Качели Ангела
Шрифт:
– А разве те детки сделали что-то плохое? – прозвучал голос внутри Маши.
И правда, подумала девочка, ведь эти малыши тем более ни в чём не виноваты. Значит не только по грехам посылает нам Господь болезни. А для чего-то ещё. Быть может, чтобы мы, сами испытав боль и горе, научились быть сострадательны к другим? А может, попустив эту болезнь, Бог отводит человека от чего-то, ещё более страшного, не даёт впасть ему в бОльший грех? Какое страшное слово – рак, почему так назвали эту болезнь? Маша представила, как внутри у мамы сидит огромное чёрное существо, похожее на громадного краба с многочисленными извивающимися лапками-щупальцами, и этими клешнями потихоньку
Утром, собирая Машу в школу, мама долго молчала, а потом сказала девочке, глядя ей прямо в глаза:
– Доченька, ты у нас уже совсем взрослая, вот уже в пятый класс перешла, и такая самостоятельная. Мы с папой гордимся тобой, милая. Ты понимаешь, мне нужно лечь в больницу, врачи сделают мне операцию и я вернусь домой. Но я не знаю сколько времени это займёт, неделю, две, месяц… Ты обещаешь мне не грустить и помогать папе во всём?
– Конечно, мамочка, я обещаю. Ты не волнуйся, я же большая! Я и картошку могу сварить, и полы помыть. Ты там не переживай за нас, поправляйся! А нам можно будет навещать тебя?
– Пока не знаю, моя хорошая. Как только врач мне всё объяснит, я позвоню вам с папой и расскажу, договорились?
– Договорились, мамочка.
После этого разговора, крепко обнявшись с мамой, Маша, скрепя сердце, отправилась в школу, занятий никто не отменял, что бы там не творилось на душе. А папа тем временем повёз маму в больницу.
Вечером в их квартире было тихо и пусто, за окнами горели разноцветные огни гирлянд и фонариков, люди спешили по домам, с полными руками пакетов и подарков, ведь уже послезавтра наступал самый волшебный, самый долгожданный праздник взрослых и детей – Новый год. Однако Машеньке и папе было совсем не до веселья. Мама позвонила им сегодня и сообщила, что операция назначена на завтра в три часа дня, откладывать и медлить нельзя. И теперь папа сидел в кресле, погружённый в тяжёлые думы, и почти не обращал внимания на Машу. Потом вдруг, словно спохватившись, воскликнул:
– Дочка, мы же с тобой не ужинали! А ну идём-ка на кухню.
Но ужин тоже получился безрадостным. Аппетита не было. Мысли обоих были там, в маминой палате. Она тоже лежит, наверное сейчас, смотрит в окно и думает о них. Даже кошка Буся была какая-то подавленная и не хотела играть с любимым бантиком, она лишь шевельнула пушистым хвостом, в ответ на Машино «кыс-кыс» и даже не подняла усатой мордочки.
– Давай помолимся о нашей маме, – сказал папа. И они зажгли лампаду и, встав перед иконами, начали читать акафист святителю Луке Крымскому, который был хирургом, профессором, учёным с мировым именем! Он провёл великое множество операций, написал труд по гнойной хирургии, принимал участие в Великой Отечественной Войне. Он обязательно поможет маме!
– Молись, дочка, чтобы Господь нас услышал, твоя детская молитва скоро доходит до Него, – грустно сказал папа Маше.
Прочтя акафист и потушив лампаду, они отправились по кроватям, завтра нужно было идти в школу и на работу.
И вот этот день настал. Наскоро умывшись, Маша отправилась на уроки, а папа к себе на завод. Но ни тот, ни другой не могли сегодня быть ни примерным учеником, ни трудолюбивым сотрудником: тяжело
Сегодня после обеда их мамочку и жену повезут на каталке по длинному коридору в операционную, где на столе уже разложены блестящие стерильные инструменты и пациентку ждёт целая бригада врачей и медсестёр. Они, как бесстрашные воины, стоят в белоснежных халатах рядом с операционным столом, в ожидании очередной битвы, которая свершится сейчас здесь, в этих стенах, борьбы с недугом, и сделают всё возможное, а зачастую даже и невозможное, чтобы одержать победу и спасти ещё одну такую важную, такую бесценную жизнь. А вокруг кипит суета и мало кто знает, какое чудо происходит ежедневно вот здесь, в этой комнате, что видят эти стены, сколько историй хранят они – историй о человеческой судьбе и подвиге медиков, которых в нашей стране принято обычно ругать, поливать грязью и не уважать. Зачастую пациент не знает даже лиц тех, кто боролся за него в той комнате, потому что эти воины остаются в тени.
Вечером папа ходил по квартире туда-сюда, вздыхал, сжимал руки в кулаки и закрывал глаза. Машенька тихонько сидела в уголке. Вдруг папа сказал не своим голосом:
– Не могу! Не могу находиться здесь, пока она там. Я поеду в больницу, Машенька, хоть чуть-чуть, но буду ближе к нашей маме. Ведь в вестибюле находиться не запрещено, правда?
И тут же сам себе ответил:
– Правда.
Папа быстро накинул куртку, перебросил через шею шарф, и взяв со столика ключи от машины, сказал Машеньке:
– Дочка, прошу тебя, ты побудь дома, я приеду как только закончат операцию и я смогу поговорить с врачом. Хорошо? Тебя я не могу взять с собой, там и меня-то могут не впустить.
– Хорошо, папа, я посижу дома, – ответила Маша.
Папа ушёл. В квартире стало ещё тише и темнее, хотя свет горел во всех комнатах. Зимние сумерки, синеватые, мягкие, сказочные заползали через окно в их дом. Машенька подошла к окну: на катке перед их домом звучала громкая музыка и люди рассекали на коньках ледяное поле, искрящееся звёздочками в свете фонарей. Там было весело и шумно. И никто не знал, что здесь, за шторой плачет маленькая одинокая девочка от своего большого-большого горя. Время словно застыло на часах. Маша почувствовала, что если ещё хотя бы пять минут пробудет здесь, то сойдёт с ума, и она, тоже накинув своё пальто и голубую шапочку с огромным помпоном и смешными ушками, закрыв дверь на ключ, устремилась куда-то прочь.
Светящиеся витрины захватили её, течение толпы понесло, закрутило, и Машенька шла и шла, сама не ведая куда. Ей вспомнилось, как однажды, года три назад, когда одноклассники посмеялись над ней, верящей в Деда Мороза, Маша прибежала домой в слезах и поведала об этом маме. А мама, улыбнувшись дочке, усадила её к себе на колени и ответила:
– Вот послушай, что я тебе скажу. Да, твои одноклассники правы, но права и ты.
– Как это? Так не бывает, мама.
– Бывает, милая. И знаешь почему? Да потому, что вы говорите про разных Дедов Морозов!
– Разве Дед Мороз не один?
– Не один, – подтвердила мама, – бывают наряженные Деды Морозы, переодетые. Когда, например, дядя надевает костюм Деда Мороза и выступает на утреннике или каком другом празднике, и в этом нет ничего плохого, это не обман, как ты можешь подумать. Ведь люди стараются принести радость своим близким, вот и притворяются добрым Дедушкой. Представь, какая огромная наша страна и всюду празднуют Новый год в эту волшебную ночь в году. Как тут настоящему Деду Морозу успеть ко всем? Как никого не обидеть? Вот и созывает он своих помощников, чтобы те помогли ему успеть поздравить весь наш народ.