Кабинет доктора Ленга
Шрифт:
В коридоре Ленг обернулся к Норкроссу:
– Действительно, крайне интересный случай. Весьма признателен вам за то, что обратили на него мое внимание.
– Я очень рассчитывал на это, – ответил Норкросс, просияв от удовольствия.
– Определенно заслуживает дальнейшего исследования. Необходимо заполнить бумаги о передаче пациента на мое попечение. Мы можем еще многое узнать, изучая это редкое проявление болезни.
– Блестящая идея, доктор Ленг!
– Прошу вас, известите доктора Коли и как можно скорее оформите документы.
Через полчаса все было сделано. Пользовавшийся непререкаемым авторитетом Ленг мог перевести любого пациента из Бельвью в свое частное заведение. Норкросс позаботился о документах
68
Винсент д’Агоста, одетый в поношенное пальто с поднятым воротником, перчатки и натянутую до глаз вязаную шапку, стоял внутри маленького газетного киоска на южной стороне Сорок восьмой улицы, за углом от Пятой авеню. Владелец ларька, в котором, помимо газет, продавались репродукции и дешевые романы, получил приличное вознаграждение и без лишних вопросов устроил себе отпуск на несколько дней. Д’Агоста занял его место этим утром. Из киоска открывался прекрасный вид на мраморный особняк, которым теперь владела Констанс Грин. Красивое здание, но д’Агоста сразу отметил, что оно хорошо защищено от незаконного вторжения. Тяжелая передняя дверь была обита железом. Въезд для экипажей находился за углом, на Сорок восьмой улице, и вел к конюшне, где стояли три лошади, и к каретному гаражу. На всех окнах первого этажа имелись железные решетки, причем их установили недавно. С двух сторон здание прикрывала восьмифутовая чугунная ограда с острыми пиками поверху, а темную служебную дорожку, тянувшуюся параллельно авеню, перегораживали ворота еще большей высоты. Это было настоящим чудом городской архитектуры: при всех мерах предосторожности здание по-прежнему выглядело как жилой дом, а не как крепость.
День клонился к вечеру, но д’Агоста не спускал глаз с особняка, отвлекаясь лишь для того, чтобы продать очередную газету, и сохраняя сверхбдительность.
Наблюдательный пост имел только один недостаток – фасад особняка отсюда не просматривался. Следить за ним можно было, лишь прохаживаясь по Пятой авеню и привлекая к себе внимание. В этом фешенебельном районе «позолоченного века» любой праздношатающийся тут же вызвал бы подозрение полиции. По той же причине д’Агоста считал маловероятным, что Ленг или его подручные будут шпионить за особняком прямо с авеню. Он был совершенно уверен, что наблюдатель появится со стороны оживленной, запруженной транспортом Сорок восьмой улицы, где, помимо газетчика, предлагали свои услуги чистильщик сапог и продавец жареных каштанов с неизменной тележкой.
Он похлопал ладонями в перчатках и обошел по кругу крохотное помещение, чтобы согреться. Экипажи грохотали по булыжной мостовой, стук копыт отражался от фасадов окрестных домов, в воздухе пахло жареными каштанами. Д’Агоста старался не думать о том обстоятельстве, все еще ошеломлявшем его, что он находится в 1880 году. Работая с Пендергастом, д’Агоста насмотрелся разной безумной хрени, но охватить умом вот это никак не получалось. И как, к черту, объяснить случившееся Лоре? Он вернулся мыслями к последнему спору с ней, к тому, как она ушла. «Прости, что я исчез ни с того ни с сего, – понимаешь, мы просто отправились вместе с Пендергастом в восемьсот восьмидесятый год, чтобы спасти рехнувшуюся Констанс Грин, которая проживала на Пятой авеню, выдавала себя за герцогиню и готовилась убить какого-то человека». Д’Агоста ясно представлял себе выражение лица Лоры, слушающей его объяснения.
