К пеплу, к праху, к крови

Стройнов Роман

– Что за вздор, конечно, он найдёт путь, куда он денется! Я сейчас вспоминаю его последние дни, он видимо уже готовился к своему уходу, жаль, я не проявил должной чуткости…

– Вайартер, а где Сай?

– Был утром, это он нашёл короля мёртвым.

– А он в курсе твоего решения по церемонии?

– Не моего, а совета; он в нём тоже состоит, как, между прочим, и ты.

Тут Юфранор пожал плечами, и разговор на этом кончился. Они продолжили стоять, приветствовать и принимать, уже не пересекаясь до обеда.

После скромного обеда с поднятием чарок, – пир с поднятием кружек приберегли до непосредственно церемонии, – Юфранор решил попытаться найти Бартимея и «решить» с ним, но только потому

что пообещал брату, которого он ещё надеялся сегодня увидеть. Он пошёл сразу в рыбацкий посёлок, – праздно шататься на площади в такой день, Бартимей бы не стал.

Бартимей – проводник, не прикасался к рыбе, даром что жил в рыбацком посёлке: у его лачуги не было ни одной рыболовной снасти. Он выглядел как юродивый, возрастом от сорока до ста сорока – не поймёшь; носил бороду, похожую на водоросли уляпанные вековой пылью и изъяснялся тоном приторным и притворным, в речах его можно было увязнуть как в паутине, что вкупе с его внешним видом производило опасное, до мурашек, впечатление, так что заводить с ним разговор мало кто решался, по крайней мере, у кого был выбор. Выбор был не у всех, и на этих людях он заработал себе странную репутацию: он уговаривал их пойти с ним в леса, назад в город возвращался один и так продолжалось уже долгое время, но стража его не трогала, видимо, также опасалась или запуганная запретами Вайартера, не рисковала лезть туда, где была смерть. Пользуясь этой неприкосновенностью, он кое-чем приторговывал и это тоже сходило ему с рук. Из всего этого неудивительно, что люди его боялись. Юфранор его тоже боялся, но по другим причинам и выдавать их он конечно не станет.

– О, мой маленький принц! – Завидев Юфранора, который, между прочим, был в морскую сажень ростом, отрывисто крикнул с крыльца своей избушки Бартимей, который, между прочим, был чуть не вполовину ниже него ростом. Его свита, состоящая из трёх мамаш, двух калек и молодой женщины, сидевших тут и там поблизости тут же заёрзала. Юфранор подошёл к дому, калеки принялись перед ним неуклюже раскланиваться, а Бартимей, покатываясь со смеху, стал их передразнивать.

– Ну всё, всё! – смутился Юфранор.

– Да что с них взять с убогих… – вздохнул Бартимей, усаживаясь на своё место, – примите соболезнования по поводу батюшки, какая трагедия, такой молодой, – продолжил он уже с места.

– Да, спасибо! Ты что сказал «молодой»? Ты, что ли, со мной паясничаешь? Издеваешься над моим горем?!

– Что вы, нет, нет, нет, упасите боги! – смутился теперь Бартимей. – Я право даже и не знал, сколько ему было… он такое производил впечатление, такой значительный был, ну, знаете в своём роде… – но тут Юфранор, не выдержав образ, улыбнулся и Бартимей понял, – а-а, вот ведь подловили; ладно заслужил, принято. Ноуша, принеси нам вина, моя!

– Вино ты допил вчера, дорогой, уже забыл? – спарировала бархатным голосом молодая женщина, стоявшая в дверном проёме.

– А что есть?

Женщина скрылась в проёме и вынесла через секунду наполовину полный бурдюк.

– Берёзовица.

– А кружки?

– Ой нет, не надо, – вмешался Юфранор, – мне прошлого раза хватило.

– Да это другая, это княжеская, с неё не понесёт, – успокоил Бартимей и с вопрошающим жестом обратился обратно к Ноуше.

