достала из кармана джинсов деньги, расплатилась. Пошла одеваться. Хаджи молчал.
«А должен был назначать свидание? Забыла отражение в зеркале? Подумаешь, поприкалывались, у него таких десяток каждый день приходит. Да может у него невеста есть или даже жена. Дети…»
– Саля…
Обернулась. Неужели?.. Он смотрел куда-то в окно.
– Больше нет больных зубов?
– К сожалению, нет.
– К сожалению? – взгляды встретились.
– Мне понравилась ваша стоматология.
– Спасибо. Если что – милости просим.
Саля кивнула и открыла дверь. Шаг за порог.
– Слушай, ты это… Ты завтра после обеда как, свободна?
4.
Патя с сочувствием смотрела на подругу, лежавшую ничком на кровати. Они уже обсудили роковой промах Сали и его плачевные результаты. На всякий случай Патя показала ей фото Керима, но было уже слишком поздно. То и дело Саля поднимала голову, смотрела на часы на мобильном телефоне, потом снова падала лицом в подушку.