К гадалке не ходи...

Фролова Александра

– Знаешь, как умерла моя тетя? Ее убили, - заговорила Саля.

– Да ты что?! – Хаджи во все глаза уставился на нее. – За что же?

– Она гадала, предсказывала будущее.

Хаджи, казалось, онемел от изумления. Потом пробормотал:

– Да, я помню, читал в газетах.

– Но до смерти она мне тоже кое-что предсказала, - Саля решила поделиться с ним этой историей, сама не зная почему.

– И ты поверила? – ядовито произнес Хаджи. – Ты что, не знаешь, что ходить к гадалкам – харам?

– Как харам? – Саля была сбита с толку.

–

Вот так. Аллах запретил обращаться к предсказателям и тем более верить им! Как это там было? – Хаджи на секунду задумался. – «Кто посетит колдуна или гадалку и поверит им, тот отрицает Книгу Аллаха». Кажется, так. Это же прописные истины.

– Но все же ходят.

– Кто все? Я не хожу. Из моей семьи никто не ходит, - он махнул рукой, - «кариес», я же говорю «кариес». Такие большие дыры в знаниях.

– Я не знала.

– Во-во. Этим они и берут. И сами небось не знают, что творят. А может знают. И что она тебе нагадала? Стой, не говори! Не хочу знать… Нет, ладно, скажи, хотя я все равно в это не поверю. Все по воле Аллаха.

– Я и сама уже не верю, - виновато произнесла Саля. – Тем более, что это оказалась неправда.

– Что именно?

– Она сказала, что я выйду замуж за человека, чье имя начинается на К. Видишь? Это же не так, - про Шамиля Саля решила на всякий случай промолчать, тем более что он, как связка с К, отпадал сам собой.

Хаджи уставился на нее немигающим взором, потом со злостью плюнул в песок.

– Зачем я только спросил! Зачем ты сказала?!

– А что случилось?

Он сунул руку за пазуху, достал из внутреннего кармана ветровки паспорт, открыл на второй странице и сунул в лицо Сале.

– Омаров Курбанхаджи Магомедович, - прочитала она.

Хаджи спрятал паспорт и уставился в землю, сжав голову руками. Саля боялась его окликнуть, из головы не шел Шамиль. Что же это будет? Так они сидели минут пять в полной тишине. Наконец Хаджи пошевелился.

– Знаешь, у меня возникла мысль отменить помолвку, - молвил он. – Настолько не хочу, чтобы благодаря мне твоя тетушка оказалась права.

Саля сглотнула ком, подступивший к горлу. Ну нет, так просто она его не отдаст!

– Дело же не в тебе, - как можно более спокойно ответила она. – Если это предписано Аллахом, так и случится. Не ты, так попадется другой на К. И в чем тогда будет разница?

– Мне это мерзко, понимаешь? Вся эта ситуация. Я не хочу быть ее частью.

Он поднялся с лавки.

– Пошли.

С трудом сдерживая слезы, Саля шла за Хаджи, гадая о его решении. Он то хмурил брови, то почесывал щетину на подбородке, то бросал взгляд на море, плескавшееся почти у самых их ног, словно ища у него совета.

«Что же ему сказать, как убедить не отменять помолвку? Шамиль Шамилем, но сейчас мне нужен только он! А все шло так хорошо. Проклятый мой язык… Как я его люблю, как я буду без него?» - Саля снова посмотрела на Хаджи и невольно всхлипнула. Он резко обернулся к ней:

– Ты чего?

Саля разразилась рыданиями.

– Эй, эй…

Саля… - она чувствовала, что он пытается заглянуть ей в глаза, поэтому опустилась тут же на песок и спрятала вмиг распухшее лицо руками. Слезам, казалось, нет конца и края. Она знала, что Хаджи пальцем не прикоснется к ней, чтобы, как в фильмах, она могла уткнуться в его плечо и поплакать от души. Да и словами утешать он явно не умел, присел рядом и то и дело неуверенно повторял «Саль, ты чего» или «ну перестань». В конце концов, Саля устала, и понемногу затихла. Поднять лицо она боялась – наверняка вид из фильма ужасов. И, как назло, нет платка.

– На, держи, - она протянула руку, и в ладонь ей опустилась пачка бумажных салфеток.

Кое-как приведя себя в порядок, Саля поднялась с песка, но стоило ей посмотреть на Хаджи, как слезы вновь подступили к глазам.

– Нет, стой, в Дагестане и так полно воды! Что случилось-то? – вновь спросил Хаджи.

– Ну как… - Саля смутилась - неужели это требовало объяснения?
– Ты сказал, помолвку отменяешь…

– Я разве так сказал? – искренне удивился Хаджи. – Я сказал, что у меня возникла мысль. И я ее обдумывал.

Помолчав, он спросил, глядя себе под ноги:

– Тебя это так расстроило?

– Да, - еле слышно прошептала Саля, сгорая от стыда. Выдала себя с головой, называется. Осталось только прямым текстом признаться в любви.

– Потому что предсказание не сбудется так скоро или почему?

– Да мне плевать на это предсказание! – воскликнула она. – Я же не знала, что ты – Курбанхаджи, и согласилась выйти за тебя, не так ли?

– Так, - кивнул Хаджи. – Да. Ты права. Извини. Просто я очень не люблю все эти гадания, колдовство. Это все признаки многобожия. Впредь держись от этого подальше, хорошо? Не хочу, чтобы в моей семье кто-то хоть шаг ступил к гадалке.

– Конечно.

– Ты случайно сабаб не носишь? – вдруг спросил он.

Саля вздрогнула, затравленно посмотрела на Хаджи, ответом стал ее взгляд.

– Мда. Он на тебе сейчас? Дай сюда.

Девушка покорно достала из-под горла водолазки сабаб тети, сняла и протянула Хаджи. Он взял черный кожаный мешочек и размахнулся, чтобы кинуть в море.

– Стой! Там же аяты Корана! – Саля перехватила его руку, но через секунду отдернула, словно обжегшись.

– Аяты? – насмешливо переспросил Хаджи и принялся потрошить сабаб. Наконец на свет появилась бумажка с арабской вязью.

– Вот, это же Коран. Его нельзя так выкидывать, даже если ты против сабабов.

– Ба-р-къу-ли-фи-з-ма-к-ма-на… - Хаджи вел пальцем вдоль букв. – Не знаю, что это за язык, но точно не арабский. Кораном тут и не пахнет.

– Как это?

– Я год учил арабский, уж поверь мне. А тетя твоя сколько учила?

Саля рассеянно смотрела на бумажку, в которую верила до сегодняшнего дня. Она полагала, что именно благодаря специальным аятам нашла наконец Хаджи. А оказалось, что это – простой набор букв, который и в море кинуть не жалко.