Качели Ангела
Шрифт:
– Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит. На месте злачне, тамо всели мя, на воде покойне воспита мя. Душу мою обрати, настави мя на стeзи правды, имене ради своего. Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко ты со мною eси; жезл твой и палица твоя, та мя утешиста.
Пламя свечей вдруг задрожало, словно по комнате пронёсся лёгкий сквозняк. Вздрогнул огонёк лампадки. Свистящий шёпот прошелестел змеёй:
– Где? Где она?
Ольга вздрогнула. Закрыв псалтирь, она вышла в коридор, но он был пуст, племянницы и прочая родня ещё спали. Ольга вернулась в комнату и продолжила молитву.
– Где-е-е-е-е она-а-а-а-а? –
Ольга поняла, что ей не чудится. Но страха не было. Она знала о том, что происходит с душой после смерти по православным верованиям и к тому же она уже не раз становилась свидетельницей того, что нельзя было объяснить с точки зрения разума, за столько лет при храме насмотрелась на всякое. Она знала, что Господь её щит.
– Кто ты? – перекрестившись, спросила женщина.
– Я пришёл за ней. Где она? – просвистел шипящий голос.
– Да воскреснет Бог и расточатся врази его… – Ольга начала читать псалом от нечистого.
С полки с грохотом упала ваза и разлетелась вдребезги, угол избы затрещал, как бывает зимой в морозы трещат бревна.
В это же время в изголовье гроба вдруг появилось лёгкое, белое облако. Оно начало светиться всё ярче и ярче, комната наполнилась благоуханием. Ольга в благоговении смотрела на это облако, не в силах отвести глаз, и тут снова услышала тот мерзкий шёпот :
– Гдеее онааа?
В ответ со стороны облака неожиданно раздался громкий, высокий голос:
– Поди прочь, нечистый. Эта душа наша.
В этот момент резко распахнулись дверцы шкафа и книги стали падать одна за другой на пол, захлопнулась дверь в комнату, потухли свечи и лампадка, затряслась скамья, на которой стоял гроб. Но тут светлое яркое облако накрыло собою гроб, а когда вновь поднялось, то рядом с ним было ещё одно, небольшое светлое облачко.
– Душа, – поняла Ольга. На глазах её выступили слёзы изумления и радости от того, что сейчас она соприкоснулась с чудом, увидев то, что обычно остаётся невидимым для человеческого глаза. Два облачка, немного задержавшись, словно бы прощаясь с телом и бросая на него последний взгляд, вспыхнули и растаяли в первых солнечных лучах зари, за окном занимался осенний рассвет.
Лицо покойницы озарилось мягким светом и стало умиротворенным. В тот же миг Ольга услышала досадное, злобное рычание, мимо неё пронеслось нечто невидимое и огромное и внезапно где-то в глубине дома раздался ужасающий грохот, подскочили все, кто спал, и выбежали испуганные в коридор. Трюмо, стоявшее у входа и занавешенное чёрной тканью разбилось вдребезги. Ткань была разорвана.
– Что произошло? – испуганно вымолвили племянницы.
– Теперь уже всё хорошо, – улыбнувшись сквозь слёзы, произнесла Ольга, – Её душа улетела в рай.
На той стороне заката
Он сидел на самом краю крыши. Отсюда весь город был виден как на ладони. Уже зажигались вечерние фонари, по проспектам ехали потоки машин – люди спешили с работы домой, к своим семьям. На горизонте солнце садилось за длинный мост и река казалась оттого огненной. На душе было так погано, как никогда.
Весь мир был к нему враждебным. Ему было шестнадцать, но его уже всё достало. Да кому он вообще нужен в этом мире? Родители вечно заняты на работе, старший брат женат, у него своя семья, а недавно родился сын. Теперь родители
Но надо признать, деньги и правда нужны, их квартира оформлена в ипотеку, и родителям еще четыре года нужно выплачивать ежемесячные взносы. Да и брата учили в институте. Да и одеваться и питаться надо на что-то. Всё понятно. Но неужели нельзя иногда побыть вместе, мы же люди, а не бездушные машины по зарабатыванию денег!
А его девушка? Тоже оказалась та ещё предательница. Они встречались уже почти год. Она казалась ему такой скромницей, непохожей на других, без этих рисованных бровей-сосисок и утиных губ. Она читала книги, настоящие, бумажные! Она любила посидеть не в шумном кафе, а где-нибудь на набережной, у самой воды и разговаривать о далёких городах, о других планетах, о бездомной собаке, живущей у её подъезда, которую она кормит, а мама никак не разрешает ей взять бездомыша домой. В первый раз он поцеловал свою девушку как раз на той набережной. Они дружили так долго, а в итоге вчера он застукал, как она – эта скромница – целовалась во дворе школы с дебильным Костиком из 11 «Д», он курил и пил пиво по вечерам с такими же дружками. Ну да, он хулиган, мечта девчонок, они же любят вот таких, а что я? Стрёмный неудачник. Я даже спортом не могу заниматься из-за своего сердца, куда уж там курить или пить алкоголь.
Как же всё достало… Сейчас я просто шагну вниз и всё закончится. Навсегда. К чему такая тупая жизнь? Никогда ничего не изменится. Из года в год одно и то же. Лишь смена декораций.
Он поднялся на ноги и посмотрел вниз, двадцать четыре этажа. Ветер растрепал его волосы и надул на спине рубашку, пронёсся по крыше и поднял вихрь из каких-то обрывков бумаги, валявшихся здесь. Они прошелестели, пролетели мимо, затем скрутились подобно смерчу в некую спираль, и завертелись по кругу, а потом вдруг так же внезапно остановились и опустились, кружась, на крышу. А на том месте возникла белая фигура, похожая по форме на свечу. Фигура подняла голову и оказалось, что это человек в плаще с высоким остроконечным капюшоном, скрывавшим лицо.
– Здравствуй, Павел! – произнёс приятный мужской голос.
– Откуда вы знаете моё имя? – вымолвил парень, – И кто вы такой?
– Я всё знаю о тебе, ведь я с тобой с самого рождения. Почти с самого. Тебя окрестили, когда тебе исполнилось три месяца. Я тот, кому поручено заботиться о тебе. Мы не показываемся людям, но сейчас особый случай. Второго может не быть. Что ты надумал, Павел?
– Я не хочу жить. Я никому не нужен.
– Ты нужен Богу.
– А что толку? Если я одинок!
– Ты не одинок, Павел. Но кое-кому выгодно, чтобы ты видел именно такую картину. Ведь если ты будешь в унынии, тебя легко будет толкнуть на то, что ты сейчас задумал. И тогда конец. Я не смогу помочь тебе.
– Да кто ты такой?
– Твой Ангел-Хранитель, данный тебе Богом при крещении.
– Да ну? А чем докажешь?
– Хочешь, покажу тебе, что будет, если тебя не станет?
– Да, – неуверенно сказал Павел.
– Тогда смотри, – Ангел провёл рукой возле глаз Павла и тот словно перенёсся в будущее, кадры замелькали перед его глазами, подобно кинофильму.