Ноуша оставила бурдюк и пошла за кружками. Свита, заворожённая действом, стояла по своим местам. Принеся кружки и отдав Бартимею, Ноуша встала рядом с ним и взглянула на Юфранора, – он взглянул на неe и подкосился бы в коленях, если бы стоял; то что она была молода и прекрасна было общим местом и его таким не удивить: будто бы он не видел раньше талии, точёных рук, открытых плечей и надключичных ямок… нет, у неё было кое-что ещё, – у неё был мёртвый, скучающий, надменный, пронзающий

душу взгляд, который возбуждал в нём жизнь и повергал её в руины. Он почувствовал, что давно уже не задавался вопросами о своём будущем и что внезапно захотел узнать ответ у неё, – она похоже поняла это и стала пытать его своим взглядом, она начала медленно наклонять голову набок и, наблюдая, как он не может оторваться, стала расплываться в улыбке. Прединтимную связь эту разорвал Бартимей, встав между ними и протягивая принцу кружку княжеской браги, – тот от неожиданности вздрогнул, Ноуша смеясь пошла обратно в хижину, серые мамаши потянулись за ней, а калеки так и остались заворожёнными.

– Не обращай внимания, она просто дразнится.

– Да я нет, – вытирая со лба пот в этот студeный день, промямлил Юфранор.

– Ну так что, чем обязан? Настоечки желаете? Уже закончилась?

– А?! Я бы да, – не успел ещё прийти в себя Юфранор. – А у тебя есть?

– Для вас найдётся, – и предприимчиво улыбнулся.

Что-то кольнуло Юфранора: «надо же, найдётся у него». Он вдруг почувствовал некий изъян в бытности опийного наркомана. Снова. Впрочем, он знал, что в любой момент может завязать. Бартимей снова окликнул Ноушу:

– Царица моя, принеси принцу флакон! – и через паузу, – всю шкатулку не надо, один только флакон.

Царица вынесла небольшой флакон из какого-то там стекла и вручила Юфранору. Юфранор принял флакон, расплатился какими-то монетами и засунул флакон в дорожную сумку через плечо (и откуда он её взял, он что был с ней всё это время?). Сделка приободрила всех троих, и даже калеки, один был без обеих рук, а другой без левой руки, плеча и вообще с пробелами слева, тоже зарядились от этой магии взаимовыгодного партнёрства. Юфранор уже почти не мог отвести взгляд от лица Ноуши, – она, конечно, могла бы начать этим манипулировать: теребить пряди волос, смущаться или делать долгие глаза, но вместо этого открыто смеялась и, обращаясь к Бартимею:

– А он интересный, Барти. Я ему нравлюсь, – посмотрела Юфранору прямо в глаза и когда он опять замер, так это было просто, она резко, с издёвкой, с намерением испугать, выкатила свои.

Юфранор испугался своей беззащитности, перевёл взгляд вбок и разом допил свою брагу. Такого с ним ещё не было, что странно, – он ведь живёт в доме в окружении женщин. Он еле как, но собрался с мыслями, эта женщина хоть и отличалась от всех остальных женщин и уже прожгла в его сердце дыру, он всё ещё оставался профессионалом. Он оглядел всех вокруг, все вокруг равнодушно испытующе глядели на него и ждали, может, сделает что-нибудь королевское.

– Бартимей, – прокашлявшись начал он, – я вот что ещё хотел спросить. Я знаю, ты водишь паломничества в леса, все эти люди собираются вокруг тебя не просто так, – он сделал паузу, посмотреть, изменилась ли реакция, реакция не изменилась, никто ничего не понял, – а ещё, как ты знаешь, я работаю дознавателем в королевском сыске и мне было поручено провести расследование в отношении тебя и твоих походов! – на этих знакомых словах, свита немного напряглась и стала переглядываться, – таким образом, я уполномочен… короче мне нужно… Нет, я хочу… нет… Я. Иду с тобой. Вот так.

Юфранор приосанился в ожидании реакции на такой прямой вызов. Бартимей переведя взгляд на Ноушу и тут же вернувшись назад, он словно забрал у неё эту смерть и скуку, постарел до своих ста сорока, на мешки под его глазами упала чёрная тень, но приторность в его голосе стала только гуще:

– Как Его Величество пожелает. Хотите идти прямо сейчас?

– Н-нет, мне нужно собраться. Завтра на рассвете.

– Завтра на рассвете я жду вас на этом месте.

– Я приду!

Тут Юфранору очень захотелось домой, Ноуша подмигнула ему, принимая от него кружку, и ухмыльнулась когда он, отойдя уже далеко, обернулся.