Он попытался вытряхнуть из головы мысли о ней –
– «Геральд»! – оборвал его раздумья какой-то джентльмен, резким тоном потребовав газету и положив на прилавок пятицентовик.
Д’Агоста протянул ему свежий выпуск и бросил монету в кассовый ящик, провожая взглядом джентльмена, который направился к Мэдисон-авеню. Ничего подозрительного.
Д’Агоста занял пост в десять утра, меньше чем через сутки после их с Пендергастом возвращения на площадь Лонгакр. Пендергаст заранее договорился об аренде киоска и, как только д’Агоста обосновался там, в чудовищной спешке умчался по каким-то загадочным делам.
Вскоре после этого д’Агоста заметил в окне верхнего этажа чей-то силуэт. Это была девочка, Констанс, с темными, коротко стриженными волосами, подвязанными лентой. Она играла с колодой карт. А затем появилась другая Констанс – та, с которой он был знаком. Она подъехала к особняку в наемном экипаже, и горничная быстро впустила ее. Одна и та же женщина, но в каждом случае – другого возраста, и эти две Констанс сосуществовали не просто в одном мире, а в одном доме. Такого не встречалось ни в одном из прочитанных д’Агостой фантастических рассказов: оказаться в прошлом и встретиться там с собой – полный нонсенс. И все-таки это случилось у него на глазах… И дело было не только в этом. Констанс поселилась в настоящем дворце. Откуда, черт ее побери, она взяла столько денег? Но д’Агоста тут же напомнил себе, что если кто-нибудь и способен провернуть такое, то именно Констанс. Он в жизни не встречал никого похожего на эту женщину, пугающую и, вполне возможно, не совсем здоровую рассудком. Д’Агоста был наслышан о ее подвигах: она отомстила своему обольстителю, сбросив его в жерло вулкана на Сицилии, а еще облила кислотой мерзавцев, пытавшихся убить Пендергаста в Бруклинском ботаническом саду… И, ясен черт, д’Агоста видел, к чему это привело.
Было всего четыре часа вечера, но уже сгустились зимние сумерки. В 1880 году еще не переходили на летнее время. По улице прошел фонарщик с длинным шестом, зажигая фонари один за другим. Мимо простучала копытами лошадь, запряженная в экипаж. Чистильщик сапог собрал инструменты и отправился домой. В мраморном особняке зажгли неяркий свет и задернули шторы.
Затем на улице появился старик с тростью. Он шел медленно, и д’Агоста с подозрением наблюдал за ним. Старик остановился перед киоском, выудил из кармана пятицентовик и немытой рукой положил его на прилавок.
– «Сан», – хрипло проговорил он.
Д’Агоста обернулся, чтобы взять газету из пачки. А когда распрямился снова, старик снял шляпу, и вот уже на его месте стоял Пендергаст, бледный и взволнованный.
– Простите, что разыграл вас, мой друг, – тихо произнес он. – Я провел небольшую разведку и теперь встревожен еще сильней. Боюсь, что Констанс несколько заигралась.
– И что это означает?
– Это означает, что развязка может наступить даже раньше, чем я ожидал. Нельзя недооценивать угрозу со стороны Ленга. Это уже не вопрос нескольких дней, все случится раньше. Я боюсь за Мэри и должен найти ее.
– Какой у вас план? – вполголоса спросил д’Агоста, бросая монету в кассовый ящик.
– Поиски, воспоминания и наблюдения позволили мне точно установить, где содержится Мэри. Я собираюсь спасти ее сегодня ночью. У меня есть также основания полагать, что Манк появится здесь после наступления темноты и будет следить за Констанс или собирать для Ленга дополнительную информацию о том, чем она занимается. Так что не спускайте с него глаз.
– Как я узнаю этого Манка?
– Он невысокого роста, пять футов и четыре дюйма, очень крепкий, хромает особым образом, подтягивая правую ногу. Хромота почти не заметна, и он тщательно ее скрывает, но вы все поймете, когда увидите его. Он прекрасно умеет растворяться в темноте.