Кабинет доктора Ленга
Шрифт:
Картина была ясна, но своей цели Пендергаст пока не достиг. Он вернулся назад и направился по третьему, последнему тоннелю. Тот тоже заканчивался железной дверью с хорошо смазанными петлями и замком. На грязном полу виднелись следы от сапог и колес тачки, ведущие в обе стороны.
Он снова отпер замок, распахнул дверь и повел стволом пистолета справа налево. Воздух в этом тоннеле был не таким спертым, как в двух других, а стены и потолок выглядели сравнительно сухими и чистыми. Пендергаст замер и прислушался, но опять не уловил ни единого звука, говорившего о присутствии человека. Только надрывный вой
Пендергаст чувствовал, что близок к цели. Странно, что он нигде не заметил ни признаков какой-либо деятельности, ни охраны. Но опять же Ленг не мог догадаться, что он, Пендергаст, появится здесь… И даже подозревать о его существовании. У Ленга попросту не было причин опасаться, что кто-нибудь отыщет его тайное логово под трущобами Файв-Пойнтс. При всем своем необычайном уме и крайней подозрительности он никогда не предположил бы, что люди из будущего, в том числе его собственный потомок, явятся сюда, чтобы прекратить ужасные эксперименты… И убить самого Ленга.
Пендергаст двинулся дальше по тоннелю и наткнулся на камеру с зарешеченной дверью. Направив внутрь луч фонаря, он увидел каменную скамью, служившую кроватью, ночной горшок и размякшую от сырости книгу. Жестяная миска с засохшей едой стояла на полу, и, когда фонарик осветил ее, вспугнутые крысы разбежались по углам, скаля зубы. Следом за первой камерой шла вторая, за ней третья – целый ряд. Все были пусты, но сохранили следы недавнего пребывания. Очевидно, Ленг помещал сюда своих жертв, а через несколько дней или недель они погибали под его ножом.
…Но где же Мэри? Она должна быть где-то здесь. Невозможно представить, чтобы Ленг держал ее в особняке на Риверсайд-драйв. И конечно же, ей рано было ложиться на операционный стол…
Пендергаст ускорил шаг. Дверь последней камеры, сплошная, а не решетчатая, была закрыта, как и прочие. Она выглядела новее других, – видимо, ее установили совсем недавно. Замок легко поддался, и Пендергаст слегка приоткрыл дверь, удивляясь, что из щели пробивается свет.
Он заглянул внутрь… и застыл в изумлении.
Не веря своим глазам, Пендергаст вошел в комнату, непохожую на все остальные в этой грязной скотобойне: бархатные обои, ярко горящие шары газовых ламп, стол с писчей бумагой, ручкой и чернильницей, обтянутый шелком диван, книжный шкаф с роскошными изданиями, картины со сценами охоты на стенах. Свежий воздух с тихим шуршанием поступал в комнату через решетку в потолке. В дальнем углу стояла кровать с шелковым балдахином… А под покрывалом угадывался силуэт спящего человека.
Так вот где Ленг держал Мэри, откармливая ее для будущей жатвы! И вправду хитрая маскировка.
Стараясь не поднимать шума, Пендергаст подкрался к кровати, в которой спала Мэри, прикрытая шелковым одеялом. На столе, рядом с подголовьем, стоял недопитый стакан с апельсиновым соком. Пендергаст опустил в него кончик пальца, попробовал на язык и ничуть не удивился, ощутив привкус лауданума.
Он склонился над кроватью, не желая напугать Мэри, которая могла закричать при виде незнакомца. Несмотря на то что он провел тщательную разведку, Манк или другие злодеи могли находиться где-то поблизости.
– Мэри, – прошептал Пендергаст и легонько коснулся тела под парчовым одеялом.
И мгновенно
151
Трупное окоченение (лат.).
71
За несколько минут до восьми вечера д’Агоста заметил приближавшегося к нему невысокого человека: тот шел ровным шагом по Сорок восьмой улице, направляясь с востока на запад. Д’Агоста глубоко надвинул котелок, завернулся в черный бобровый плащ и, прищурившись, стал вглядываться в темноту: не хромает ли незнакомец? Человечек двигался по тротуару почти незаметно, будто тень была ему родным домом. Наступило время ужина, и улица опустела: рассеялась суетливая толпа прохожих, торговцы разошлись по домам. Д’Агоста не думал, что газовые фонари дают так мало света. В городе было на удивление темно. На всем чертовом острове не горело ни одного электрического огня, ночную тьму разрывали только отблески каминов. Первый раз в жизни он видел звезды в небе над городом. Гигантская мерцающая чаша, опрокинувшаяся над темными домами, – такого зрелища жители Нью-Йорка не видели больше ста лет, даже когда отключалось электричество.
Следя за прохожим через щель в жалюзи, д’Агоста внутренне напрягся. Он уловил изъян в походке этого человека, мельчайший, но очевидный. Манк! Ловко пользуясь тем, что улица была плохо освещена, он скользил из одного пятна темноты в другое, устремляясь к Пятой авеню.
Человечек приближался к особняку, напряжение нарастало. Д’Агосте было поручено оберегать обитателей дома. Но Манк только наблюдал за ними… Разве не так? А если он попробует забраться внутрь? Для недостроенного дома особняк был прекрасно защищен. Но в голове д’Агосты звенели слова Пендергаста: «Вы ни при каких обстоятельствах не должны показываться на глаза Констанс».
Прячась за опущенными жалюзи киоска, д’Агоста следил за тем, как Манк замедляет шаг и останавливается позади дома, в темноте, возле запертой решетки, перегораживавшей подъездную дорожку. Якобы для того, чтобы прикурить сигарету. Д’Агоста различил короткую вспышку на конце спички. Манк явно разглядывал дом, присматриваясь к освещенным окнам на втором этаже.
Понемногу д’Агоста начал успокаиваться. Манк просто шпионил. Нужно быть сумасшедшим, чтобы попытаться ворваться в дом. И потом, что это ему даст? Д’Агоста видел сквозь щель жалюзи, как коротышка топчется на одном месте в полумраке. Манк отшвырнул сигарету, прошел несколько ярдов и оказался в узком переулке за особняком… перекрытом двенадцатифутовой оградой из кованого железа с устрашающими шипами. Малорослый, хромой человек ни в коем случае не мог перебраться через нее. Нащупав в кармане тяжелый револьвер, д’Агоста окончательно успокоился.